— Мне каждый вечер режут руку, а она за это снимает баллы с «Гриффиндора»! Вот скажи, это справедливо? Справедливо?
— Да, друг, — сочувственно пробормотал Рон и положил Гарри на тарелку кусок бекона, — это ни в какие ворота не лезет.
Гермиона, однако, лишь перелистнула страницу «Прорицательской газеты» и ничего не сказала.
— Ты, конечно, считаешь, что Макгонаголл права, да? — сердито крикнул Гарри, обращаясь к портрету Корнелиуса Фуджа на первой странице, скрывавшим лицо Гермионы.
— Мне очень жаль, что она вычла с тебя баллы, но я думаю, что она права в том, что посоветовала тебе не выходить из себя, когда ты общаешься с Кхембридж, — размеренно произнёс голос Гермионы из-за Фуджа, который, активно жестикулируя, выступал с речью.
Гарри не разговаривал с Гермионой весь урок заклинаний, но после, когда они вошли в кабинет превращений, сразу забыл о своей обиде: в углу с блокнотом в руках сидела Кхембридж, и при виде неё всё, что случилось за завтраком, мгновенно улетучилось у Гарри из головы.
— Отлично, — шепнул Рон, когда они садились на свои места. — Сейчас Кхембридж получит по заслугам.
Вошла профессор Макгонаголл. Глядя на неё, было невозможно понять, знает она о присутствии в классе профессора Кхембридж или нет.
— Тишина, — сказала профессор Макгонаголл, и в кабинете воцарилось гробовое молчание. — Мистер Финниган, будьте любезны, подойдите ко мне, возьмите проверенные сочинения и раздайте их… Мисс Браун, пожалуйста, возьмите ящик с мышами… Что за глупости, они ничего вам не сделают! Раздайте по одной каждому ученику…
— Кхе-кхем, — кашлянула профессор Кхембридж, применяя тот же дурацкий приём, которым она воспользовалась на пиру, чтобы перебить Думбльдора. Профессор Макгонаголл не обратила на Кхембридж ни малейшего внимания. Симус протянул Гарри его сочинение. Гарри, не глядя на Симуса, взял у него свою работу и с облегчением увидел, что каким-то непостижимым образом сумел написать её на «отлично».
— Прошу внимания… Дин Томас! Если вы ещё раз сделаете что-нибудь подобное со своей мышью, я наложу на вас взыскание!… Вы, в большинстве своём, научились заставлять исчезать улиток, и даже те, кто не мог как следует справиться с панцирями, поняли, в чём суть заклинания. Поэтому сегодня мы с вами…
— Кхе-кхем, — снова кашлянула профессор Кхембридж.
— Да? — Профессор Макгонаголл, с грозно сведёнными в одну линию бровями, повернулась к ней.
— Я лишь хотела узнать, профессор, получили ли вы мою записку с указанием даты и времени проведения провер?…
— Разумеется, получила, в противном случае я давно бы поинтересовалась, что вы делаете у меня на уроке, — профессор Макгонаголл решительно повернулась к Кхембридж спиной. Многие в классе обменялись радостными взглядами. — Итак, сегодня мы с вами переходим к значительно более сложному исчезновению мышей. Исчезальное заклятие…
— Кхе-кхем.
— Позвольте осведомиться, — с холодной яростью заговорила профессор Макгонаголл, поворачиваясь к Кхембридж, — как вы собираетесь получить представление о моих методах преподавания, если вы постоянно меня перебиваете? На моих уроках никому не разрешается разговаривать одновременно со мной.
Кхембридж словно ударили по лицу. Она молча разгладила блокнотный лист и с гневным видом принялась что-то строчить.
Профессор Макгонаголл невозмутимо продолжила урок.
— Как я уже сказала, сложность исполнения исчезального заклятия возрастает пропорционально сложности строения животного, которое необходимо заставить исчезнуть. Улитка — существо беспозвоночное, и работа с ней не представляет особых трудностей; в то время как мышь — млекопитающее, и для её исчезновения требуется значительно больше усилий. Колдовство такого уровня невозможно применить между прочим, занимаясь другими делами. Что же, приступим. Как произносится заклинание, вам известно — давайте посмотрим, что у вас получится.
— И она ещё смеет читать мне лекции про то, как нехорошо выходить из себя, когда общаешься с Кхембридж! — еле слышно шепнул Гарри Рону. Впрочем, он улыбался — его злость на профессора Макгонаголл куда-то испарилась.
Профессор Кхембридж не ходила по пятам за Макгонаголл (видимо, понимая, что та, в отличие от Трелани, этого не потерпит), но зато, тихо сидя в своём углу, почти постоянно что-то записывала, а когда профессор Макгонаголл наконец закончила урок и разрешила ребятам собирать вещи, Кхембридж поднялась с места с весьма суровым выражением лица.
— Что ж, для начала неплохо, — хмыкнул Рон, высоко поднимая длинный извивающийся мышиный хвост и бросая его в коробку, с которой Лаванда обходила класс.
Толкаясь в очереди на выход из кабинета, Гарри увидел, что профессор Кхембридж подошла к учительскому столу, и ткнул Рона в бок. Тот, в свою очередь, пихнул в бок Гермиону, и все трое намеренно стали пропускать вперёд других, надеясь подслушать, о чём пойдёт разговор.
— Как долго вы работаете в «Хогварце»? — спросила профессор Кхембридж.
— В декабре будет ровно тридцать девять лет, — не слишком вежливым тоном ответила профессор Макгонаголл, резким движением захлопывая портфель.
Профессор Кхембридж сделала пометку в блокноте.
— Очень хорошо, — сказала она. — Через десять дней вы получите уведомление о результатах инспекции.
— Буду ждать с нетерпением, — с ледяным равнодушием бросила профессор Макгонаголл. — Ну-ка побыстрее, вы трое, — добавила она, легонько подталкивая Гарри, Рона и Гермиону к двери.
Гарри, не удержавшись, еле заметно улыбнулся ей, и она — он готов был в этом поклясться — еле заметно улыбнулась в ответ!
Гарри был уверен, что не увидит Кхембридж до вечера, но он ошибался. Спустившись по склону к месту проведения урока по уходу за магическими существами, ребята увидели, что вместе с профессором Грубль-Планк их дожидается главный инспектор и её блокнот.
— В принципе, это не ваш класс, верно? — услышал Гарри, когда все столпились у деревянных козел с лечурками. Те, напоминая груду ожившего хвороста, суетливо копошились в поисках мокриц.
— Совершенно верно, — ответила профессор Грубль-Планк. Она стояла, заложив руки за спину и покачиваясь на каблуках. — Я заменяю профессора Огрида.
Гарри, Рон и Гермиона обменялись напряжёнными взглядами. Малфой шептался с Краббе и Гойлом; ясно было, что он только и ждёт повода сказать представительнице министерства какую-нибудь гадость об Огриде.
— Хм-м-м, — профессор Кхембридж понизила голос. — Интересно… Знаете, директор проявляет странное нежелание обсуждать эту тему. Может быть, вы проинформируете меня о причинах, которыми вызвано столь длительное отсутствие профессора Огрида?
Гарри увидел, что Малфой поднял загоревшиеся от любопытства глаза на Кхембридж и Грубль-Планк.
— Боюсь, что не смогу, — беззаботно отозвалась профессор Грубль-Планк. — Мне известно ничуть не больше, чем вам. Думбльдор прислал мне сову, спросил, не хотела бы я пару недель попреподавать. Я согласилась. Вот и всё, что я знаю. Э-м… я могу начинать занятие?
— Да, пожалуйста, — сказала профессор Кхембридж, старательно водя пером по пергаменту.
На этом уроке Кхембридж избрала иную тактику поведения. Она расхаживала между учениками и задавала вопросы о различных магических существах. Большинство отвечало хорошо, отчего у Гарри чуточку улучшилось настроение: по крайней мере, к Огриду придраться не за что.
— Скажите, — профессор Кхембридж, долго пытавшая Дина Томаса, повернулась к профессору Грубль-Планк, — как вы, временный преподаватель, — иными словами, объективный сторонний наблюдатель, — оцениваете работу «Хогварца»? По вашему мнению, вы получаете от администрации школы необходимую поддержку?
— О да, Думбльдор превосходный директор, — с чувством ответила профессор Грубль-Планк. — Мне всё здесь очень нравится, работа школы организована просто прекрасно.
Кхембридж, всем своим видом выразив вежливое недоверие, что-то царапнула в блокноте и продолжила:
— А какой материал вы предполагаете давать в этом году — при условии, разумеется, что профессор Огрид не вернётся?
— Думаю, прежде всего нужно изучить тех существ, которые чаще всего попадаются на экзаменах на С.О.В.У., — сказала профессор Грубль-Планк. — Собственно, их осталось совсем немного — единорогов и нюхлей они прошли, поэтому мы перейдём к замыкарлам и рюхлям. Кроме того, я хочу их научить распознавать хрупов и сварлей…
— Насколько я вижу, вы знаете свой предмет, — перебила профессор Кхембридж и, судя по движению её руки, поставила в блокноте галочку. Гарри очень не понравилось, как она подчеркнула слово «вы». Ещё меньше понравился ему вопрос, который она тут же задала Гойлу:
— Мне говорили, что в этом классе среди учеников бывали несчастные случаи?
