— А тебе не кажется, что твоя позиция немного смахивает на шантаж?
— Вовсе нет. Просто я, как ты изволил заметить, опытный оперативник, и командование, отправляя меня на очередное задание, всегда делилось со мной всей известной информацией. Видимо, с той поры, как тебя произвели в полковники с адмиральскими полномочиями, ты решил изменить эти правила. Но только со мной этот номер не пройдет. Кроме того, мне необходимо встретиться с адмиралом Ракитиным. С подлинным Ракитиным. У меня есть для него информация, которой я не могу поделиться с тобой. Твой уровень секретности этого не позволяет.
Теперь уж Новиков окончательно вышел из себя, и Логинов прекрасно понимал, какую бурю на себя навлекает. Но ему нужна была именно такая реакция. Во-первых, она давала время и свободу выбора, во-вторых, он на какое-то время лишил Новикова его ментальных способностей, не позволяя давить на свою собственную психику. В таком бешенстве трудно управлять даже собой.
Вот только Логинов, к сожалению, не знал главной причины ярости полковника. Он видел негативное поведение Новикова, но не подозревал, что адмирала Ракитина в данный момент вообще не было в расположении флота. Месяц назад, когда флот, подтянувшись к арктурианской базе, лег в дрейф на приличном расстоянии от противника, адмирала вызвали в штаб для совещания и окончательного утверждения планов предстоящей кампании.
Новиков искренне полагал, что очередное промедление способно полностью провалить тщательно подготовленную операцию.
Ракитин оставил вместо себя Новикова со всеми адмиральскими полномочиями и, соблюдая требования секретности, никому не сообщил о своем отбытии в штаб флота. Именно в этот момент Новиков решил, что настал его звездный час. Не дожидаясь возвращения командующего, он отдал приказ от его имени о начале атаки, нарушив тем самым все полученные инструкции.
К возвращению адмирала он рассчитывал покончить с арктурианской базой и одним ударом победно завершить кампанию. А победителей, как известно, не судят. Если бы его план удался, ему бы не пришлось больше отдавать приказы от чужого имени. Но все пошло вкривь и вкось. Безупречные на бумаге тактические расчеты не срабатывали. Силы противника оказались намного больше того, что следовало из докладов разведки. А когда штурмовой отряд эсминцев с космодесантниками на борту попытался прорваться к планете по расчищенному тяжелыми кораблями коридору, арктуриане ввели в действие новое, не известное землянам оружие.
Это было некое подобие лазерного генератора, не испускавшего лазерного луча, но зато использовавшего для накачки энергией любой металлический предмет, попавший в зону действия его невидимого поля. В течение нескольких секунд обшивка кораблей раскалялась до вишнево-красного свечения и все живое на боту уничтожалось. В первые же минуты после введения в действие этого чудовищного орудия земной флот лишился всех своих рейдеров. О десанте пришлось сразу же забыть. Им еще повезло в том, что противник располагал только одним подобным орудием и действовало оно лишь на близком расстоянии от планеты. Видимо, масса орудия и необходимость в огромных количествах энергии не позволяли поднять его в космос.
Тем не менее Новикову пришлось проститься со своими наполеоновскими планами. Теперь следовало думать лишь о том, как спасти собственную репутацию и извлечь из неудавшейся атаки хоть какую-то пользу. И вот в тот момент, когда ему казалось, что решение найдено, этот вечный неудачник Логинов, это жалкий капитанишка, только что произведенный в субмайоры, смеет ему противоречить! И не просто противоречить. Он недвусмысленно дает понять, что сомневается в легитимности его, Новикова, полномочий! Ему, видите ли, необходимо видеть командующего!
Придется напомнить, кто в данный момент является здесь настоящим командующим.
Неторопливо, не отрывая от Логинова злобного взгляда, Новиков потянулся к звонку вызова охраны.
ГЛАВА 43
Дверь распахнулась, и на пороге возникли трое солдат внутренней охраны крейсера. До последней минуты Логинов полагал, что Новиков не решится на подобный шаг, но тому, похоже, уже нечего было терять.
На какое-то время Логинов растерялся. Неожиданные враждебные действия со стороны врагов можно предсказать хотя бы теоретически. Враждебные действия со стороны сослуживца, переходящие любые границы, неожиданны вдвойне.
Он все еще мог изменить ситуацию. Трое солдат, вместе с самим Новиковым, не представляли особой проблемы. Артем знал, что его реакция быстрее, а подготовка лучше, он мог бы прорваться и попытаться захватить ракетный бот, на котором недавно прибыл мнимый адмирал, но что делать потом?
Даже если ему удастся беспрепятственно добраться до собственного корабля, ему придется противопоставить «Глэдис» всему земному флоту. Рискнуть жизнями своих друзей? Этого он не мог допустить. То, что происходило сейчас, было ненормально и не могло продолжаться слишком долго. Рано или поздно ему удастся исправить ситуацию иным, более безопасным способом. Вернется настоящий адмирал, высадка десанта, который должен доставить его на Арутею, окончится неудачей, да мало ли что еще может случиться? Надо выиграть время, сейчас это самое важное…
Сыграли ли роль в его дальнейшем поведении эти рассуждения или во всем была виновата обыкновенная растерянность?
Как бы там ни было, он позволил защелкнуть на своих запястьях радиобраслеты, мгновенно превратившие его из национального героя в обыкновенного заключенного.
Самодовольно улыбаясь, Новиков подошел к нему вплотную и, опустив в карман куртки Логинова небольшой предмет, напоминавший авторучку, сказал:
— Это твой ключ к возвращению. Сумеешь попасть на планету, где ведется строительство интересующего нас объекта, нажми красный колпачок.
— Чтобы ты смог накрыть ее ракетным ударом своего крейсера?
— Зачем? Это новая колония. Там не может быть долговременных оборонительных сооружений, и там нет арктурианского флота.
Наше стратегическое командование проявляет повышенный интерес к строительству этого объекта, так что будет десант, и будет героическое возвращение мистера Логинова из новой опасной и, разумеется, добровольной миссии.
Логинов многое мог бы сказать в ответ. Но время было неподходящим, а потому Логинов лишь скрипнул зубами, замаскировав свою ярость под равнодушной и почти спокойной улыбкой. Придет время, и он припомнит этому выскочке каждую минуту своего теперешнего унижения.
— Наш коридор на Арутею все еще держится? — спросил Новиков, повернувшись к скрытому в стене селектору внутренней связи, и почти сразу получил ответ:
— Пока да, но ненадолго, противник все время усиливает давление.
— Видите, мистер Логинов, вам следует поспешить. И благодарите бога за то, что у арктуриан нет лазерного генератора на восточной стороне планеты.
Погрузите арестованного в спасательную шлюпку, заправьте двигатели горючим на один рейс и отправьте на Арутею через восточное окно. И дайте команду патрулю. Капитан Реглов лично отвечает за то, чтобы мистер Логинов был доставлен на Арутею живым и невредимым. — Повернувшись к Логинову и окинув его высокомерным взглядом, он продолжил: — После того как ты окажешься на поверхности планеты, наручники автоматически откроются, и мы предоставим тебя твоей собственной судьбе. Говорят, тебе здорово везет в подобных ситуациях. Вот мы это сейчас и проверим.
Логинов молчал. Он всегда молчал, когда обстоятельства были сильнее него. Он не произнес ни слова даже тогда, когда за его спиной захлопнулся входной люк ракетного катера.
После того как Логинова вывели из его кабинета, Новиков задумался над последней, еще не разрешенной, но, в общем-то, незначительной проблемой — как поступить с командой яхты «Глэдис», которая наверняка будет разыскивать своего исчезнувшего командира.
Если бы в тот момент он знал, насколько сильно он ошибся в оценке важности этой проблемы, он бы, возможно, отменил свой предыдущий приказ.
Ракетный бот миновал верхние слои стратосферы, выполняя поступавшие радиокоманды, включились тормозные двигатели, и бот бодро пошел на посадку. Эсминцы конвоя, сопровождавшие бот от самого флагмана, остались теперь где-то наверху, исчезнув с маленького экрана кормового локатора.
Наручники, слишком узкие для широких запястий Логинова, больно врезались в кожу, вызывая дополнительное ощущение дискомфорта.
Больше всего Логинова угнетало то, что он позволил загнать себя в ситуацию, из которой не было иного выхода, кроме как выполнять роль игрушки в чужих руках. Осознание этого факта вызывало в нем новый приступ ярости, и на последних километрах снижения он занимался тем, что представлял, как поступит со щеголеватым полковником, после того как вернется…
