Хотя он конечно, князь для кметя что отец, да и отец бывает строг. В крепости для всех всегда найдется у него дело. А на заставе ты вроде сам себе голова. Да какие в лесу дела? Мечи да секиры давно наточены и смазаны, щиты и доспехи подогнаны, запас стрел по три колчана на лук заготовлен. Вот и промышляют дозорные то рыбу, то птицу, то зверя лесного. Вроде и дело, а вроде и забава. И руки от лука да рогатины не отвыкают. Но и на охоте не забывают удальцы свою службу. Не даром говорится: делу время, потехе час. На крутом берегу реки, в густых ветвях деревьев, так что никто и не заметит, сделали дружинники гнездо. Трое дозорных всегда на месте. Никто не укроется от их зорких глаз. Только туман может им помешать. Но на этот случай есть на заставе два челна, спрятанные в прибрежных камышах. Их выводят дружинники на середину реки и ставят там на якоря. Тут уж мимо них никто не проскочит незамеченным.
Некрас еще издали почуял дразнящий дымок костра.
Он раздул ноздри и жадно втянул в себя этот запах. К дыму костра примешивался сочный дух жаренного мяса.
«Видать сегодня дозорщики с добычей, – Некрас сглотнул клейкую, голодную слюну. – Надо бы здесь поосторожней, – решил он, – Ратиборовы люди в лесу, как дома. С ними надо ухо держать востро.» Волдырь по-звериному, не хрустнув ни одной веткой, подобрался довольно близко к заставе. Устроившись в густых зарослях папоротника, он стал наблюдать за поляной перед землянками. Посреди нее, в неглубокой ямке, обложенной по краям дерном, жарко потрескивал костер. Один из дружинников (он сидел к Некрасу спиной) переворачивал над огнем прутики с нанизанными на них кусочками зверины. Капли мясного сока и жира, падая, шипели на углях. Некрас судорожно сглотнул снова, с трудом оторвав взгляд от чудесного зрелища. «Где же остальные, – он внимательно осмотрел поляну. – А вот они!» Гриди расположились у входа в землянку. Двое, раскинувшись на траве, дремали, еще один чистил лезвие рогатины, а другой, сидя без портов на пеньке, ловко орудовал иглой. Некрас узнал их. Это были Вешняк и Чаян, гриди из десятка Шестака Сухорука.
«Что-то самого десятского не видно?» Некрас знал старого кметя давно. Еще с тех пор, как тот, повредив левую руку, лечился у его матери, Потворы. Тогда в жаркой сече с находниками и разрубило свейское железо запястье Шестака. На чем только и держалась кисть. Никто уж не чаял видеть его о двух руках. Лишь искусство Потворы срастило живую плоть. Но соединить сухожилия не сумела даже старая ведунья. Так и осталась левая рука у Шестака сухой, со скрюченными, точно птичьи коготки, пальцами. Вот и прозвали его Сухорук. Хотя теперь не мог он управляться с луком, зато мечом и секирой владел отменно, вешая на сухую руку легкий круглый щит. Некрас не раз видел, как Шестак, на широком княжьем дворе, брал верх над молодыми отроками, которые были гораздо сильнее его. Но молодым то не обида, а наука. Лучше сейчас получить удар тупым мечом от своего, чем в настоящем бою сложить голову под острым мечом чужака.
«А вот и он!» – Некрас увидел, как на поляну вышел Сухорук с двумя молодыми отроками. На крепкой жерди они несли освежеванную тушу кабана. У Некраса снова засосало под ложечкой. «Эх, мне бы сейчас к их костерку! А что? Шестак же меня знает. Может рискнуть? – Некрас даже привстал на четвереньки. – Нет! – передумал он. – На заставе уже поди получили весточку от князя, а Сухорук вряд ли ослушается княжеского наказа.»
Так и пролежал Некрас почти до самого вечера в кустах. Успел приметить, где у людей Шестака сложены припасы, где снаряда охотничья, да воинская. Только увиденное его не обрадовало. Все они убирали в землянки, лишь пара рогатин была прислонена к дереву, да простой плотницкий топор лежал у костра. «И то поди к ночи уберут», – решил Некрас. Кроме того, он успел приметить, где у гридей гнездо, когда те меняли дозорных. Сейчас на дереве были Вешняк и двое молодых, светловолосых отроков, видать из ижор. Тех троих что спустились, Некрас тоже не знал. Оно и не мудрено, Некрас и был-то в дружине у Ратибора без году неделю. Да и ту провел на конюшне, обихаживая княжьих коней. В гридницу его не приглашали, велика честь для парня без роду без племени. Вот и знал он лишь своих, ладожских. А у Ратибора было много и заезжих удальцов. Кто приходил на один поход, а кто оставался надолго.
Когда солнце уже клонилось к верхушкам леса, на закатной стороне Некрас задремал. Хруст сухого сучка под чьей-то ногой насторожил его. Чуть приподнявшись на четвереньки и не высовываясь из папоротника, он стал быстро отползать назад. Вдруг он почувствовал у себя на спине враждебный взгляд. Некрас всегда чувствовал это, волосы у него на затылке становились дыбом, как шерсть на кошачьем загривке. «От заставы я уже далеко, – мелькнуло у него в голове, – можно уже бежать!» Некрас вскочил на ноги и бросился к толстому вязу, в случае чего укроет от стрелы. Но чья-то нога ловко сбила его и Некрас с разбегу грохнулся во весь рост, закопавшись в прелых листьях. Когда он вскочил, острый кончик меча, холодный как змеиное жало, покачивался у его груди. Варяг, из людей купца Хаварда, тот, с косым шрамом на лице, недобро улыбался, глядя на Некраса. «До ножа не дотянусь, не успею, – прижавшись спиной к корявому стволу вяза лихорадочно думал Некрас. – Что же делать? Что ему от меня надо?» Он хотел было спросить об этом у варяга, но тот сделал предостерегающий жест. Неожиданно над их головами раздался звонкий стук дятла. Варяг вздрогнул и глянул вверх. «Спасибо пестрому», – Некрас нырнул под меч и ударил противника ногой в пах. Меченый глухо охнул и согнулся пополам. Некрас обрушил оба кулака ему на затылок. Варяг рухнул ему под ноги. Некрас выхватил нож и хищно нацелился под левую лопатку.
– Не делай этого. Не надо, – тихо, но властно произнес голос у него за спиной, а острие меча легонько вонзилось под ребра. Некрас почувствовал как капелька крови скатилась по спине.
– Брось нож, – продолжал тот же голос. Пальцы разжались и засопожник скользнул в траву. Меченый у ног Некраса завозился и сел, придерживая рукой затылок. Он злобно смотрел на обидчика, а другой рукой шарил вокруг себя, ища меч.
– Я убью его, хозяин! – тихо прошипел
