— Я проверю сарай, — крикнул позади него Пол.
Они вместе обыскали дом, зовя Илая. Каждая бесплодная, проходящая секунда длилась вечно. Пол не задавал вопросов либо потому, что не хотел замедлять поиск, либо потому, что понял это сам. — Я пойду к холму, — сказал он.
— Я в другую сторону. И, Пол… ей всего семь недель.
Пол резко кивнул и ушел. Иен двинулся на поиски, изо всех сил стараясь не позволить страху парализовать его. У Илая имелась только одна причина, чтобы забрать Рен. В мозгу восьмилетки, должно быть, родилась идея отдать малышку его матери, чтобы она поправилась. Но почему он не пришел сюда? Где же он?
Каждое предположение была хуже предыдущего. Все несчастные случаи, которые могли приключиться с ребенком, несущим ночью младенца через лес, проносились в голове Иена. Куда бы пошел он сам, если бы в детстве оказался в самой большой беде в своей жизни?
В подвальный склад кондоминиума. Вот где он скрывался от отца, но у Илая не было такого варианта.
Иен свернул с главной дороги на труднодоступную тропинку. Он почти не замечал царапин на ладонях или жжение в раненой руке, когда представлял, как Илай несет Рен вдоль ручья. Он видел, что дождь может сделать с этой водой. Иен побежал быстрее.
Вдали осколки лунного света обрызгали по-прежнему заброшенные ржавые руины. Он услышал шум вздувшегося ручья… и мяукающие звуки безутешного младенческого плача.
Сердце взорвалось в груди. Малышка жива.
Иен помчался по поляне, уронил фонарик и на бегу сдернул футболку. Илай присел у ржавой бочки из-под масла, а Рен кричала и опасно корчилась на его тощих коленях. Одеяла не было, малышка осталась только в тонком хлопчатобумажном комбинезоне.
Иен поднял ее, неуклюже закутав, прижал к себе дрожащее тельце.
Пронзительный животный вопль Рен заполнил поляну. Иен грел ее теплом своего тела, бормотал милые глупости, утешительные слова, прижимался губами к ее лобику.
— Все хорошо. Я здесь. Я с тобой. Все хорошо. Ш-ш-ш…
Илай поднялся на ноги, рыдая.
— Я хотел отнести ее назад! Я собирался! Она стала такой тяжелой! Простите меня!
Иен подхватил фонарик, не решаясь смотреть на мальчика.
— Иди домой!
Сжимая свой драгоценный груз, он зашагал к тропе, игнорируя пульсацию в окровавленной руке, сосредоточившись только на том, чтобы согреть малышку. Илай все еще плакал позади. Пусть с ним разбирается Пол.
Как будто это случилось вчера, Иен вдруг почувствовал кулак отца… «Ты никчемный кусок дерьма!»
Пол Элдридж был жестким человеком. Что, если… Иен замедлил шаг и сделал то, что меньше всего хотел. Заставил себя повернуться.
Илай присел на землю, вскинув руки над головой в точности так, как обычно в детстве приседал Иен, чтобы избежать ударов отца.
Челюсти Иена сжались.
— Ты идешь со мной.
Илай поднял голову.
— Но…
— Ты слышал, что я сказал. Пошли.
— Простите меня!
— Замолчи и идем.
Илай со страхом посмотрел на него, но сделал, как ему сказали.
Рен наконец успокоилась, то ли согревшись, то ли от ритма ходьбы. Они спускались по гребню, сопровождаемые только звуками своих шагов и сопением Илая.
***
Над хижиной вспыхивали красные огни полицейской машины. Автомобиль Тесс стоял рядом с машиной Келли. Иен точно знал, что сейчас чувствует Тесс, и ускорил шаг, хотя Илай все больше отставал.
Фредди Дэвис стоял у камина и что-то записывал в блокнот, Келли сидела на диване, закрыв голову руками, а Тесс стояла посреди комнаты, как потерянная, словно не зная, что еще делать. Она первая увидела, как Иен входит через заднюю дверь. Тесс издала какой-то гортанный вой, ошеломивший его. Только когда посмотрел вниз, он увидел, почему.
Рен, завернутая в залитую кровью футболку.
Губы Тесс приоткрылись, она была в ужасе.
— Это моя кровь! — поспешил крикнуть Иен. — Я порезал руку. Это моя кровь.
Тесс осела на пол. Его женщина-воин упала на колени.
Он бросился к ней и опустился рядом.
— Посмотри на нее. Она не ранена, просто спит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Иен не был осведомлен, пострадала ли Рен. Он знал, что у нее нет крови, но ее держали на холоде, трясли, может быть, роняли. Она могла подхватить пневмонию, получить травму головы или…
С рыданием Тесс забрала у него свою Птичку.
Келли поднялась с дивана, а Фредди Дэвис что-то сказал в микрофон на плече. Иен наконец вспомнил об Илае и, бросив последний взгляд на Рен, вернулся на улицу.
Он подумал, что мальчик мог сбежать, но тот прижался к стене хижины.
— Заходи, Илай.
Илай поднял грязное, залитое слезами лицо.
— Моя мама… Она все время плачет, больше не ест и, наверно, может умереть. Я подумал, кто знает, если у нее будет ребенок… Или, может, если бы она могла хоть какое-то время подержать ребенка… — Он заикался от рыдания. — Я хотел попросить Тесс, но ее здесь не было, и я увидел Рен, и я был очень, очень осторожен. Но потом она сильно заплакала, я споткнулся и чуть не упал. И я знал, что поступил очень плохо, и даже если моя мама умрет, я знал, что должен вернуть Рен.
Иен говорил так спокойно, как только мог.
— Скажи правду. Обещаю, я не разозлюсь. Ты ронял Рен? Она падала?
— Нет-нет! Поэтому-то я и остановился. У меня заболели руки, она кричала и ерзала, а я боялся, что ее уроню. Я собирался отнести ее обратно. Клянусь!
— Оставайся здесь.
Иен вернулся внутрь. Тесс завернула Рен в одеяло. Он все еще был полураздет и отморозил задницу. Черно-красная фланелевая рубашка, которую он подарил Тесс несколько недель назад, висела на крючке у двери. Натягивая ее, он кратко рассказал Фредди о том, что произошло.
— У Элдриджей нет телефона, и мне нужно отвезти Илая домой. Если нужно, можете поговорить с ним завтра.
— Тебе лучше сначала что-нибудь сделать с этой рукой, — сказал Фредди.
— Потом.
Иен схватил ключи от машины Тесс.
Фредди последовал за ним на улицу и навис над испуганным мальчиком.
— Если бы ты был моим сыном, ты бы месяц не смог сидеть.
Именно то, чего боялся Иен.
***
Пол выбежал со стороны поля, заметив свет фар Иена.
— Илай! — Он распахнул дверцу машины и схватил сына. — Илай! Где ты был? Что, черт возьми, ты сделал? — Он глянул на Иена. — С малышкой все в порядке?
Иен кивнул.
— Да. Нам нужно поговорить.
— Черт возьми, мы еще как поговорим.
Пол потащил сына из машины к входной двери. Иен последовал за ними.
Ребекка стояла, опершись рукой на спинку дивана.
— Илай!
Илай подбежал к ней, плача и прося прощения, он уткнулся лицом в мать, и его слова звучали невнятно.
Пол стоял и смотрел на них. Его одежда была порвана, руки грязные. Глубокие, вытравленные солнцем морщинки на лице делали его старше, чем на самом деле. Иен коснулся его плеча.
— Выйдем. Нам нужно кое-что обсудить.
Пол не протестовал. Он был человеком, который привык тяжело трудиться, а не проявлять эмоции, что Иен слишком хорошо понимал.
Собаки принюхались к ногам Иена, когда мужчины вышли во двор. Пол вытащил из кармана рубашки пачку сигарет.
— Я сделаю для тебя, что хочешь, — сухо сказал он.
— Я хочу только одного.
— Что?
Иен посмотрел на полуразрушенный сарай.
— Я вырос со стариком, который то и дело выбивал из меня все дерьмо. Дай слово, что такого не случится с Илаем.
Челюсти Пола сжались.
— Он будет наказан, это уж точно.
— Хорошо подумай, как наказать. — Иен положил здоровую руку на один из грубых столбов сарая. — Я тебе прямо скажу. Вина за то, что натворил Илай, лежит на вас.
— О чем ты?
— Тесс сказала неделю назад, что твоей жене нужна помощь. Черт возьми, это ясно любому. Но ты же ни черта с этим не сделал, правда?
— Мы заботимся сами о себе, — упрямо сказал Пол.
Иен встретил его пристальный взгляд.
