— Выяснить это можно единственным способом, — заключил Бёртон.
— Значит, ничто не остановит тебя, Ричард Бёртон? — спросил Коллоп. — Ты не откажешься от этой бесплодной погони за материальным, когда должен бы искать духовное?
Бёртон снова схватил Коллопа за руку.
— Ты сказал «Бёртон»?
— Да, я так сказал. Твой друг Геринг как-то поведал мне, что таково твое истинное имя. Он еще кое-что мне о тебе рассказывал.
— Геринг здесь? Коллоп кивнул и сказал:
— Он здесь уже около двух лет. Живет в миле отсюда. Можем завтра навестить его. Тебя порадуют происшедшие с ним изменения, уверен. Он победил распад личности, начавшийся вследствие употребления мечтательной резинки, собрал себя по кусочкам, и получился новый, гораздо лучший человек. На самом деле он сейчас в этих краях — глава Церкви Второго Шанса.
Пока ты, мой друг, гонялся за каким-то бесполезным граалем, он нашел Священный Грааль внутри себя. Он чуть было не истаял от безумия, чуть было не опустился до тех злых дел, что творил в земной жизни, но с помощью милости Божьей и собственного искреннего желания доказать, что достоин того, чтобы жить снова, он… словом, завтра сможешь сам убедиться. И я надеюсь, тебе поможет его пример.
Коллоп рассказал подробнее. Геринг умирал почти столько же раз, сколько Бёртон, как правило — кончая с собой. Не в силах выдерживать страшных снов и самобичевания, он то и дело убивал себя. А на следующий день снова сталкивался с самим собой. Но, оказавшись здесь и попросив помощи у Коллопа — человека, которого однажды убил, — он победил себя.
— Я потрясен, — признался Бёртон. — И рад за Геринга. Но у меня другие задачи. Я бы просил тебя, чтобы ты никому не говорил о том, кто я такой на самом деле. Позволь мне остаться Абдулом ибн Гаруном.
Коллоп сказал, что будет хранить на сей счет молчание, но огорчился, что Бёртон не сможет повидать Геринга и самолично убедиться в том, что вера и любовь могут сотворить даже с самыми, казалось бы, безнадежными и отчаявшимися. Коллоп отвел Бёртона в свою хижину и познакомил с женой — невысокой тоненькой брюнеткой. Она вела себя исключительно мило и дружелюбно и стала настаивать на том, чтобы они взяли ее с собой, когда пойдут с визитом к местному владыке — валкотуккаинену: слово это на местном жаргоне означало «светловолосый парень» или «пройдоха».
Вилле Ахонен оказался флегматичным здоровяком, который спокойно выслушал Бёртона. Бёртон изложил ему свои планы только наполовину, объяснив, что хочет построить лодку, чтобы доплыть до конца Реки. О том, что он хочет пройти дальше, он даже не упомянул. Но Ахонену, видимо, такие, как Бёртон, уже встречались.
Он понимающе улыбнулся и сказал Бёртону, что тот может строить судно. Однако, как он объяснил, люди в этой местности — жуткие консерваторы. Они не желали лишать эти земли растительности. Бамбук — пожалуйста, а вот сосны и дубы трогать воспрещалось. Но и бамбук можно было только выменять на сигареты и спиртное, а их придется скопить.
Бёртон поблагодарил Ахонена и ушел. Попозже он улегся спать в хижине по соседству с Коллопом, но уснуть не смог.
Незадолго до неизменного дождя он решил выйти из хижины. Он решил, что поднимется в горы, укроется где-нибудь под навесом, пока не перестанет дождь, пока не рассеются тучи и не взойдет вечное — но тусклое — солнце. Теперь, когда он был так близко от цели, он не хотел, чтобы они застигли его врасплох. Судя по всему, в этих краях могло оказаться множество агентов этиков. Не исключено, что одним из них была жена Коллопа.
Не прошел Бёртон и полмили, как начался дождь, совсем рядом сверкнула молния. При свете ослепительной вспышки Бёртон заметил над головой какой-то объект — всего в двадцати футах.
Он пригнулся и бросился к купе деревьев, надеясь, что они не заметили его и что он сумеет там спрятаться. Если не заметят — он сумеет подняться в горы. А когда они всех здесь усыпят, они обнаружат, что его снова нет…
Глава 29
— Нам пришлось долго и упорно гоняться за вами, Бёртон, — сказал человек по-английски.
Бёртон открыл глаза. Перенос в это место оказался столь неожиданным, что у него голова закружилась. Но всего лишь на секунду. Он сидел в кресле из какого-то мягкого шелковистого материала. Комната представляла собой внутренность идеальной формы сферы с полупрозрачными светло-зелеными стенами. За ней виднелись другие сферические помещения — вверху, по бокам, внизу. И снова Бёртон ощутил замешательство, поскольку соседние комнаты не просто граничили с этой сферой. Они пересекались. Другие комнаты частично накладывались на ту, в которой находился Бёртон, но стены их становились при этом столь прозрачными, что он их едва видел.
На стене напротив висел темно-зеленый овал, вровень с изгибом стены. На овале был изображен призрачный лес. По нему шествовал призрачный фавн. От картины пахло сосной и кизилом.
Посередине шарообразной комнаты-пузыря сидели в креслах двенадцать человек — шесть мужчин и шесть женщин. За исключением двоих — смуглокожие и темноволосые и внешне весьма привлекательные. У троих на лбу волосы были перехвачены тоненькими повязками, а у одного мужчины волосы так курчавились, что даже не верилось, что они настоящие.
У одной женщины соломенно-желтые волосы образовывали причудливый пучок. Один из мужчин был рыжим — рыжим, как лисица. Он был красив, хотя черты лица имел неправильные, нос — крупный, с горбинкой, а глаза — темно-зеленые.
Одеты все они были в серебристые или лиловые блузы с короткими, расширяющимися книзу рукавами и гофрированными воротниками, подпоясанные тонкими светящимися ремешками, килты и сандалии. И у мужчин, и у женщин были накрашены ногти на руках и ногах, губы краснели помадой, вокруг глаз синели и зеленели тени, в ушах блестели серьги.
Над головой у всех, почти касаясь волос, вращались разноцветные шары не меньше фута в поперечнике. Шары крутились, сверкали и меняли окраску, играя всеми цветами радуги. Время от времени шары отбрасывали длинные прямоугольные отблески — зеленые, голубые, черные или ослепительно белые. Потом отблески исчезали и сменялись другими.
Бёртон опустил глаза. На нем было только черное полотнище ткани, обернутое вокруг пояса.
— Я предупрежу твой первый вопрос и скажу, что мы не станем сообщать тебе, где ты находишься.
Это сказал рыжеволосый. Он улыбнулся Бёртону, обнажив неправдоподобно белые зубы.
— Отлично, — отозвался Бёртон. — А на какие же вопросы вы будете отвечать, кто бы вы ни были? Ну, например, как вы меня разыскали?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
