— Я предупрежу твой первый вопрос и скажу, что мы не станем сообщать тебе, где ты находишься.
Это сказал рыжеволосый. Он улыбнулся Бёртону, обнажив неправдоподобно белые зубы.
— Отлично, — отозвался Бёртон. — А на какие же вопросы вы будете отвечать, кто бы вы ни были? Ну, например, как вы меня разыскали?
— Меня зовут Лога, — представился рыжеволосый. — А разыскали мы тебя за счет сочетания детективной деятельности и удачи. Процесс был сложен, но для тебя я отвечу проще. Тебя разыскивало множество агентов, но их было мало, учитывая, что вдоль Реки проживает тридцать шесть миллиардов шесть миллионов девять тысяч тридцать семь кандидатов.
«Кандидатов?» — задумался Бёртон. Что ожидало кандидатов? Вечная жизнь? Значит, Спрюс сказал правду насчет цели воскрешения?
Лога продолжал:
— Мы не знали, что ты скрываешься от нас посредством самоубийств. Даже тогда, когда тебя обнаруживали в областях, настолько отдаленных друг от друга, что попасть из одной в другую ты мог только посредством воскрешения, мы не подозревали, в чем дело. Мы думали, что тебя убивали, а затем ты переносился в другое место. Шли годы. Мы не знали, где ты. У нас было много других дел, поэтому мы отозвали всех агентов, занимавшихся, как мы это называли, «делом Бёртона», и оставили их только по обоим концам Реки. Откуда-то ты узнал о Башне на полюсе. Позднее мы выяснили откуда. Нам очень помогли твои друзья — Геринг и Коллоп, хотя они не подозревали, что разговаривают с этиками, конечно.
— А кто известил вас о том, что я неподалеку от конца Реки? — спросил Бёртон.
Лога улыбнулся и ответил:
— Этого тебе знать не нужно. Мы все равно поймали бы тебя. Видишь ли, каждая ячейка в предвоскресительной камере — том месте, где ты, вопреки нашим ожиданиям, очнулся раньше времени, — оборудована автоматическим счетчиком, установленным там для статистических и научных целей. Мы любим хранить записи обо всем происходящем. К примеру, кандидат, умирающий чаще среднего, рано или поздно становится объектом исследования. Чаще поздно, чем рано, поскольку за всеми не доглядишь.
И только после твоей семьсот семьдесят седьмой смерти наше внимание привлекли те, кто воскресает чаще других. Ты поставил рекорд. И полагаю, тебя можно с этим поздравить.
— Есть и другие?
— За ними нет слежки, если ты это имеешь в виду. И по большому счету таких немного. Мы не имели понятия, что это рекордное число смертей принадлежит тебе. Когда мы заглянули в твою ячейку во время проведения статистических подсчетов, она оказалась пуста. Два техника, которые видели тебя, когда ты очнулся, опознали тебя по твоей… фотографии.
Мы настроили воскреситель таким образом, чтобы в следующий раз, когда ты воскреснешь, зазвучал сигнал тревоги и тогда мы смогли бы доставить тебя сюда.
— Видимо, я не умер снова? — спросил Бёртон.
— Ты был обречен на смерть! Ты собирался выйти в полярное море через устье Реки, верно? Это невозможно. Последние сто миль Река течет по подземному туннелю. Любая лодка разбилась бы там вдребезги. Как и другие, кто дерзнул совершить такое путешествие, ты бы погиб. Бёртон проговорил:
— Моя фотография — та, что я взял у Агню. Снимок сделан на Земле, когда я служил офицером в Индии. Как это было проделано?
— Наука, мистер Бёртон, — улыбаясь, ответил Лога. Бёртону хотелось съездить по его надменной физиономии.
В принципе ничто не мешало ему сделать это. Похоже, он мог бы добраться до Лога и врезать ему как следует. Но Бёртон понимал, что вряд ли этики сидели бы тут, не имея телохранителей. Скорее они выпустили бы на волю свирепую гиену, чем его.
— А вы выяснили, почему я очнулся раньше времени? — спросил он. — И почему другие пришли в себя?
Лога вздрогнул. Кое-кто из мужчин и женщин испуганно вдохнул.
Первым заговорил Лога.
— Мы тщательно исследовали твое тело, — сказал он. — Ты даже представить себе не можешь, насколько тщательно. Мы также изучили до мельчайших компонентов твой… психоморф, пожалуй, можно это так назвать. Или ауру, если тебе так больше нравится. — Он указал на вертящуюся над его головой сферу. — Пока мы не нашли никаких ответов.
Бёртон запрокинул голову и громко расхохотался. Отсмеявшись, он воскликнул.
— Значит, вам, ублюдкам, не все ведомо! Лога натянуто улыбнулся:
— Нет. И никогда не будет. Только Один всеведущ.
Он сложил вместе указательный, средний и безымянный пальцы правой руки и коснулся лба, сердца и гениталий. Остальные сделали то же самое.
— Но я скажу тебе, что ты испугал нас, — если тебе от этого легче. И пугаешь до сих пор. Видишь ли, мы почти уверены в том, что ты один из тех людей, о которых нас предупреждали.
— Предупреждали? Кто?
— Один… гигантский компьютер, живой компьютер. И его оператор. — Он снова произвел странный жест. — Вот и все, что я могу тебе ответить, хотя ты все равно не запомнишь ничего из того, что тут, внизу, происходило, после того как мы отправим тебя обратно в долину Реки.
Сознание Бёртона затуманил гнев, но все же не до такой степени, чтобы он пропустил слово «внизу». Означало ли это, что воскресительная техника и логово этиков располагаются под поверхностью Речной планеты?
Лога продолжал:
— Полученные нами сведения говорят о том, что ты можешь обладать способностью разрушить наши планы. Почему и как — этого мы не знаем. Но мы высоко ценим наш источник информации — как высоко, этого ты себе и представить не можешь.
— Если вы в это верите, — сказал Бёртон, — почему бы вам не сунуть меня в какой-нибудь там холодильник? Суньте меня между теми стержнями. Пусть я верчусь в пространстве, пусть вечно кручусь там, словно отбивная на вертеле, пока ваши планы не осуществятся.
— Мы не можем сделать этого! — воскликнул Лога. — Одно это деяние погубит все! Как ты тогда достигнешь спасения? И потом, это означало бы проявление непростительной жестокости с нашей стороны! Это немыслимо!
— Вы проявили жестокость тогда, когда вынудили меня бегать от вас и прятаться, — возразил Бёртон. — Вы жестоки и теперь, когда удерживаете меня здесь против моей воли. Вы поступите со мной жестоко, когда сотрете в моей памяти воспоминания о том, что я слышал тут, во время этой короткой встречи тет-а-тет с вами.
Лога чуть руки не заломил. Если Таинственным Незнакомцем, предателем этиков, был он, то он был великим актером. Тоскливым голосом он проговорил:
— Это правда лишь отчасти. Мы вынуждены были принять соответствующие меры, чтобы обезопасить себя. Будь на твоем месте любой другой человек, мы бы его и пальцем не тронули. Верно, мы нарушили свой этический кодекс тем, что вынудили тебя бегать от нас, и тем, что подвергли тебя обследованию. Но, увы, это должно было произойти. И поверь, мы расплачиваемся за это муками совести.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
