Тесс стиснула зубы, не в силах молчать.
— Я уничтожу этого мальчишку!
Но все внимание Келли было сосредоточено на дочери. Келли погладила ее спутанные волосы и взяла ее лицо в ладони.
— Ты постояла за себя, детка. Я так горжусь тобой.
— Но я спохватилась слишком поздно, — всхлипнула Ава. — И еще… Я хотела это сделать. Но сейчас… Я ненавижу Коннора! Все думают, что он такой хороший, а это не так. А теперь вы с папой собираетесь развестись, и все из-за меня.
— Нет! — Келли схватила Аву за руки и сжала. — Даже не думай так. Если мы с твоим отцом разводимся, то это из-за меня. Потому что у меня нет такой смелости, как у тебя. Я все время молчу. Я позволила папе принимать все решения за нас. За тебя и меня. Я позволила ему командовать мной. Но хуже всего то, что я позволила ему говорить мне, кто я, вместо того, чтобы разбираться в этом самой.
Нижняя губа Авы дрожала, как у ребенка, которым она и была.
— Ты… Ты его больше не любишь?
— Я люблю тебя. Мы оба любим тебя.
— Но… Ты все еще любищь его?
Келли было отвернулась от нее, а затем снова посмотрела.
— Я хочу сказать «да», чтобы не напугать тебя. Но так я вела себя всю жизнь. Говорить то, что другие люди хотят от меня, вместо того, что на душе. И сейчас… Сейчас нет… Я так не думаю.
Ава снова заплакала. Келли погладила ее по голове, но не стала брать назад свои слова. Тесс все это заметила и молча пообещала Рен, что сделает все возможное, чтобы отношения между ними были честными.
Тесс сварила кофе и налила для Авы чашку мятного чая с медом, чтобы у нее с матерью была передышка перед тем, как вернуться домой. Откровенный разговор друг с другом, казалось, их сблизил. Они обе возились с Рен, и Тесс обнаружила, что рассказывает о Треве. Было приятно поделиться с ними этой частью своего прошлого, даже приятнее говорить о Треве, как она могла бы говорить о когда-то любимом друге детства, который уехал далеко.
Когда прошло достаточно времени, чтобы прийти в себя, Тесс предложила гостям свою машину, чтобы поехать домой, но те решили прогуляться. Она отнесла Рен наверх. Кровать выглядела так привлекательно, что Тесс свернулась калачиком рядом с малышкой, и они обе заснули.
Тесс проснулась от звука шагов на лестнице. Она открыла глаза, когда вошел Иен. Он посмотрел на нее сверху вниз, охватывая взглядом от пальцев ног до встрепанных волос.
— Ты еще то зрелище, Тесс Хартсонг.
Тесс зевнула.
— И тебе доброго утра.
Она спустила ноги с кровати. Рен исполнила свою лучшую детскую потягушку, и Иен подошел, чтобы ее забрать.
— Я выдворил Винчестера, но теперь он вернулся. И настаивает, что должен с тобой поговорить.
Тесс застонала.
— Неужели похоже, будто я достаточно проснулась, чтобы стерпеть еще одну злобную клевету?
— Не похоже. — Иен устроил Рен на согнутом локте. — Он говорит, что не уйдет, пока не поговорит с тобой. Мне не терпится выкинуть его задницу, но я не хочу, чтобы он таскался сюда, пока ты одна.
— Какой заботливый.
— Зная тебя, я также подозреваю, что есть шанс, что ты действительно хочешь поговорить с сукиным сыном, от чего я настоятельно рекомендую тебе отказаться.
— Смотри! Птичка тебе улыбается!
— Да, она проделывает это время от времени.
— Похоже, флиртует.
— Маленькие девочки и их… — Он остановился и провел большим пальцем по краю одеяла Рен, поднял глаза и с раздражением посмотрел на Тесс. — Ты ведь собираешься это сделать? Говорить с ним.
— Это диагноз.
Она взяла щетку из комода и провела ею по спутанным волосам.
— Если он ожидает, что я оставлю тебя с ним наедине, то ошибается.
Тесс потянула прядь.
— Для человека, который ненавидит беспорядочные эмоции, кажется, ты не можешь выбраться из этого болота.
— Мне почти жаль сукиного сына. Ты должна на него посмотреть. Он настолько привык к тому, что все идет по плану, что не знает, как справиться, когда это не так.
***
Тесс поняла, что имел в виду Иен. Кожа Винчестера побледнела, ухоженные седые волосы были растрепаны настолько, что на макушке проглядывала недавно обретенная плешь. Одна пола рубашки свешивалась из мятых брюк, а голые лодыжки свидетельствовали о том, что он снова забыл надеть носки, прежде чем сунул ноги в строгие черные ботинки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Винчестер поднялся с дивана и посмотрел на Тесс с присущей ему воинственностью.
— Поскольку ты, кажется, все знаешь, объясни, с чего это моя жена слетела с катушек.
— С головой у нее все нормально, — возразила Тесс.
— Все было хорошо, пока сюда не приехала ты.
Иен передал ей Рен, у него задергался уголок рта.
— У меня есть идея, Винчестер. Может быть, если ты перестанешь винить Тесс в своих проблемах и посмотришь на себя, то сможешь это понять.
— Келли не стала тайком ходить в хижину, пока здесь не поселилась ты.
— Возможно, потому что Тесс снова сделала этот дом пригодным для жилья, — парировал Иен. — У тебя семья рушится, приятель. Семья, которой вы так гордились. Твоя жена задыхается, а твоя дочь боится тебя, и все, что ты делаешь, это винишь Тесс.
Воинственность Брэда увяла, как парашют, упавший на землю. Он рухнул на диван и опустил голову на руки.
— Когда я превратился в мерзавца? Я люблю свою жену. И с каких пор это грех — беречь невинность дочери? И защищать ее.
— Ты любишь свою дочь, — сказал Иен. — Допустим. Ну а жену? Ты любишь ее или тебе нравится только, как она потворствует тебе и во всем подчиняется? — Он прислонился к стене у пианино. — Вот поэтому, по-моему, ты устроил такую вендетту Тесс. Потому что не можешь ее контролировать. Ей плевать, что ты здесь большая шишка, и она пропустила инструкцию, в которой говорится, что все должны к тебе подлизываться.
— Это неправда. — Больше походило на вопрос, чем на утверждение. — Она… У нас есть свои моральные ценности. Мы… — Он сделал беспомощный, вялый жест. — Сколько раз мне подворачивался случай, но я ни разу не изменил Келли. Все эти годы. Я дал ей все, что она могла пожелать.
Иен не отступал.
— Попробую угадать, а ты подумал спросить ее, чего она хочет, или только ей указывал? Ты тиран, Винчестер. Поверил в чушь о собственной важности. Ты парень с деньгами и связями. Но теперь кто-то, кто тебе небезразличен, оттолкнул тебя, и ты не можешь этого снести. — Винчестер вздрогнул, но Иен на этом не остановился. — Мужайся, чувак. Возьми на себя чертову ответственность.
Самый выдающийся гражданин города на глазах впадал в депрессию.
— Я хочу только вернуть жену и все. Как мне это прикажешь сделать?
— Черт меня дери, если я знаю, — ответил Иен. — Тебе нужно спросить Келли.
Винчестер неуверенно поднялся с дивана. Не оглянувшись ни на кого из них, он, спотыкаясь, вышел.
А Тесс едва промолвила хоть слово.
— Это, — выдохнула она, — было потрясающе.
Иен улыбнулся.
— Впереди еще больше потрясающего.
— Что ты имеешь в виду?
Он посмотрел на ребенка у нее на руках.
— Рен, хочешь увидеть мой домик на дереве? — Он наклонился к малышке, словно прислушиваясь. — Ага. Она хочет.
И они вместе забрались в домик на дереве, втроем, с Рен на руках у Иена. Тесс села на край, свесив ноги. Иен устроился рядом. Рен таращилась во все глазенки, очарованная игрой солнечного света сквозь начинавшие распускаться над ней хрупкие весенние листья.
Тесс собралась с силами, чтобы задать вопрос, мучивший ее с тех пор, как уезжал Иен.
— Расскажи мне, что ты узнал.
— Никто из настоящих и бывших друзей Бьянки не знал больше, чем мы, поэтому я поехал в Квинс. Я отправил ее вещи на склад, не знал, что с ними делать, и решил еще раз на них взглянуть.
— Ты что-то нашел.
Он утвердительно кивнул.
— Внутри старой косметички, еще с ее модельных годов. Я чуть не пропустил.
— Что это было?
— Святой Грааль.
Рен чихнула.
— Я нашел документы, — сказал он. — Из банка спермы.
