В висках стучит. Я всем своим существом ощущаю, как тикает где-то в незримом небытии время – тик-так, тик-так… и оно уносит драгоценные секунды на возможное спасение…
Безнадёжная ситуация. Бессмысленно что-то делать дальше. А что если попытаться? Что я теряю?
— Готовим её к ламинэктомии. И быстро! — командую я.
Соуты на миг смотрят на меня в полном шоке. И я их понимаю. Ламинэктомия – это крайне сложная хирургическая процедура. С её помощью удаляется часть позвонка, называемую пластинкой, которая является крышей спинномозгового канала. Повторюсь, это очень серьёзная операция на позвоночнике.
— Вы уверены? Ламинэктомия может привести в лучшем случае к постламинэктомическому синдрому, либо параличу. Вряд ли она оценит ваш жест. Уж лучше смерть, доктор Мэй.
— Если оставить всё как есть, то её в любом случае ждёт тотальный паралич. Максимум четыре часа жизни. Времени рассуждать нет, — говорю жёстко. — И давайте надеяться на лучшее.
Соуты переглядываются и кивают.
— Хорошо, док. Делаем.
— Нужно устроить её на правый бок…
В моей практике это самая сложная операция. Шансы здесь даже не пятьдесят на пятьдесят, а двадцать на восемьдесят.
По завершении основного процесса операции, удаляю осколок и два позвонка скрепляю между собой специальной пластиной. Дополнительно приходится производить трансплантацию костной ткани, взятой у пациентки из подвздовшной кости. Благодаря произведённой фиксации позвонков, они хоть и будут обездвижены, каких-либо существенных ограничений подвижности соута, не испытает.
Данную операцию провожу за три часа.
Потом мы занимаемся её ногой.
Когда отправляем её в восстанавливающую капсулу, делаем диагностику с прогнозом.
Результаты радуют. Она будет жить. И не будет никакого паралича.
Но мы так устали и перестрессовали, что радоваться успеху не осталось сил, ни одной капли.
Когда выхожу из операционной, ощущаю себя так, будто это не соута, а я побывала на операционном столе и это меня кромсали, резали, сшивали.
— Доктор Мэй, адмирал уже места себе не находит! — встречают меня драконы с обеспокоенными улыбками.
Я хочу сказать им что-то, но понимаю, что сознание вдруг путается, я потеряла мысль… А потом я потеряла и само сознание.
⅏
⸎ РИКАРД ⸎
Я смотрю на свою любимую женщину, на свою пару в восстанавливающей капсуле и в резком освещении она кажется мне белее свежевыпавшего снега.
Арианна Мэй, тридцати шести земных лет, своенравная, но ответственная, изящная, красивая, с тренированным, но мягким и нежным телом, полная желания жить и помогать – спасать даже тех, кому было суждено умереть. Нереальная женщина. Она словно оживший мираж. И она моя. Вся моя от темноволосой макушки до кончиков своих прекрасных пальцев.
Ещё совсем недавно я считал, что мне придёт конец. Конец дыхания, биения сердца, восторга, сожалений, надежд, сомнений, роста и движения вперёд. Арианна спасла меня.
Теперь она всегда со мной, всегда во мне, под кожей, в крови, в сердце и мыслях, и ничто этого изменит.
Я её люблю. Сильно, бесконечно... Но любовь — не то слово. Слишком узкое, неполное оно, как молекула в океане, как травинка среди зелени всей планеты. Мои чувства гораздо больше...
И ведь я почти смирился, что детей не будет. Но Арианна вновь удивляет меня!
— Доктор Равк, доктор Хейс, вы уверены? — на соутов не смотрю, я не могу отвести взгляд от своей любимой.
С каким-то остервенением сжимаю бортик капсулы и ослабляю хватку, когда раздаётся треск – ещё чуть-чуть, и сломаю автодок. Не могу контролировать силу – меня всего распирает изнутри от бури чувств и эмоций. Пока не верится до конца. Пока желанная новость звучит для меня как надежда, как мечта. Но ведь это реальность!
— Адмирал Рейк, нет никаких сомнений, — с улыбкой отвечает доктор Хейс, — доктор Мэй беременна.
Беременна. Но как это возможно?
— Двойня – это настоящий дар, верно? — тоже с улыбкой произносит доктор Равк. — И всё же позвольте взять у вас кровь…
У меня не возникает никаких сомнений, что дети мои.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Дети – мои, — рычу я и ощущаю, как звериная форма опасно близка к коже, вот-вот зверь вырвется и разорвёт этих глупцов.
— Никто не сомневается! — спешит меня заверить соут, даже руками машет. — Нам важно посмотреть, сколько в плодах от дракона, сколько от человека. Несомненно, доминировать будет ген дракона, но всё же это уникальный случай, адмирал. Когда мы увидим данные, то сможем анализировать и прогнозировать, какой будет беременность вашей пары. Сможем составить для неё правильное питание, витаминную поддержку, если таковая понадобится. Понимаете?
— Человеку выносить дитя дракона, да ещё и двойню… Я в принципе не мог себе подобного представить, но доктор Мэй ваша пара, значит, её организм подстроится и… обязательно всё будет хорошо, — хмурясь, рассуждает доктор Хейс.
— У вас в этом есть какие-то сомнения? — спрашиваю соута, но уже начинаю злиться.
Оба разводят руками, и доктор Равк говорит:
— Есть легенда, что когда-то давно, миллионы и миллионы лет назад в одной из цивилизаций раса драконов и раса людей жили бок о бок и выбирали себе пару как из своих, так из других…
— Я знаю об этой легенде, — обрываю его, — ближе к сути, док.
— Сейчас её показатели стабильные. Давление пришло в норму, хотя до этого сильно подскочило, — произносит Хейс и попутно ещё раз просматривает данные моей Ари. — Анализ крови показывает нехватку железа и некоторых других микроэлементов. Но это пока. Это лишь начало. Плод, то есть оба плода сильные, они тянут из неё всё необходимое для собственного питания и строения. Её организм испытывает сильный стресс. В принципе беременность для женщины – хоть и естественный процесс, но стрессовый. Идёт перестройка и настройка на детей. Ещё очень важно, чтобы её организм не отторгал их.
— Хорошо бы её обследовал акушер-гинеколог, — с тоном знатока добавляет Равк.
— И генетики, — Хейк поднимает взгляд на меня и своего коллегу. — Адмирал, если вы не будете возражать, то я бы хотел наблюдать вашу пару на весь период беременности и присутствовать при родах. Но акушер и генетик всё же необходимы, как никак случай уникальный.
— Я тоже буду рад наблюдать и следить за всем процессом, — подключается Равк. — Вы ведь не хотите проблем со здоровьем Арианны и детей?
Естественно, не хочу!
Я с отвращением смотрю на соутов. Мой зверь внутри рвётся наружу, мне составляет огромного труда удерживать его. Ни мне, ни ему не нравится даже сама мысль, что посторонние мужчины будут находиться подле моей женщины и моих детей!
Здравый смысл сильнее, хотя чувства и эмоции готовы с ним побороться и взять верх.
— Акушер и генетик будут со стороны землян, — принимаю решение. — Я согласен на ваше присутствие, доктор Равк и доктор Хейк, но с условием, что о положении и состоянии Арианны вы, никому и, ни под какими пытками не станете рассказывать. Это понятно?
— Безусловно… — произносит Равк и странно смотрит на доктора Хейка. Тот гулко сглатывает и вяло кивает.
Я улавливаю по их запаху сильный страх. В глазах вижу море сомнений.
— В чём дело? — спрашиваю резко. Невольно из моего горла прорезается звериное рычание. По венам проносится поток жаркого гнева.
— Дело в том что о беременности вашей пары уже всем известно… У нас тут камеры везде и… в общем... — сдавленно произносит Хейк и начинает пятиться от меня. До конца не говорит.
— Адмирал, проклятые СМИ обо всём пронюхали, и уже по всей сети эта новость, — говорит Равк с сожалением, словно нехотя выносит приговор.
Перед глазами возникает красная пелена. Страшный звериный рёв сотрясает стены космической станции. Я хватаю одного и другого за горло, сдавливаю и рычу:
— Она в капсуле из-за вашей некомпетентности! Моя женщина спасла вашу, но вместо благодарности она получает подлость?! Вы могли вырубить проклятые камеры! Вы хоть понимаете, что теперь с ней будет?!
