Я размышляю и над другой составляющей этой тайной программы. Для нагваля и ведьм не пристало создавать нечто похожее на клуб. Клуб — это часть социального устройства. В своих заявлениях они недвусмысленно утверждали: то, что очевидно для всех, на самом деле не существует, а является сталкингом… В таком контексте, на мой взгляд, это нелепая выдумка служила для каких-то псевдомагических целей, — в данных обстоятельствах объединение было ни к чему. Это культивировало в каждом из нас все самое худшее, и я не знала никого, кто смог бы преодолеть боль, причиненную этим поведением и нереальностью происходящего, — обманом или запугиванием они взращивали другую, темную сторону души, пожирающую человеческие устремления.
Взаимоотношения на семинарах напоминали мне иерархическое деление в рок-н-ролльных тусовках.
Я встречалась с музыкантами, потом стала женой одного из них, и мне были хорошо знакомы все их закулисные игры. Более того, я была дочерью знаменитости, хотя писатели думают о себе несколько иначе, чем рок-звезды. В период пика популярности, когда «Книга списков» довольно долго занимала верхние строчки рейтинга бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс», я ходила по книжным магазинам, проталкиваясь через толпы любителей автографов, бывала в гостиных, в которых было полным-полно напыщенных знаменитостей. Меня возили на лимузине туда и сюда, усаживали рядом с известными Авторами, Гигантами издательского бизнеса и Звездами различной величины. Я все это повидала и могу сразу распознать шоу.
Первые два ряда лекционных залов, предназначенных для семинара, были забронированы для Нас, и мы долго усаживались согласно карточкам с именами на каждом сиденье по своей значимости в группе. Заговорить с нами (получить поклон или улыбку) считалось очень важным для любого гостя. Это было очевидно, но, несмотря на это, Карлос писал в своих книгах и неоднократно говорил со сцены и в интервью о том, что выбирает не он, это Дух указывает ему на учеников, находящихся среди гостей в аудитории. Участники семинара периодически оказывались (без объяснения) в передних рядах или на сцене, одетые в соответствующие футболки, тапочки и со стрижками «ежиком». А улыбка, полученная от нагваля, могла означать посвящение! Измерял ли он энергетику тел взглядом а-ля дон Хуан, искал ли связь со своей собственной — кто знает?
Те жаждущие, которые могли бы стать воинами, отводились в сторону. Астрид или я приглашали их на частное занятие, лекцию или даже обед с Кастанедой. Оставшиеся обрекались на трагедию, комедию или преуспевание. Или на все сразу. Возможно, изначально был какой-то план во всем этом балагане, но я так никогда и не смогла распутать этот узел. Я все более и более убеждалась в том, что Карлос делал все так, как оно шло. Это было единственным подходящим объяснением.
Дошло до того, что слушателям семинара сказали, будто ученики «могут считывать движение энергии во Вселенной», и большая часть толпы решила, что мы умеем читать мысли. Я тоже было поверила, что у Карлоса, ведьм и трех чакмул есть такие способности, и верила до тех пор, пока у меня не накопилось огромное количество свидетельств противоположного. Возможно, план состоял в том, чтобы с помощью толпы незаметно раздувать угли в гаснущем очаге легенды, или возбуждать у людей зависть к ученикам, доводящую порой до саморазрушения.
Некоторые практикующие преследовали нас и дома, и в офисе, другие задавали принципиальные вопросы и дарили подарки. Вдумчивый целеустремленный ювелир, который знал, что я люблю жемчуг, сделал мне красивое ожерелье и браслет. Астрид велела мне избавиться от них, и я покорно согласилась. Она убеждала меня: «Ты можешь носить драгоценности, полученные только от Него».
Часть слушателей избрала тихий и незаметный подход: всегда услужливы, всегда рядом и чуть позади. Существовали добровольцы, бесплатный труд которых мы могли использовать, а для них это был маленький шажок к заветной двери. Это обеспечивало их статус, рассматривалось как оказание чести и частично возмещало высокую стоимость семинаров, потому что им делали скидки и возможность бесплатно питаться. Некоторые семинары стоили тысячу двести долларов в неделю, причем сюда не входило размещение, питание и путешествия. Люди приезжали из Японии, Аргентины, России; их траты были фантастическими. Но возможность увидеть нагваля во плоти было мечтой всей их жизни. Многие потратили десятилетия, следуя предписаниям Кастанеды, долгие годы мечтали о том, что появится шанс увидеть его. А сколько читателей задавались вопросом, существовал ли он вообще, может книги были простой беллетристикой? Для них это было чем-то вроде чуда: увидеть Карлоса Кастанеду во плоти.
Существовал еще обычай представления участников, связанный с созданием очередных мифов. Я в них не участвовала, потому что находилась на неопределенной ступени иерархии. Мне никогда не доводилось появляться на сцене на виду у всех, в интригующей близости от ведьм, что, как я намного позже узнала, было источником множества слухов.
На каждом семинаре Флоринда или Муни обычно объявляли участника по имени, тот вставал и делал небольшой поклон под аплодисменты слушателей.
— Это Пуна Витли, имеет диплом правоведа (маленький поклон), Ридли Джеймс, дипломированный врач, специалист по изучению семейного насилия (маленький поклон), — и так далее. Все они имели либо ученую степень, либо высокооплачиваемую работу, но эти титулы были фальшивыми, за исключением двух человек. Гвидо действительно был директором, а Саймон — продюсером.
Необходимо было заставить Слушателей в аудитории трепетать— в этом, как я предполагаю, и состоял эффект и сделано это было намеренна. Люди, с которыми я говорила, жаловались: «Я снял с карточки сорок пять тысяч долларов, чтобы приехать… Я много работаю, чтобы заработать на жизнь и позволить себе семинары… а рекапитуляция, тенсегрити отнимают так много времени. Не знаю, смогу ли я вернуться в школу, как мне предлагают, и получить степень! А мои дети… Я не знаю, что делать с моими детьми! Как другие люди находят время? Вот вы, например… Хотя у вас нет семьи, и, может быть, вы „непресыщенная“… У вас есть энергия. У меня никогда не будет… ведь я много занимаюсь телодвижениями и сплю меньше. Если бы только нагваль ударил меня между лопаток, как дон Хуан, и произошел бы тот мгновенный взрыв! Боже мой, вам ТАК повезло!»
Те из нас, кого не представляли публике, чувствовали себя неуютно. Однажды, после особо пышных представлений я провожала Тайшу до дверей, и Гвидо, с сочувствием заглянув мне в глаза, сказал тихо и грустно: «Ты такая мужественная, Элли». Его любовь пронзила мое сердце и легла в «шкатулку с драгоценностями», которую Карлос называл нашим «альбомом с вырезками о памятных событиях». В ней были свидетельства возвышенных порывов, которые испытал каждый, кто открыт для них.
