Далеко-далеко на западе ровную линию горизонта перечеркнула крошечная черточка. Стоило мне ее заметить, и конь рванул еще быстрее, хотя и до того летел на невообразимой скорости.
Постепенно черта на горизонте приблизилась, превратилась в пятно, потом оно разделилось на два. Копыта коня ритмично ударяли в землю — звук, который я ошибочно приняла за перестук вагонных колес. Темп продолжал нарастать. Бьющий в лицо ветер не по летнему холоден. Вот уже я вижу худую обнаженную спину скачущего на гнедой лошади всадника, и методично взлетающие задние ноги заводного коня, чей повод зажат в его руке. Всадник и кони все ближе. Ближе. Я уже могу различить пот, струящийся по грязной коже человека, спутанные космы, прикрывающие шею и плечи. Когда до неведомого наездника остается не больше пары метров, он вдруг оборачивается: страшное, заросшее до половины бородой лицо, ярко зеленые, странно знакомые глаза. Всадник бросает повод и вытягивает ко мне костлявую руку с непомерно отросшими ногтями…
В этом месте я вновь вынырнула из сна, словно из омута. Красные огоньки за окном. Одеяло сбилось, обнажившиеся руки покрыты мурашками.
На этот раз, чтобы освободиться от навязчивого сновидения я встала, включила свет и прошлась по квартире. Хотела сварить себе кофе, но время уже подходило к четырем утра. Скоро придется вставать по настоящему, к тому же, как обычно под утро, спать хотелось невыносимо.
"Надо вспомнить о чем-то приятном, чтобы сбить проклятый кошмар со следа" — Решила я по новой укладываясь под одеяло. — Только не об отпуске. Лучше о чем-то никак не связанном с лошадьми и лесом. К примеру, к примеру…" — заснула, так и не успев додумать мысль.
Ковыль сменился жестким осотом. Белый конь, вслед за парой гнедых, вылетел на берег затерявшейся в летнем травостое речки. Кони Бородатого с разбега врезались в воду, поднимая фонтаны мутных брызг, поскакали по мелководью, нащупывая брод. Неведомая сила, прежде заставлявшая меня непрестанно подгонять своего скакуна, на этот раз повелела дернуть поводья на себя, так что он встал на дыбы, забив в воздухе передними копытами, и едва не завалился назад. А неизвестный беглец уже выбирался на другой берег неширокой протоки. Коня под ним шатало и, сделав несколько шагов от воды, он вдруг упал на бок. Изможденный всадник на его спине, несмотря на болезненный вид, ловко выдернул из стремени ногу, соскочил на землю, избегая взбрыкнувших напоследок копыт. Его заводной, стоило бросить повод, устало остановился рядом, тяжело поводя мокрыми боками.
С этой стороны реки было видно, как незнакомец, внезапно перестав спешить, ловит за узду заводную лошадь. Вбивает в землю нож, и крепко приматывает к нему повод. Затем медленно обходит загнанного им коня, крадущимися звериными шагами заходя со стороны холки. Последний длинный бросок — на шею тонко заржавшему животному опускается худой рыжий волк. Зубы его принимаются рвать лошадиную шею. Конь в агонии бьет ногами. Пронзительно ржет его привязанный к "колышку" товарищ. А чудовище, расположившись на туше агонизирующего жеребца, уже жрет еще живую, теплую плоть.
От омерзения я закричала. Подумала, что закричала. Это снова был кошмар. Сглотнула неприятный, солоноватый привкус во рту.
"Солоноватый?!" — Дрожащая рука нащупала выключатель надкроватной бра. Я плюнула на ладонь и поднесла ее к свету. И все-таки вскрикнула. На руке краснела кровь.
***
— Что опять одержание? — Увидев по утру мое кислое лицо, испугалась Ленка. — Не помогло?
— Нет-нет, все в порядке. Просто не выспалась. — Потрогала языком припухшую изнутри щеку. Кровь во рту объяснялась банальным прикусыванием, а не тем, что я себе вообразила под влиянием ночного кошмара. — Опять снилась всякая чертовщина: то волки, то сбрасывающие меня в пропасть лошади.
Рассказывать Ленке о том, что своим хмурым видом я по большей части обязана поведению Миргородцева, не стала. Алексей заехал за мной утром как обычно. По дороге мы перебросились парой ничего не значащих фраз. Оба старательно делали вид, что ничего не случилось.
— Дурные сны после крещения — это нормально. — Заявила Рейнгард уверенно. — Когда меня в пять лет покрестили, я тоже несколько дней спать не могла. Стонала, металась во сне, даже с кровати падала. Бабушка мне потом сказала, что это меня бесы "три дня носили, от себя отпускать не хотели". Но потом, ничего, отстали!
— Хочешь сказать, мне еще два дня так мучиться? — Мрачно усмехнулась я.
Подруга только плечами пожала. Я не стала дольше отвлекать ее от дел, тем более что и своих было предостаточно. День прошел без встрясок. Вечером ко мне забежал молоденький опер из Лазаревского отдела, тот самый, которого я тогда видела в их кабинете. Оказывается, Миргородцева куда-то срочно вызвали, и он попросил парня довезти и проводить меня до самой квартиры. Я заверила, что прекрасно доберусь сама. Паренек попытался настаивать: мол, у него четкие указания, но в итоге ушел явно обрадованный — его свободный вечер начался на час раньше.
"Вот так Курия выполняет свои обещания!" — домой я вернулась в мрачном настроении, но вполне благополучно. Также: мрачно, но благополучно минули выходные. И, я уже не удивилась, когда утром в понедельник за мной никто не заехал.
Понедельник — день тяжелый. Но этот, в целом, прошел нормально — это значит, что мелких происшествий хватало, но ничего из ряда вон выходящего не случилось. Только под самый конец рабочего дня нежданно позвонил Феликс. Я не удосужилась внести номер Вертера в память телефона, и поэтому узнала, кто звонит, только услышав голос.
— Здравствуйте. Марина Игоревна, вы смотрели последние новости?
— Нет. Я к вашему сведению на работе. — Довольно грубо ответила я.
— А напрасно.
— Напрасно хожу на работу?
— Ну, вы же меня поняли. Напрасно не интересуетесь новостями. Настоятельно рекомендую посмотреть сегодняшние.
— И что я там увижу?
— Репортаж о предотвращенной аварии на химзаводе. Там треснули опоры сразу у двух нефтеналивных емкостей. Эксперты считают, что причиной тому могли быть подземные толчки, наблюдавшиеся в нашей области в этот уик-энд. Если бы трещины не удалось быстро заварить, могло пострадать население всего города. — Вертер говорил так, будто это я была виновата в пресловутой аварии.
— Это вам не сгоревший автомобиль. — Продолжал вещать он. — Если вы не предпримете ничего в ближайшее время…
Я нажала на сброс. Не собираюсь выслушивать нотации от всяких малознакомых типов. Мне для этого собственного начальства хватает. Однако подпортить и без того не радужное настроение Феликсу все же удалось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
