траву. Двое подоспевших варягов обрушили на него свои секиры.
Чаян и другой гридень, встав спиной друг к другу, защищались от пяти наседавших на них врагов. Сухорук, ловко отбивая удары, медленно отходил под натиском трех свеев. Его щит в нескольких местах был пробит вражеским железом. Вот он неловко оступился и тут же получил удар. Длинный варяжский меч скользнул по шлему, сорвав кожу с левой щеки. Сухорук упал на правое колено, пытаясь закрыться щитом. Молодой варяг с победным криком бросился к нему, но тут же рухнул напоровшись на меч. Старый кметь ударил наверняка, под щит, перерубив врагу обе голени. Двое остальных замерли на месте и Шестак поднялся, прислонившись спиной к дереву.
– Чаян! Гордей! – позвал он своих. – Уходите к берегу! Надо предупредить воеводу!
– А ты как же? – крикнул Чаян. Двух находников зарубили они, но и Гордей пал под свейскими мечами.
– Уходи! – Сухорук зло усмехнулся. – Меня уж в ирие* заждались. Вот может прихвачу с собой пару попутчиков.
Чаян свалил мечом третьего варяга и бросился в образовавшийся проход. Закинув щит за спину, он быстро побежал, петляя между деревьями, к берегу Волхова. Десяток свеев во главе с Фудри бросились за ним. Шестак остался стоять, прислонившись спиной к сухому дубу. Тяжело дыша, он ждал нападения врагов. Изрубленный щит он бросил и теперь стоял, чуть выставив вперед левую руку, крепко сжимая правой верный меч. Рана на щеке сочилась свежей кровью. Хавард вышел вперед своих воинов.
– A-а, Урманин, – узнал его десятский. – Так-то ты торговать приехал?
– У каждого свое ремесло, – холодно ответил купец.
– Ты хочешь сказать, что тебе больше по душе меч, чем весы? Так сразись со мной! – предложил ему Сухорук.
– Ты неплохой воин и скрестить с тобой клинки большая честь. Говорю тебе как мастер боя на мечах. Но сейчас я спешу, – даже как бы с сожалением Хавард покачал головой. – Если ты не бросишь оружия, тебя лишат жизни.
– К чему жизнь, без чести? – презрительно скривил губы старый воин. – Я готов!
– Пусть будет так, – Хавард сделал знак своим людям.
Трое варягов, закрывшись щитами, с длинными копьями наперевес устремились к Сухоруку. Одно копье он сумел отбросить левой рукой, второе перерубил мечом, но третье, разорвав стальные кольца кольчуги, вонзилось ему в грудь. Шестак напрягся, собрав последние силы, и попытался достать врага мечом. Напрасно. Прикрывшись щитом, свей налегал на копье, вгоняя его глубже в тело. Так и остался стоять десятский у дуба, с мечом в руке, глядя на врагов страшными, мертвыми глазами. Только ветерок легко трепал его длинные усы, да седую прядь волос, выбившихся из-под шлема.
Свеи сгрудились вокруг убитого. Они настороженно разглядывали словенина, словно опасаясь, что он снова ринется в бой.
– Совсем старик, – разочарованно бросил один из молодых воинов.
– Старик, старик, а Харду Рыжему выпустил кишки. Да и Грим без ног теперь калека, – проворчал другой.
– У-у, старый пес, чего вытаращил глазищи? – третий шагнул к мертвому, намереваясь выколоть ему глаза.
– Ты ведешь себя недостойно, Гнул, – твердая рука Хаварда остановила его. Все знают, что Грим твой брат, но Словении уже мертв. Он был славным воином и встретил смерть как подобает. Не тревожь его, – воин нехотя отступил. – Бой еще не закончен, – Хавард махнул мечом в сторону реки. – Поспешим туда.
Когда свеи подошли к тому месту, где среди ветвей было укрыто гнездо дозорных, Некрас увидел Чаяна. Он лежал под деревом, пронзенный двумя копьями. Его победители лежали рядом. Одному стрела пробила горло, другому попала в глаз. Кроме того, Некрас заметил одного варяга, который рукой зажимал рану на плече. Сквозь пальцы сочилась кровь. Рядом, на земле лежала вырванная из раны стрела.
– Никак не пойму, где они, хозяин, – раздосадованный Фудри подлетел к Хаварду. – Носа не дают высунуть на поляну. Вот, – он показал свое ухо. Мочка была почти оторвана стрелой. – Еще на два пальца вправо и все, – меченый скорчил выразительную гримасу.
– Я знаю где они, – шагнул вперед Волдырь. – Вешняк и его люди вон там, – он указал на крону развесистого дуба.
– Где? – Хавард и Фудри выглянули из-за укрывшего их ствола. – Там ничего нет, – но словно в подтверждение слов Некраса длинная тростниковая стрела вонзилась в дерево всего на вершок от головы Хаварда. Варяги быстро вернулись в укрытие.
– Скоро стемнеет, с ними надо быстрей кончать, – Хавард посмотрел на Некраса. Тот услужливо закивал головой.
– Ты, господин, выведи своих людей на поляну, только пусть они хорошенько укроются щитами, – торопливо добавил Некрас, видя как нахмурился старый свей. – Вы отвлечете их на себя, а я с лучниками уж управлюсь. Только прикажи им стрелять туда же, куда и я.
– Ладно, время не терпит, – Хавард отдал необходимые приказания. – Если все получится как ты говоришь, я расскажу о тебе конунгу Олаву. Он щедро наградит тебя.
Люди Хаварда, укрывшись сомкнутыми щитами, медленно двинулись вперед. Сразу же, будто дождь по крыше, по щитам забарабанили стрелы. Некрас тщательно прицелился и спустил тетиву. Его стрела описала плавную дугу и скрылась в листве. Сразу же за ней туда нырнул еще десяток, выпущенный свейскими лучниками. Наверху раздался сдавленный стон и, ломая ветки, вниз упало тело убитого воина. Две стрелы пробили ему грудь. Лучники выстрелили еще два раза. Свеи, закрывшиеся щитами, подошли вплотную к дубу, но по ним больше никто не стрелял. Хавард сделал знак Фудри и тот ловко, по-беличьи вскарабкался на дерево.
– Тут еще один, хозяин, – раздался сверху его голос.
– Их было трое, – удивился Некрас. – Где же еще один?
– Ты все там осмотрел внимательно, Фудри? – с тревогой спросил Хавард.
Если уйдет живым хоть один, мы старались напрасно.
– Говорю, что тут больше никого нет, – ответил меченый. – Если только он, конечно, не превратился в муху.
– Вон он, – крикнул Гнул. – Я вижу его!
Некрас обернулся и тоже увидел Вешняка. Еще чуть-чуть и воин спрыгнет с обрыва. Волдырь вскинул лук и выстрелил почти не целясь. Стрела попала в широкую спину гридя. Он покачнулся, сделал еще несколько шагов и рухнул лицом вперед. Раздался всплеск воды. Гнуп подбежал к обрыву.
– Готов, – удовлетворенно сообщил он.
– А ты молодец, парень, – Хавард хлопнул Некраса по плечу. – Из тебя будет толк!
* * *
– Глупая, – сочувственно обняла сестру Улита. – Сама прогнала, а теперь ревешь.
– Так ведь он с другой целовался, – всхлипнула Горислава.
– Ну ладно, ладно, – утешила старшая, – на-ко вот, водицы испей, – она поднесла Гориславе маленький деревянный ковш.
Сестры сидели на скамье, на высоких сенях. Сени были новые, как и весь дом купца Пленко. Ставил его
