Впрочем, уже через десять дней с начала операции японцы повсеместно прекратили боевые действия и начали складывать оружие. Все закончилось очень быстро…
Второго сентября министр иностранных дел Японии подписал акт о безоговорочной капитуляции. Война закончилась.
Артем опасался, что его корпус могут расформировать, а технику передать китайцам. Но уже было известно о том, что американцы имеют в своем арсенале грозное оружие – атомную бомбу. Америка продемонстрировала всему миру его мощь. Советский Союз получил грозное предупреждение. И был вынужден всерьез готовиться к началу новой мировой войны.
Осенью сорок пятого года на Дальний Восток стали стягиваться наиболее боеспособные войска. В числе оперативных соединений оказался и корпус Артема. Он боялся расформирования, а вышло наоборот – его соединение было доведено до полного состава. В его распоряжение была добавлена еще одна истребительно-авиационная дивизия. А на погон упала одна большая генеральская звезда.
В ноябре сорок пятого его авиадивизии уже находились на постоянных местах дислокации. Части и соединения приступили к основательному обустройству на новом месте. А в декабре победного сорок пятого года Артема вызвали в Москву.
* * *
Сталина Артем видел впервые. Невысокого роста, немного сгорбленный под тяжестью лет и заслуг человек. Строгий пронизывающий взгляд, от которого Артему стало не по себе. Торжественные слова с грузинским акцентом:
– Поздравляю вас, товарищ Гудимов, с высокой правительственной наградой!.. Служите Родине дальше…
Награждению орденом Суворова второй степени подлежали командиры корпусов, дивизий за особые успехи на фронтах великой войны. Награда очень высокая. Но ее ценность многократно увеличивалась тем, что Артем получал ее из рук самого Сталина. Сказали бы Артему шесть лет назад, что такое случится, никогда бы не поверил…
После торжественной церемонии Артем отправился домой. В запасе у него целых три дня. И мать повидает, и отца… Сестра до сих пор на Урале. А вот старшего брата ему не увидеть никогда. Павел погиб в марте сорок пятого под Кенигсбергом.
К дому он подъехал на машине. Еще не подошел к калитке, а уже распахнулась дверь. Мать выскочила на крыльцо босиком, на ходу запахивая платок. На глазах слезы радости. По снегу, через двор…
– Артем, сынок!
– Мама…
Он крепко обнял мать, прижал к себе. Отец был более сдержан, но по щекам тоже текли слезы.
К вечеру машину нужно было вернуть в комендатуру. И если сейчас Артем не воспользуется моментом, в Тушино ему придется идти пешком. Ему очень хотелось увидеть Римму… Хотя бы просто глянуть на нее. Не важно, что она уже замужем…
– Мама, я сейчас, я ненадолго…
Мать понятливо кивнула. Как будто она знала, что у него на уме.
Он подъехал к дому Риммы. Во двор заезжать не стал, тесно там, не развернуться.
– Обожди немного, – велел он водителю.
И вышел из машины. Но не успел сделать и шагу, как услышал удивленный голос:
– Артем?!
К нему шла Владислава… Такое впечатление, что она ходит по городу в поисках встречи с ним. Почему-то их пути постоянно пересекаются. И так пересекаются, что вычеркивают Римму… Может, это судьба?.. Вряд ли… Хотя кто его знает…
– Артем! – Голос ее звенит от восторга.
И сама она вызывает восторг. Все такая же молодая и красивая, все такая же изящная и модная. Высокая, стройная, в элегантном пальто. Брови подведены тушью, губы ярко накрашены. И большие красивые глаза источают чары… Надо бежать, пока не поздно. Но Артем не сдвинулся с места.
– Артем… Неужели ты… Генерал!!!
Ее только и волнуют звезды на погонах.
– Главное, что живой…
– Ну, конечно же, это главное!.. Ты ко мне?
– А ты этого хочешь?
– Он еще спрашивает, хочу я этого или нет! Да я тебя всю войну ждала!
– Ой ли! – усмехнулся он.
– А я не могла тебя не ждать… Помнишь, мы с тобой в сорок третьем встретились?
– Как не помнить. Я тогда младшим лейтенантом был…
– Нет, ты уже тогда отцом был.
– Кем? – не понимающе уставился на нее Артем.
– Отцом… Я тогда хотела тебе сказать. Но ты был такой дерганный… Нашему сыну тогда третий месяц шел…
– Нашему сыну?! – Ему показалось, что он ослышался.
– Да, нашему сыну… А что, разве я не женщина? Разве я не была с тобой?
Напомнить бы ей, с кем она была… Точнее, под кем… Но что-то пропало желание. Неужели у него есть сын!
– Ты не рад?
– Рад.
Он в самом деле был рад. Хотя что-то сдерживало бурное проявление чувств.
– А ты надолго приехал?
– Нет. На три дня. Затем обратно в часть…
– И большая часть?
– Не часть, соединение. Авиационный корпус.
– Так ты целым корпусом командуешь? Даже не дивизией…
– Корпусом. Только штаб далеко, на Дальнем Востоке…
– Ну и что, и на Дальнем Востоке тоже есть жизнь!
Артему показалось, что она хоть сейчас готова ехать с ним на край света. В общем-то, ничего удивительного, жене генерала везде хорошо живется. Тем более если это не рядовой генерал, к тому же дважды Герой Советского Союза.
– А что мы стоим? Холодно же! А ну пошли!
Влада ярко улыбнулась, взяла Артема под ручку и повела к своему дому. Ему показалось, что он попал в какой-то воздушный поток, из которого невозможно вырваться. И прежде всего из-за недостатка желания… Все-таки Влада по-прежнему имела над ним власть. К тому же у них ребенок. И характер у Артема суровый. Он сумеет отбить у нее охоту искать маститых кобелей…
– Родители так и остались на Урале… – щебетала она. – Отец письмо написал. Про тебя спрашивал. Он так хотел, чтобы мы поженились… Это мама меня отговаривала. Летчики, говорят, долго не живут. Разбиваются часто. А если еще война, говорит, начнется…
– Война уже закончилась. Как видишь, я жив…
– А ты и не мог погибнуть! Я же тебя ждала!
Может, не такая уж она и пропащая, как он о ней думал. К тому же она красивая. И он ее любит… Артем чувствовал, как разгорается не совсем еще потухший костерок.
Они поднялись к ней в квартиру, зашли в прихожую. И тут навстречу им из комнаты выбежал мальчик лет трех. Влада весело подхватила его на руки.
– Антоша! Познакомься! Это твой папа!
Мальчик недоуменно смотрел на Артема. Что еще за папа?
Да и не мог Артем быть его папой. У ребенка черные кучерявые волоса, смуглая кожа, подозрительно знакомый нос. Его кавказское происхождение так и лезло в глаза. А в памяти всплыла картинка из далекого сорок второго. Влада на кровати с раздвинутыми ногами, а на ней гарцует лихой джигит с четырьмя шпалами в петлицах. Вот кто, оказывается, папаша…
– Владислава! – донесся из спальни хриплый мужской голос.
Влада нахмурилась, метнула в сторону комнаты досадливый взгляд. И с нескрываемой злостью:
– Сейчас!
Артему показала на горницу. Проходи, мол, я сейчас. И ребенка на руки взять бы не помешало.
Малыша он на руки взял. Ребенок все-таки. Но в горнице не остался. Прошел вслед за Владой в спальню.
А там, в сумраке зашторенной комнаты, на кровати лежал мужчина. Знакомый мужчина. Генерал Круглов. Живой. Но не совсем здоровый. В воздухе специфический больничный запах. Похоже, эта комната уже не первый год используется как госпитальная палата…
– Ну что смотришь… генерал? – озлобленно спросил Круглов. – Если ты на белом коне, то это не значит, что вокруг тебя одна грязь!
– А я так не думаю, – покачал головой Артем.
– Как видишь, не всем везет, – скривился Круглов. – Ты вот жив-здоров. Генерал… А я до полковника только и смог подняться… Шарахнуло меня, когда Днепр форсировали. Осколок. Снова за позвонок… Тогда оклемался. А сейчас нет… Лучше бы ты меня тогда под Вязьмой застрелил… А ребенка оставь! Это мой ребенок!
– Да, да, конечно…
Артем опустил малыша на пол.
– Извините!.. Я думал… Я не должен был приходить…
Он рванул в прихожую, сорвал с вешалки папаху, выскочил из квартиры. Он чувствовал себя вором…
Влада догнала его уже во дворе:
– Артем, не уходи!
Она не хотела, чтобы он уходил. Но у нее на глазах не было слез. В ней не было раскаяния.
– Почему про мужа не сказала? – резко спросил он.
– А что муж? Ты только скажи, и я уйду от него!
– Что?! Ты уйдешь от него?! Человек воевал, был ранен. А она уйдет от него… Ну не сука ты!.. Не нужна ты мне. Не нужна!!!
И Артем ей не нужен. Ей нужны его генеральские погоны, его генеральские привилегии… И про ребенка она наврала, чтобы его заполучить. А он, дурак, уши развесил…
Он уходил от Влады, чтобы никогда к ней больше не возвращаться. Он шел к Римме. Пусть она уже замужем, но она та женщина, которая ему нужна. Пусть она потеряна для него навсегда, но он не упустит возможности хотя бы разок взглянуть на нее…
Сердце тоскливо сжалось, когда он стучал в ее дверь. Риммы просто-напросто не могло быть дома… Но он услышал звук отодвигаемой задвижки. Но это еще не значило, что это Римма. В ее квартиру за годы войны могли поселить кого угодно. А сама она, возможно, до сих пор в Берлине. Хотя вроде бы женские полки расформировали еще в ноябре…
