– Считается, – равнодушно подтвердил Анчифа. И испытующе посмотрел на меня. – Кажется, из тебя действительно мог бы получиться отличный пират, сэр Макс. У тебя так глаза разгорелись – смотреть приятно!
– Ты просто так делаешь комплименты или надеешься, что мне удастся договориться с Кофой?
– И то и другое, – честно признался Анчифа. – Не могу сказать, будто действительно так уж надеюсь, что тебе удастся его уговорить, но… В любом случае, приятно обзавестись лишним единомышленником.
Честно говоря, я не придал особого значения нашей с Анчифой болтовне. Но перед тем как улечься спать, все-таки решил обсудить с Кофой интригующую тему нападения на соблазнительный ташерский фафун.
– Что, умираешь от любопытства? – насмешливо спросил он, выслушав мое выступление. – Ты еще никогда не был пиратом и теперь хочешь узнать, что они при этом чувствуют? Могу тебя уверить, ничего особенного. Самый скучный день в Тайном Сыске дает возможность испытать куда более острые ощущения. Это я тебе говорю как человек, которому довелось попробовать и то, и другое.
– И то, и другое?! Вы хотите сказать, что были пиратом? Когда вы успели?
– Жизнь – длинная штука, – пожал плечами сэр Кофа. – Особенно моя жизнь. Впрочем, я слегка преувеличил. Я никогда не был настоящим пиратом. Просто в юности совершил несколько морских прогулок в компании доброго приятеля. А вот он был таким же лихим капитаном, как наш сэр Анчифа. По его милости мне довелось принять участие в нескольких настоящих стычках. Мой папа был ужасно недоволен и превратил нас обоих в каменные изваяния, на целую дюжину дней. Решил почему-то, что после этого мы исправимся.
– Ужас какой, – содрогнулся я. – Ну и методы были у вашего батюшки!
– Да, с ним было непросто иметь дело, – согласился Кофа. – Со мной куда легче договориться, даже за пределами Угуланда… Но позволить этому безумцу Анчифе поставить под угрозу наше мероприятие только ради того, чтобы дать тебе возможность в течение нескольких сотен лет рассказывать своим девушкам о том, как ты принимал участие в пиратском нападении на ни в чем не повинный ташерский фафун… Ты не находишь, что это чересчур?
– Не знаю, может быть, и чересчур, – вздохнул я. – Кстати, у меня только одна девушка, и ей мои басни о собственных подвигах, мягко говоря, до фени.
– Я же сказал: «В течение нескольких сотен лет». Все меняется, знаешь ли.
Я понял, что дискуссия закончена, закрыл глаза и отвернулся к стене. Морское путешествие превратило меня в жуткого засоню.
Среди ночи я проснулся и вышел на палубу. Я поступал так почти каждую ночь: в каюте все-таки очень душно. Чтобы поутру не болела голова, следует хотя бы разок выскочить наружу, сделать хороший глоток свежего ночного воздуха и – назад, под одеяло.
Кто-то подошел ко мне сзади. Я не услышал шагов, простоощутил чужое присутствие. Обернулся – и с изумлением уставился на Джуффина. Разумеется, мне прекрасно известно, что сэр Джуффин Халли – колдун, каких еще поискать, но все-таки я совершенно не ожидал встретить его на палубе «Фило».
Мой здравый смысл тут же положил на стол прошение об отставке и поспешно удалился в какие-то неведомые дали. В его отсутствие я мог только судорожно хватать ртом воздух и таращиться на приветливую физиономию шефа.
– Только не падай в обморок. И тем более не вздумай просыпаться, ясно? – проворчал он, извлекая из кармана своего серебристого лоохи курительную трубку. Повертел ее в руках и спрятал обратно – передумал.
– Не просыпаться? – переспросил я. – Хотите сказать, я сейчас сплю?
– Ну да. Можно подумать, ты впервые видишь меня во сне. Между прочим, именно таким образом мы в свое время и познакомились, не забыл?
– Нет, конечно, – улыбнулся я. – Но сейчас… Это совершенно не похоже на сон. Все такое обыкновенное. Совсем как настоящее.
– Оно и есть самое что ни на есть настоящее, – пожал плечами Джуффин. – Это мы с тобой сейчас призраки.
– В любом случае, здорово, что вы здесь.
Я наконец-то сделал то, с чего следовало начать, – обрадовался.
– Да, неплохо, – согласился Джуффин. – Мне, знаешь ли, ужасно не хватает этого дикого выражения крайнего изумления, которое так часто гостит на твоей физиономии. И вообще, без тебя не так весело, как я это себе представлял. Впрочем, я решил навестить тебя не из сентиментальных соображений. Можно сказать, я приснился тебе по делу.
– Надо же! А что за дело-то?
– Мне очень не нравится, что ты так легко уступил Кофе в этом вашем споре насчет ташерского фафуна, – строго сказал Джуффин. – Само по себе пиратское нападение на этих несчастных купцов представляется мне чистой воды безумием, но…
– Вы хотите сказать, что я все-таки должен помочь Анчифе напасть на этих ташерцев? – Я начал смеяться. – Дырку в небе над вашим домом, Джуффин! А я-то думал, вы мне голову оторвете только за то, что мне на минутку захотелось…
– Я-то, может, и оторву тебе голову. Но не это должно тебя сейчас заботить. Твое мимолетное желание чревато куда более серьезными неприятностями, чем мой административный гнев.
– Что-то я совсем ничего не понимаю.
– Догадываюсь. Поэтому я тебе и приснился. Решил, что этот разговор не из тех, для которых достаточно Безмолвной речи. Твоя жизнь представляет собой довольно сложную задачку – при том, что у тебя имеются способности к чему угодно, но только не к математике… Ладно, теперь смотри.
– Куда смотреть-то?
– Прямо перед собой.
Джуффин положил тяжелую теплую ладонь мне на затылок и аккуратно развернул мою голову, которая только что была обращена к нему. Теперь я смотрел на темную поверхность спокойного ночного моря. Через несколько секунд вода вспенилась, забурлила, и я увидел человеческую руку, судорожно цепляющуюся за клочки серебристой пены, словно это могло как-то помочь ее тонущему обладателю удержаться на поверхности. К моему величайшему удивлению, у него действительно получилось. То, что было всего лишь невесомым скоплением молочно-белых пузырьков, превратилось в легкий, но надежный плавучий предмет, что-то вроде куска пенопласта. Хотя, казалось бы, откуда бы взяться пенопласту в этом прекрасном Мире?
Как бы то ни было, но в рожденный из пены спасательный плот тут же вцепилась и вторая рука, а потом над водой показалась взъерошенная голова утопающего. Искаженный судорогой рот жадно хватал воздух, но мерцающие в темноте глаза показались мне удивительно спокойными, веселыми и безжалостными. Можно было подумать, что их обладатель снисходительно насмехается над досадными затруднениями, которые испытывает его собственное тело. Кажется, он заметил наш корабль; впрочем, это зрелище не вызвало у него особого энтузиазма.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
