- Вы, наверное, имеете ввиду Ксита.
- Возможно, вы не могли бы позвать его сюда?
- Боюсь, что ваша беседа не будет продолжена сегодня. Ксит наказан за непристойное поведение.
- О, - поднял брови Миллстоун, - никогда бы не подумал по его виду, что он способен на нечто плохое. А что он сделал?
- Он участвовал в драке. Это неподобающее поведение для того, кто хочет быть священником. Даже в нашем жестоком мире мы стараемся научить послушников не использовать силу для решения разногласий.
- О, я очень сожалею об этом. Правда, я в скором времени покину ваш город, и, боюсь, долго не смогу его посетить. Хотелось бы сказать хотя бы пару слов на прощание.
- Это совершенно невозможно, - покачал головой священник, - наказание должно быть непреклонным.
- Боюсь, что нам всё же придётся это сделать, - вступил в разговор Фелмор.
Он уверенно встал рядом с Миллстоуном и, расстегнув две верхних пуговицы своей куртки, показал священнику что-то у себя за пазухой. Лицо святого отца кардинально изменилось. Он выказал огромное удивление, которое спустя несколько мгновений сменилось злостью - он понял, что его послушник на самом деле вляпался в куда более серьёзную историю, чем та, что он изложил.
- Прошу за мной, - скупо сказал священник.
Он развернулся и направился в сторону небольшой двери, а Миллстоун одарил Фелмора вопросительным взглядом. Ему тоже очень хотелось бы увидеть, что производит такое впечатление на местных жителей, и даже работников церкви. Но здоровяк только ехидно улыбнулся, застёгивая куртку.
После нескольких поворотов, они оказались в коридоре, по обоим краям которого располагались двери, очевидно, ведущие в тесные комнатки, в которых ютились местные послушники. Священник отпёр замок и раскрыл одну из них перед Фелмором и Миллстоуном.
Ксит сидел на кровати, стоявшей в углу и поднял на вошедших испуганный взгляд. Он слышал, что за ним пришли, и ему оставалось только гадать, кто именно это был. Скорее всего, он знал, кто такой Фелмор, потому что, когда здоровяк предстал перед ним, юноша вжался в угол и попытался заслониться руками. Лицо послушника содержало на себе примерно те следы, которые Миллстоун и рассчитывал увидеть: нос его был разбит, на правой щеке красовалась большая свежая ссадина, а рядом с левым глазом был не менее свежий синяк.
- Отдай её мне, - очень холодно сказал Фелмор.
- У меня её нет, - беспомощно ответил послушник.
- Вздумал играть со мной? - здоровяк сделал два шага, и уже находясь в упор к юноше, достал нож, о наличии которого до этого момента Миллстоун даже не подозревал.
- У меня её нет! - взмолился Ксит, закрывая лицо руками.
- Он говорит правду, - тихо сказал Миллстоун.
- Что? - спросил Фелмор, повернувшись.
- Кто твой сообщник, Ксит? - сразу перешёл к делу Джон.
- Я не могу, - он начинал плакать.
- Тогда я прирежу тебя как скотину. У меня это получится быстрее и проще, чем у тебя, - ещё более холодно сказал Фелмор.
- Пожалуйста, нет, - громко взмолился юноша.
- Имя! - крикнул Миллстоун, и все присутствующие слегка вздрогнули.
- Тройс, - послушник начал рыдать и отвернулся, уткнувшись в подушку.
- Вам он знаком? - тихо спросил здоровяка Джон.
- Да, - кивнул тот, - работает в одной мастерской.
- Сходится, - кивнул Миллстоун.
- Идёмте, - кивнул Фелмор, убирая нож, и поворачиваясь к священнику, - он должен оставаться взаперти, пока я не приду за ним. Поможете ему сбежать и узнаете, что у нас за это бывает.
- Я не осмелюсь помогать преступнику, - на лице святого отца выразилась подлинная честь и даже оттенок радости за то, что справедливость наконец восторжествовала.
- Отлично, и да, чуть не забыл, - он снова повернулся к послушнику, - пистолет.
На лице юноши выразилось понимание окончательного поражения, и он полез под матрас.
- Ну-ну! - остановил его Миллстоун, выхватив оружие, - ты ведь не думаешь, что мы позволим тебе взять его в руки?
Фелмор грубо спихнул послушника с кровати, сбросил матрас, под которым обнаружился искомый пистолет с глушителем. Миллстоун не смог сходу опознать модель, но куда больше его заинтересовала причудливая гравировка. Смысл её не был понятен сходу, а времени на то, чтобы её разглядеть, здоровяк не дал, быстро спрятав оружие за пазуху.
- Теперь точно идём, - уверенно сказал Фелмор и первым вышел из комнатки.
Миллстоун и его напарники последовали за ним, лишь где-то вдалеке слыша звук закрывающегося замка.
- Действовать нужно будет быстро, - уверенно сказал здоровяк, когда они снова оказались на улице, - я слышал об этих парнях, а теперь есть отличный повод зайти в гости. Хорошо, что вы вооружены, потому что они тоже.
- Час от часу не легче, - сказал Майлз.
- Мне обязательно использовать пистолет? - спросил Джон.
- Лучше его, - кивнул здоровяк, - к лазерам у нас возникает слишком много вопросов.
- Хорошо, - кивнул Миллстоун.
- Желательно живыми, хотя бы ненадолго. И не высовывайтесь, пока я не скажу.
- Хорошо.
Они снова свернули в какой-то переулок и направились вперёд, иногда сворачивая. Из всего этого Миллстоун понимал только то, что он очень недооценил размеры Бонека и сложность его устройства. В будущем, этим населённым пунктом стоило заняться гораздо серьёзнее, а пока он был рад, что ему довелось окунуться в настоящее дело.
Они остановились около массивной железной двери. Фелмор остановился и огляделся.
- Один должен остаться здесь. Если кто-то появится, можно сразу стрелять.
- Пифф, ты справишься? - спросил Миллстоун.
- Ну, если можно сразу стрелять, то да, - с готовностью ответил Саймон.
- Отлично, - улыбнулся Фелмор, - ну а мы зайдём с парадного.
На улицу, по которой ходили люди, выходили широкие ворота мастерской. Сегодня здесь было почти пусто - лишь над одной из смотровых ям стоял потрёпанный жизнью хэтчбек, но под ним никого не наблюдалось.
- Есть кто живой? - громко спросил Фелмор.
- Слушаю вас.
Из-за одного из стеллажей вышел крепкий мужчина лет сорока. На его голову была повязана бандана, на майке виднелись следы масла, а на руках были чёрные перчатки.
- Двери лучше закрыть, - вскользь сказал Фелмор Миллстоуну и Майлзу, - ты Тройс, верно?
- Да. Что нужно?
- Пара рабочих моментов, - спокойно развёл руками здоровяк.
Но уже в следующий момент он ударил работника мастерской по лицу, отчего тот упал на пол. Миллстоун выхватил пистолет, и не зря - в дверном проёме, ведущем в мастерскую, мелькнул человеческий силуэт. После выстрела раздался крик боли, отчего становилось понятно, что Джон попал в цель. Больше никто не появился, но Милстоун и Майлз сохраняли боевую готовность.
