«Упражнение, скорость, эффект выиграли...» Выполнение упражнения, или стрельба по мишеням на кучность боя, — важнейший параметр при определении боевых преимуществ образцов. И то, что наши пулеметы на испытаниях в Прибалтийском военном округе показывали лучшие результаты, не могло не радовать.
А что крылось за словами «скорость, эффект»? Быстрота и качество разборки и сборки оружия. Солдаты, сержанты и офицеры, испытывавшие образцы, должны были показать, насколько быстро и эффективно они могут разобрать и собрать каждый пулемет. Любая, даже небольшая, усложненность в конструкции, как правило, замедляла этот процесс. Максимальная простота устройства нашего образца дала возможность обойти конкурентов и по этому показателю.
Вроде бы все складывалось для нас удачно. Но я не обольщался результатами. Случай с «пригоранием» ствола при стрельбе «горячими» патронами наводил на серьезные размышления. Пусть мы быстро устранили недостаток, задержек больше не происходило, однако минус в работе нашего пулемета на том этапе испытаний комиссия зафиксировала.
Недостаток есть недостаток. И пусть не обошлось без задержек и у системы Никитина — Соколова, мы понимали, что нельзя успокаиваться. Самые сложные испытания проходили именно в Туркестанском военном округе, где сами по себе климатические условия часто экстремальны, где в жесточайших условиях оружие проверяется на надежность, живучесть, безотказность.
После купания в арыке пулеметам предстоял экзамен на поведение в условиях запыленности. А проще — волочение за танками в густой пыли, как это было при испытании автомата и ручного пулемета. Наши образцы сравнительно успешно преодолели сложный барьер. Вновь нас выручил эффект «вывешенности» трущихся деталей в ствольной коробке. Наблюдая за ходом трудной проверки на живучесть, я возвратился памятью к войсковым испытаниям 1948 года, когда выезжал вместе с В. А. Дегтяревым и С. Г. Симоновым в соединение, где испытывали ручной пулемет РПД, самозарядный карабин СКС, и автомат АК.
Припомнился мне такой штрих. Перед тем как выйти на стрельбы из РПД, солдаты, сержанты и офицеры очень тщательно протирали ленту и патроны от пыли. Ручной пулемет Дегтярева при всех его достоинствах весьма боялся работы в условиях запыленности. Стоило подуть ветру, порывы которого несли пыль, оседающую на образце, на снаряженной ленте, как при ведении автоматического огня следовали задержки. Подобную слабость пулемета не смогли ликвидировать и при доработке, что снижало надежность оружия.
Но, видимо, авторитет Дегтярева сильно довлел и над теми, кто испытывал, рекомендовал его изделия для принятия на вооружение, и они закрыли глаза на не такой уж и маленький недостаток. Между тем при интенсивной стрельбе, особенно в среднеазиатских условиях, о чем мне неоднократно говорили командиры частей и подразделений, в чем и сам не раз убеждался, трущиеся детали РПД быстро теряли свои расчетные зазоры. Пыль при трении, словно ржа, разъедала металл. Особенно уязвимы были детали, обеспечивавшие питание пулемета, работу автоматики.
Проектируя, разрабатывая оружие, конструктор не вправе обольщаться результатами, достигнутыми при испытаниях в заводских условиях, на полигоне и даже в войсках, какое бы удовлетворение они ни приносили. Мой принцип: при разработке образцов исходить не из результатов двухнедельных и месячных испытаний, а думать о том, как поведет себя оружие при длительной эксплуатации в войсках, хватит ли ему надежности и живучести при использовании в дождь и снег, в мороз и жару, в горах и пустыне, после ударов и падений. Не сомневаюсь, что думал над повышением надежности работы ручного пулемета и Дегтярев. Но довести изделие до лучших кондиций в расчете на длительную войсковую эксплуатацию он все же не сумел. И в том, что в конце 50 — начале 60-х годов РПД заменили на более живучий образец, не последнюю роль сыграл фактор его недостаточной надежности в условиях запыленности.
Образцам единых пулеметов системы Никитина — Соколова и моей конструкции приходилось на испытаниях во много раз тяжелее, чем РПД в 1948 году. Главный заказчик постоянно ужесточал условия испытаний. Так оно и должно быть — никакой поблажки ни одной из сторон.
Как я уже упоминал, в Одесском военном округе наше конструкторское бюро представлял В. Н. Пушин. Он сообщил мне о предстоящем купании пулеметов в соленой морской воде. Вскоре после возвращения из Самарканда я вылетел в Одессу. Пробыл там недолго, убедившись, что наши образцы хорошо держат марку, по ряду показателей превосходя конкурирующие с ними изделия. Морские ванны не изменили их поведения, пулеметы работали нормально.
Позже получил от Виталия Николаевича телеграмму: «Закончены, все отлично». Положительный результат нам дали испытания в части, дислоцировавшейся в Прибалтике. Обнадеживающий отзыв пришел с курсов «Выстрел».
И лишь в Туркестанском военном округе комиссия не дала однозначного заключения ни по системе Никитина — Соколова, ни по моей конструкции. Мнения разделились. Одни отдавали предпочтение нашим конкурентам, другие — нам. Тогда вопрос поставили по-другому: которая из систем единого пулемета обеспечила наиболее перспективный результат и может быть доработана в ближайшее же время и с наименьшими затратами. Вот тут-то чаша весов и перевесила в нашу пользу.
Когда окончательные выводы комиссий из всех округов были обобщены и главный заказчик остановил выбор на нашем едином пулемете ПК, развитие событий приняло неожиданный поворот. В правительство поступило письмо от руководителей завода, где изготавливалась еще до наших сравнительных испытаний большая партия пулеметов системы Никитина — Соколова. В нем, насколько мне известно, обращалось внимание на то, что на освоение образца Никитина — Соколова в производстве вложены немалые средства, во многом отработана технология серийного выпуска, а предпочтение отдано совсем другой конструкции. А это, мол, неоправданные расходы, новые материальные затраты, — словом, не государственный подход.
Правительство приняло решение создать специальную комиссию, куда вошли и представители Министерств оборонной промышленности и обороны. Ей поручалось сделать окончательный вывод, решить, какую систему рекомендовать на вооружение армии. Члены комиссии с пристрастием изучили все документы, касающиеся отработки изделий и их испытаний. Подключили и сотрудников научно-исследовательского института. На его базе и состоялось заседание комиссии.
На заседание пригласили нас, конструкторов систем единого пулемета. Первому выпало докладывать мне. Рассказал, в чем вижу преимущества нашего образца, что и в какие сроки предполагаю доработать, исходя из результатов испытаний. По предложению одного из членов комиссии я разобрал и собрал образец. Многих удивило то, что неполная его разборка и сборка осуществлялись мной без применения принадлежности (набора инструментов), свидетельствуя о простоте конструкции. Словом, провел своеобразную защиту своего образца.
Это же после меня сделал Г. И. Никитин. В ходе разборки пулемета Григорий Иванович что-то замешкался, к нему на помощь вынуждены были прийти его помощники. Общими усилиями оружие разобрали и собрали.
Не буду вдаваться в подробности долгих дискуссий и обмена мнениями, состоявшихся после наших докладов. Сторонники системы Никитина — Соколова главным аргументом в пользу принятия ее на вооружение продолжали выдвигать тот же, что и прежде, — на освоение пулемета уже затрачена немалая сумма, с чем, мол, нельзя не считаться. Военные товарищи, среди которых были представители Генерального штаба, Сухопутных войск, Главного артиллерийского управления, вполне резонно заявляли, что не заказывали Министерству оборонной промышленности недоработанный пулемет и не просили выпускать его большими партиями еще до принятия на вооружение, а для войск больше подходит простой в устройстве, надежный в работе, живучий в любых условиях и технологичный в изготовлении единый пулемет ПК.
Итогом работы комиссии стало постановление Совета Министров СССР от 20 октября 1961 года о принятии на вооружение Советской Армии единого пулемета ПК и его разновидностей. Он заменил находившиеся в эксплуатации образцы РП-46, СГМ, СГМБ, превзойдя их по всем боевым качествам.
А во мне уже жило стремление к решению еще одной крупной конструкторской задачи — сохранив большинство деталей, принцип разборки и сборки такими же, как у базового пулемета ПК, разработать танковый пулемет. К тому же я не забывал слов главного маршала бронетанковых войск П. А. Ротмистрова о том, что на современном танке должно быть современное вооружение. Требовалось заменить пулемет системы Горюнова СГМТ на такой, который удовлетворял бы возросшим требованиям, предъявляемым в бою к танковым войскам. Поставив задачу сохранить высокую степень унификации, мы облегчали обучение личного состава, упрощали условия эксплуатации и ремонта оружия, сокращали время постановки его на производство.
