беспросветным кошмаром. Империя еще не рухнула, и это было еще хуже, поскольку все распадалось и висело в неопределенности. Пустые полки магазинов, карточки потребителя, ужасы Тбилиси и Вильнюса. Главное, что за фразой о перемене государственного строя не видно того факта, что у миллионов людей в стране рухнул обычный жизненный уклад. Их профессии стали вдруг никому не нужны, сбережения – испарились, а на зарплату оказалось нельзя прожить. Кризис затронул все слои общества – от колхозников до академиков.
Мне это время запомнилось историей с плачущим директором. У моего друга кабинет был рядом с директорским. Директор лаборатории иногда заходил к нему перекинуться парой фраз о работе. И вот как-то раз, в 90-е директор неожиданно зашел к нему вечером, после работы, и слово за слово стал буквально со слезами на глазах жаловаться на жизнь:
– Почему я не умер год назад! – восклицал он. – Год назад я был уважаемым человеком, членом-корреспондентом Академии наук СССР. Я прожил всю свою жизнь в сознании того, что я уважаемый человек, занимаюсь важнейшим делом, руковожу большим коллективом. А сейчас оказывается, что никакая наука никому не нужна, дело всей моей жизни рухнуло! Почему я не умер год назад, тогда бы я всего этого позора не увидел и был бы счастлив ощущением цельности прожитой жизни!
В январе 1991 г. Бруно делился с Мафаи своими сомнениями:
– Знаете, о чем я сейчас думаю? Когда-то была великая Персия, а затем Персидская империя почти полностью исчезла. Интересно, может ли то же самое произойти с Россией? Год назад, два года назад я бы сказал, что этого не может быть. Сегодня я не знаю. Возможно, это может произойти. Почему бы и нет? Но, может быть, я ошибаюсь… Я допустил так много ошибок…
Сколько грусти в этих последних словах!
Книга М. Мафаи [6] заканчивается прекрасной серией коротких вопросов-ответов:
Мафаи: Как вы думаете, каково ваше главное качество?
Бруно: Это я не знаю. На ум приходят только недостатки. Я стеснительный, я никогда не смог справиться со своей застенчивостью. Ах, я также наивен. Но лучше быть наивным, чем негодяем, не так ли?
М: Когда вы покинули Запад, вы представляли, что пройдет почти тридцать лет, прежде чем сможете вернуться в Италию?
Б: Думаю, я никогда не думал о каком-то точном времени.
М: Во время вашей жизни в СССР вы когда-нибудь жалели о том, что тогда сели в этот самолет из Рима?
Б: Я никогда не рассматривал эту проблему так жестоко. Конечно, иногда я думал об этом, когда видел вещи, которые мне не нравились. Но я всегда думал, что они могут измениться. И вообще, когда я ушел, у меня не было обратного билета. И я это знал.
М: И сегодня вы сожалеете, что сделали этот выбор сорок лет назад?
Б: Я много думал об этом. Вы можете себе представить, как много я думал об этом выборе. Но я не могу ответить.
М: Если я скажу: ваша страна – о чем вы подумаете – о СССР или об Италии?
Б: Об Италии.
Последний раз он вернулся из Италии в Россию 20 июля 1993 года, затем состояние его здоровья стало резко ухудшаться, и 24 сентября 1993 года на 81-м году жизни он скончался. По завещанию Понтекорво. его останки были разделены между двумя могилами – в Риме и в Дубне.
Рис. 61-1. Могила Бруно Понтекорво в Дубне (фото автора).
62. Идеи Бруно сегодня
О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностию:
были.
В. А. Жуковский
Только некоторые из нас в физике частиц могут гордиться предложением хотя бы одной важной и оригинальной идеи. Изобилие оригинальных предложений Бруно делает его роль в развитии физики элементарных частиц за последние полвека поистине уникальной.
Джек Стейнбергер
Обычно, когда хотят описать величие ученого, перечисляют его достижения и, если он был Нобелевским лауреатом, скромно добавляют, что вот за эту идею он получил Нобелевскую премию. Тем самым он включается в научный Зал Славы автоматически. Дважды лауреатов премии было всего лишь четверо, а трижды Нобелевскую премию мира получал только Международный Красный Крест. https://t.me/bruno_pontecorvo_photo/49
Бруно Понтекорво уникален тем, что за реализацию его красивейших физических идей было получено 6 Нобелевских премий:
• Возможность наблюдения нейтрино от ядерных реакторов. Нобелевскую премию за обнаружение нейтрино получил Ф. Райнес в 1962 г.
• Хлор-аргоновый метод регистрации нейтрино. Был использован Р. Дэвисом при открытии дефицита солнечных нейтрино. Нобелевская премия 2002 г.
• Пропорциональный режим работы счетчиков. Основа для создания пропорциональной камеры, Нобелевскую премию получил Ж. Шарпак в 1992 г.
• Идея о двух нейтрино. Опыты по обнаружению различия между мюонным и электронным нейтрино принесли в 1988 г. Нобелевскую премию Л. Ледерману, М. Шварцу и Дж. Стейнбергеру.
• Осцилляции атмосферных нейтрино. Экспериментальное обнаружение эффекта принесло Нобелевскую премию 2002 г. М. Кошибе.
• Осцилляции солнечных нейтрино. Нобелевская премия А. Макдональду и Т. Кадзита в 2015 г.
Впервые этот «Нобелевский список» Бруно был составлен С. С. Герштейном в 2013 г. [175]. Тогда в нем было 5 премий, сейчас добавилась премия 2015 г. за обнаружение осцилляций солнечных нейтрино – эффект, который Бруно предсказал еще в 1958 г.
Интересная особенность этого списка – наличие как нетривиальных теоретических предсказаний, так и важных методических разработок. Причем в нем нет еще изобретения нейтронного каротажа. Это очень важная сторона таланта Бруно – сочетание мастерства экспериментатора с прекрасным пониманием теории.
Уго Амальди[62] отмечал, что не так много в истории физики людей, которые внесли вклад на уровне Нобелевского и в теории, и в эксперименте. Уго смог назвать только троих: Э. Ферми, Э. Резерфорд и Б. Понтекорво.
Часто задается такой вопрос: как изменилась бы судьба Бруно, если бы он остался на Западе? Мог бы он тогда сам сделать те опыты, которые предложил, и получить все те премии, которые получили другие люди? Что было бы, вернись Бруно 1 сентября 1950 г. в университет Ливерпуля?
Мы уже приводили некоторый список того, что сделал Бруно к моменту своего отъезда в СССР. Давайте сопоставим его с основными достижениями Бруно во время пребывания в Советском Союзе:
Конечно, жизнь Бруно в Советском Союзе, несмотря на оказываемые почести и льготы, была далеко не проста. Но беглый взгляд на таблицу достижений показывает, что нельзя говорить о каком-то упадке в творчестве, уменьшении креативности, застое во время жизни Бруно в СССР. Важную роль сыграло то, что Бруно попал в Дубну, где мог работать на самом передовом ускорителе того времени. Конечно, если бы его допускали для проведения опытов с реакторами, можно было бы сделать какие-то красивые опыты… Лучше всего сложившуюся ситуацию описал сам Бруно в ответах на вопросы Мафаи:
Мафаи: Ты
