«Рейд авангарда» на Ленинград и Кронштадт разрабатывается до мельчайших деталей, несмотря на существование мощных воздушных сил СССР. Герингу пришлось временно отложить исполнение своей мечты «захвата с воздуха» Парижа и Лондона. Разрушение Ленинграда и Москвы — на что всерьез рассчитывает этот маньяк — представляется ему началом дороги на Запад.
Наступление на сушеКомбинированная морская и воздушная атака как таран пробивает брешь в наиболее уязвимом пункте бронированного советского фронта. Этим, согласно «великой идее» преемников генерала Гофмана, «возвещается» начало войны. Сухопутная армия, завершающая вторжение, должна броситься на «потрясенный» большевизм, расширяя брешь, как можно лучше используя нанесенный удар и развивая, таким образом, оперативную стратегию большого масштаба. С этого начинается проблема «балтийского марша».
«Балтийский марш» — это географически отправной пункт всего сухопутного «крестового похода» против Советского Союза, наступления, которое должно пройти по советской территории и привести прямо к Москве. Ленинградская операция должна образовать «брешь», чтобы сделать возможным разрешение задачи, возложенной на основную живую силу фашистской армии, которая может совершить переход и развить наступление только на суше. Вот почему этот марш не менее важен, чем военные действия на море и в воздухе. Если по той или иной причине этот марш задержится, если армия, идущая из Германии, окажется неспособной в нужный момент появиться к югу от Ленинграда, возле Пскова и Двины, то результаты великого эксперимента у Кронштадта могут быть утрачены; эти результаты могут даже стать обратными.
Красный фронт, оправившись от потрясения кратковременной дезорганизации, несомненно, если противник упустит время, снова сплотится и ответит ужасным контрударом (все это неизменно вытекает из предпосылки германских «Гофманов», состоящей в том, что с самого начала инициатива должна находиться на стороне Германии; реальность этого предположения мы рассмотрим позже, здесь мы говорим только о германском плане). Советские самолеты и подводные лодки могут в таком случае представить угрозу для Балтийского моря и всех его баз; но если миллионная Красная армия также начнет контрнаступление, то основы всего плана будут потрясены, и инициатива, со всеми ее невознаградимыми стратегическими преимуществами в современной войне, перейдет на сторону Красной армии.
Эта мысль красной нитью проходит через все планы германского генерального штаба. «Балтийский марш» из Германии к советской границе на севере должен быть рекордным по быстроте и сокрушительности, в противном случае он обречен с самого начала.
После того как начнется война, балтийским фашистам вместе с германской морской артиллерией придется не только расчищать путь для марша германских войск; этим войскам придется с самого начала в кратчайший срок вступить в бой на самой советской границе. Решающее значение имеет здесь расстояние марша —580 км по прямой, от восточнопрусской границы до границы ленинградского района на Финском заливе, и около 480 км до Пскова. Если придется предварительно совершить отдельный переход на этом расстоянии и если он даже не встретит организованного местного сопротивления, то все же он в основном исключает возможность «молниеносной сокрушительной неожиданной атаки» (главное условие современной стратегии) против советской армии.
Время, необходимое для сквозного перехода, будет использовано советской армией, которая во всяком случае уже будет готова. Однако окончательно решает исход этого дела то, что марш будет происходить под непрерывным огнем советского воздушного флота. Германская сухопутная армия будет в своем движении идеальной мишенью для советских бомбардировщиков, причем независимо от того, сколько эскадрилий выделил Геринг по своему плану для прикрытия марша 205 (ослабляя соответственно защиту германского тыла). Во всяком случае, германская армия будет дезорганизована в той или иной степени еще раньше, чем она дойдет до первой линии советских укреплений, где ее будет ожидать советская армия, а при таких обстоятельствах «сокрушительное молниеносное наступление» становится волшебной сказкой для национал-социалистской молодежи младшего возраста; «о балтийской войне» как части «русской войны» не может быть и речи: это конец стратегии «трех атак». Германия с самого начала поставила бы себя в худшее положение. На практике марш должен быть завершен, по крайней мере в существенных своих чертах, заранее.
С точки зрения задач германского генерального штаба это означает двоякую перспективу на ближайшее будущее. Первая перспектива — реакционный фашистский путч победит в трех или по меньшей мере в двух балтийских странах — Латвии и Эстонии, и тем самым «балтийское расстояние» превратится немедленно и автоматически в продолжение внутреннегерманской базы для развертывания военных действий — к германское Манчжуго. Нет нужды тратить слова о том, что победа «борцов за свободу» в Эстонии или «Балтийского ордена» в Латвии тождественна с открытым или тайным военным союзом с Германией, «реорганизацией» местных армий под руководством германских «инструкторов», «невидимым» введением германских иррегулярных гарнизонов и т. д. Это «балтийский марш» в «легальной» форме, и он действительно будет иметь тот результат, что уже в «мирное время» германская армия сможет занять позиции для наступления непосредственно перед советской границей.
Когда сегодня все чаще и чаще в международных кругах слышатся разговоры (благодаря поощрению с германской стороны) на тему о том, что Германия «в настоящее время» вовсе не думает о большой войне на Востоке, что в данный момент она удовлетворяется только «проникновением в Балтику» (доктор Шахт), то на деле за этим скрывается не что иное, как эта стратегическая трудность германского генерального штаба; для того, чтобы преодолеть ее, изобретена теория «частичной» или «ступенчатой» экспансии Германии.
Если, однако, эта политика не даст ожидаемых результатов и реакционные фашистские путчи с маркой «made in Germany» в Балтике будут попрежнему терпеть поражение, как последний (второй или третий по счету) эстонский путч в декабре 1935 г.; если балтийские рабочие и крестьяне и национально-независимые элементы (современные правительства лимитрофных государств) и друзья мира во всем мире предотвратят легальное вступление германской армии в Балтику, тогда останется вторая перспектива — один единственный путь: малая, «частичная» балтийская война со стороны Германии.
Эта война не будет частью немедленного наступления на Советский Союз, об этом не будет и речи; она будет вестись совершенно «независимо», как дело германской «национальной чести», которая попирается ужасной нацией в два с третью миллиона литовцев. Это так называемая мемельская война, которая должна раздавить Литву; в этой связи становится совершенно понятным специфическое значение роста германской активности в этом направлении, на что с такой симпатией взирают некоторые «правомыслящие» дипломаты и политические деятели.
Что представляет собой Мемель, этот «второй Саар»? Это маленький лоскуток территории в 2 400 км[82] с населением в 150 тыс. жителей, лишенный как промышленности, так и сырья (в этом отношении он отличается от Саара). В какой мере германская «национальная честь» задета Мемелем? Ни в какой, конечно. Из населения Мемеля, некогда литовской морской крепости, завоеванной тевтонскими рыцарями, 5 % говорят на литовском языке (официальная статистика 1925 г.), а действительная власть на мемельской территории находится в руках чисто германской администрации. Но Мемель — это рычаг для изолированной войны с Литвой, а изолированная война с Литвой, которая в двадцать четыре часа приведет к исчезновению литовской армии, является рычагом к военному поглощению Германией всей Балтики; вот в чем дело.
Если Литва будет покорена германской «карательной экспедицией», тогда нет ничего более достоверного, как то, что немедленно вслед за этим в Риге и в Ревеле абсолютно «сами собой» возникнут завуалированные германские колониальные правительства (такое правительство уже существует в Гельсингфорсе).[83] Таковы преимущества «постепенной» экспансии и «изолированной войны» в противовес коллективной безопасности. Таким образом Гитлер и его штаб надеются решить проблему «балтийского марша», т. е. сделать первый шаг к сухопутной атаке на Ленинград2.
Этот марш, рассматриваемый как стратегическое целое (не обязательно точно в указанном порядке), распадается на пять последовательных операций.
1. Марш из Восточной Пруссии — из северо-восточной части Германии, предназначенный для вылазки отборной ударной армии, специально тренированной задолго до похода и доведенной до высшего уровня военной выучки и технической вооруженности. В настоящий момент эта ударная армия подготовляется в Германии в двух видах: регулярные и иррегулярные войска. Регулярные войска содержат большую и лучшую часть германской официальной армии, двенадцать дивизий «армии группы I» (восток), имеющей свой штаб в Берлине и Кенигсберге, столице Восточной Пруссии, и находящейся под командованием генерала-от-инфантерии Герда фон-Рундштедта, старого рейхсверовского офицера. Сюда же относятся бронечасти и кавалерийские бригады. Это стержень будущей германской балтийской северо-восточной армии, а на генерала фон-Рундштедта возложена такая же «историческая» задача, какая лежала в свое время на генерале фон-Клуке, который стоял до войны у бельгийской границы.
