Хрустнуло, потянув горячей болью, раскаленными брызгами металла разносящей в клочья всю верхнюю часть лица. Дунай хрипло каркнул, когда боль стала невыносимой, стал медленно оседать вниз. В глазах зарябило метающимися хлопьями сгорающих сучьев, стрельнуло куда-то в глубь головы и снова хрустнуло. Только теперь под ногой, которую он переставил.
– Ну вот и все.– Айгуль придержала его, упершись бедром о его колено.– Не падай, светлобородый, ты же у нас мужчина. Да еще какой! О-го-го, просто настоящий батыр. Так и вышла бы за тебя замуж, даже без калыма. Хотя какой у беглой предательницы калым, да?
– А?!! – Дунай непонимающе уставился на нее. Во рту продолжали взрываться шрапнелью отголоски боли, но она стала тише.
– Выпей и прополощи рот заодно. Только на ногах удержись, слышишь? И потом вот этот шарик. А мне пора.
В ладони пластуна оказалась фляжка и мягкий катыш, еле слышно пахнущий мятой и зверобоем. Делать было нечего, Дунай глотнул. Жидкое пламя растеклось по языку и нёбу, мгновенно загнав боль куда-то далеко, рвануло в носоглотку. Пластун закашлялся, но на ногах устоял, хотя вышло оно с трудом. Фенакодусам, возможно, терпеть такое и нормально, кто их знает. А вот ему по душе не пришлось, не-а. Точно, шарик же еще остался. Интересно. Что ожидает несчастного пластуна в этот раз?
Но, кроме успокоения, накатившего чуть ли не сразу, как зубы впились в вязкое тесто снадобья, Дунай больше ничего не ощутил. Скоро пропали все плохие ощущения. Правда, и челюсти стали как чужими. Вроде бы как саданули дубиной через толстую подушку, и теперь они отходят. Такая вот экстренная медицина у кешайнов, эвон чего.
– Эй, вы там готовы? – громко заорал со своего гнезда Крюк, привлекая внимание.
Громоздкая колымага, пыхтящая паром и плюющаяся кипящим маслом толкачей, лишь казалась неповоротливой и медленной. Перла вперед она ой-ой как и сейчас начала поворот. Дунай успел схватиться за поручень, когда его швырнуло в сторону выхода из паровоза, прямо на открытую площадку. Взвизгнул ничего не боявшийся Пасюк, подлетевший в воздух и метивший в приближающийся угол высотки. На лету его подхватила крепкая пятерня Крюка, ухватила за шкирку и прижала к полу. Крысопес успел только вякнуть еще раз, как совершенно маленький щенок. Скрежетнуло и загрохотало обломками, полетевшими во все стороны.
Стальная махина, заложив не очень плавный вираж, практически смогла разминуться с остатками одной из тех высоток, что наверняка украшали улицу перед войной. Несколько крупных кусков раскололись о прочную крышу будки машиниста, но листы, наваренные вперехлест, выдержали. Охнул Крюк, накрывший спиной Пасюка и защищающий собственную голову рукой с цепью. Его ударило обломками поменьше, но гигант тоже выдержал. Самого Дуная при ударе грозило расплющить упавшей балясиной от балкона, но козырек, чуть выступающий над дверью, принял основной удар.
Кешайнам не повезло больше. Те, что вовремя не брызнули врассыпную, сполна получили от летящей вниз лавины. Люди орали, фенакодусы ревели, столб пыли, видимый даже в надвигающемся рассвете, поднялся далеко вверх. Пластун облегченно вздохнул, надеясь, что теперь-то от них отстанут. Не угадал…
Острый нос бронированной маски, закрывающей морду преследующего их паровоза, возник в светлой завесе чуть позже. Локомобиль, разнеся простенок, вылетел за ними, похоронив часть сцепки. Кто оказался в будке машиниста, было уже неважно. Командир кешайнов, отдавший приказ о преследовании, решил идти до конца. Дунай встал на солидно уменьшившуюся кучку угля, вглядываясь в серые рассветные сумерки. Присмотрелся, пытаясь понять, что их ждет, и только присвистнул.
Летящий за ними сокрушитель домов выглядел другим. Если пыхтящая самобеглая повозка, управляемая Айгуль, казалась крепышом-мастеровым, то преследователь выглядел кремлевским дружинником.
В высоту локомобили различались не сильно. Но преследователь казался более широким, опирался на колеса, бывшие явно толще. Бронированная юбка, закрывавшая их, придавала устойчивости. И хуже всего оказалось то, что прямо на крыше первого за угольным вагона торчала башенка. Грохот, донесшийся из нее, сомнению не подлежал. По беглецам открыли огонь, стремясь попасть в мелькающий силуэт. Выстрел повторился, продублировав эхо раската. Задняя стенка тендера вмялась от первого попадания. Следующий снаряд выбил искры и осколки, уйдя в сторону.
Дунаю как будто провели по лицу раскаленным ножом. Пластун дернулся назад, прижав ладонь к лицу.
– Крюк! Крюк!!
Великан развернул его к себе, оторвал ладонь от лица.
– Успокойся!
– Что с моим глазом? – Внутри пластуна натянулась тонкая паутинка ожидания. Правый глаз жгло, блестело изнутри взрывами десятков молний.
– Может, ты его откроешь? – Бас богатыря рокотал успокаивающе, заставив Дуная чуть успокоиться.
Попробовать открыть? Пластун понял, что Крюк прав. Отцепил от пояса флягу, смочил ладонь и провел по лицу. Правая сторона дернулась, вновь разорвавшись болью, но Дунай лишь сжал зубы и полил водой еще. Потихоньку привык, захлопал веками, заморгал. Да, оказалось больно, но страх отступил. Сквозь развевающуюся красную пелену пластун разглядел Крюка. Вначале лишь силуэт, но, чем сильнее Дунай напрягал глаз, тем лучше становилось видно громаду. А потом по лицу так нежно и ласково, как могла лишь ладонь мамы в детстве, прошелся влажный язык Пасюка.
– Сейчас завяжу,– проворчал Крюк. Треснул последний чистый кусок полотна для перевязки, так долго хранимый Дунаем. Явно не обошлось без вмешательства Айгуль, кроме бинта на глаз прилепился кусок чего-то прохладного, немедленно снявшего боль.
Про себя пластун уже перестал поражаться тому, сколько всего полезного девушка носила в поясе и спасла от сектантов, как ни странно. Ну оно и к лучшему вышло, ничего не скажешь. Если бы Айгуль умудрилась утащить с собой пару зарядов того топлива, рванувшего в Форпосте, оказалось бы еще лучше. Тогда можно было бы не переживать за свирепый агрессивный утюг, гнавшийся за ними. Взорвали бы к чертям, и всего делов.
Позади снова грохнуло дуплетом, по спинке углевозки с лязгом и треском ударило два раз подряд.
– Прицел взяли… – Крюк уже не выглядывал, лишь смотрел по бокам.– От сука!
Здоровяк не стал вставать, лишь вытянулся в бок, выпрямив руку. В воздухе свистнуло, за бортом состава раздался вопль, и рука Крюка потянула на себя улов. «Рыбалка» удалась, одного кешайна Крюку пришлось сбивать с конца цепи ударом о борт.
– Совсем охренели уже,– великан досадливо встряхнул кровавые ошметки с поблескивающего предмета, давшего ему имя.– Внаглую лезут и не боятся. Почуяли, твари, силу. И верно, ничего не скажешь.
– Думаешь, догонят? – Дунай потрогал повязку на глазу. Крюк мотал голову сноровисто, но все же одной рукой.
– Обязательно догонят,– великан криво усмехнулся.– Боишься?
– Да нет, не боюсь. Драться неудобно будет. Глаз…
– Ну так у меня тоже одна рука, не переживай. Будем биться, и под приветственные крики и звуки рогов валькирий мы с тобой войдем в Валгаллу.
– Куда? – Дунай непонимающе посмотрел на Крюка.
– В Валгаллу, место, где вечно живут храбрецы. М-да… – Великан почесал в затылке.– Или идиоты, что, в принципе, очень часто одно и то же.
Дунай не ответил. Что тут скажешь, когда великан, по сути, прав?
Грохотало железо локомобиля, несшегося вперед, выпуская клубы дыма и пара. Площадку под ногами подбрасывало, трясло так, что казалось вот-вот кишки вылетят. Сзади изредка, но очень вовремя доносился свист спускаемого под давлением пара преследователя. Кешайны, вернее их остатки, несшиеся по бокам беглецов, потихоньку отставали. Нет-нет, надежд по их поводу Дунай вовсе не питал. Понимал, что, как только стальная громада, несущаяся позади, сделает свое дело, эти ухари на фенакодусах окажутся тут как тут.
Пасюк, ретировавшийся под защиту стенок кабины, несколько раз возникал в голове пластуна. Показывал, что все у Айгуль в порядке, и пропадал. Дунай встал и пошел туда же, кидать уголь. Тот, что он закинул перед ранением глаза, уже точно прогорел. Так оно и вышло. Разъяренная Айгуль не сделала поблажки даже на замотанное поперек лицо, что-то проорав через плечо.
Дунай монотонно кидал уголь тяжеленной лопатой, одну за другой, наплевав на происходящее вокруг. Кажется, что несколько раз по ним снова палили сзади. Да, точно, так и было. Локомобиль встряхнуло пару раз, да так, что пластун чуть не ударился головой об острый угол топки. Забил ее под завязку, выпрямился, глядя через плечо Айгуль вперед.
День накатывал на Москву все сильнее, сделав все вокруг уже совершенно не серым и чуть нереальным. Нестись через город днем, да на такой скорости?!! Нос локомобиля, увенчанный трубами, рвался вперед. Знакомые Дунаю места замелькали вокруг, приближая их к Кремлю. Все выходило как нельзя лучше, не считая того, что угля в тендере больше не было. Последняя лопата оказалась действительно последней. А палить в топке больше было нечего. Ни досок, ни ящиков – ничего.
