замешаны – особенно Берт – я в этом участвовать не хотел.
– Какой у тебя IQ? – спросил Седрик.
– Понятия не имею, – ответил Берни.
– В армии должны были проверять.
– Ну тогда ты сможешь выяснить это благодаря Закону о свободе информации, – сказал Берни. – К чему ты клонишь?
– Иногда люди бывают слишком уж умными, – сказал Седрик. – Такая вот у меня точка зрения.
– То есть?
– То есть: у нас есть признание подозреваемого. У подозреваемых нашли Принцессу – все благодаря вам. Рядом с их стоянкой нашли закопанное тело – тоже благодаря вам. Мы нашли транспортное средство, использованное при похищении – зеленый пикап. Не бывает идеальных расследований, но есть расследования, проведенные хорошо, и в таких расследованиях количество улик рано или поздно достигает переломной точки. По моему мнению, мы этой точки уже достигли. Словом, Берни, не надо слишком мудрить. Дело солидное, – Седрик подобрал то, что осталось от мяча, и бросил его еще раз. На этот мяч полетел не очень далеко, и не отскочил от земли, а просто приземлился с мягким стуком. Я неторопливо подошел к нему и взял в пасть.
Да, совсем недалеко – я все еще слышал их разговор.
– Ни идентификационного номера, ни регистрации, ни номерных знаков, – говорил Берни.
– Водитель Боргезе… – Седрик раскрыл какое-то устройство и принялся нажимать на кнопки. – Руи Сантос приехал, чтобы взглянуть на пикап. Он его опознал, а также сказал, что не помнит никаких номерных знаков на транспортном средстве, в котором приехали водители.
– Тогда почему он не вспомнил его раньше?
– Такое случается.
– А что насчет Нэнси Малон, тренера?
– Сказала, что цвет вроде бы похож, но в остальном она не уверена. Как по мне, она все еще немного травмирована произошедшим.
– В каком смысле?
– Много плачет, все в таком роде.
– Нэнси?
– Тебя что-то в этом удивляет?
– Не похожа она на такой тип людей.
– Тип людей, которые расстраиваются из-за жестокого преступления, произошедшего прямо у них на глазах? А бывает другой тип людей? – Седрик пристально посмотрел на Берни, и Берни пристально посмотрел на него в ответ. – Не все такие черствые, как ты.
– Если ты думаешь, что я черствый, то ты неправильно выбрал работу.
– Не надо на меня кидаться.
– Я не кидаюсь на тебя, Седрик. Просто пытаюсь удержать.
– От чего?
Мне не понравился тон, которым они разговаривали, хотя я и затруднялся сказать, чем именно. Вдруг я обнаружил, что разжевал остатки теннисного мяча и, возможно, их проглотил.
Сразу же после этого я почувствовал себя как-то нехорошо.
– От совершения большой ошибки, – сказал Берни. – Сьюзи Санчез все еще пропала без вести, помнишь? А это значит, что мы все еще можем ошибаться. Серьезно ошибаться.
– Мне не нужно, чтобы ты за мной присматривал, – сказал Седрик. – И о Сьюзи напоминать тоже не нужно. Сегодня утром мы предложили Крэшу сделку – снизить обвинение до непредумышленного за любую информацию.
– И что?
– Его адвокат был с ним в комнате – Крэш и Турман сразу же потребовали защиту – и практически прямо велел ему согласиться на сделку, но Крэш сказал, что он ничего не знает и никогда не слышал о Сьюзи. Затем он разразился тирадой о том, что сделает с Диско, если тот когда-нибудь попадется ему в руки.
– Может быть, он говорит правду, – сказал Берни.
– Хочешь сказать, что во всем, что случилось в Клаусон-Уэллсе, виноват один только Турман?
– Возможно, но я не это имел в виду.
– Тогда что?
– Сделай для меня одну вещь, – сказал Берни. – Даже близко не подпускайте шерифа Рио-Локо ни к Крэшу, ни к Турману.
– Не могу этого обещать, – сказал Седрик. – Но я буду в комнате вместе с ним.
– И дай мне знать, если он или помощник шерифа даже просто захотят с ними увидеться.
– Помнишь вашу маленькую ссору? – спросил Седрик. – Она не помогает тебе здраво думать.
Тишина. Берни слегка выпятил подбородок, и Седрик сделал то же самое.
– Кроме того, – сказал Берни, – если вы найдете винтовку, мне нужно об этом знать.
– Это три вещи, Берни. А ты сказал про одну.
Я зашел за мусорный бак и вытошнил то, что осталось от теннисного мяча, и после этого почувствовал себя лучше.
Некоторое время мы ехали молча. Потом Берни сказал:
– Миллиона два-три. Господи. Вот и вся история.
Правда? Вся история? Я ничего не понял, и потому подождал продолжения. Его не последовало. Может быть, тогда музыку поставить? Но Берни и ее не включил. Его руки крепко сжимали руль, да так, что костяшки пальцев побелели.
– Нужно сделать шаг назад, – говорил он. – и посмотреть на общую картину. Почему мне всегда нужно себе об этом напоминать?
Берни отлично умел задавать вопросы, мог любого человека заставить нервно ерзать на стуле – что для нас всегда оборачивалось успехом. Однако иногда он применял эту способность против самого себя, и это было плохо. Я немного подвинулся и положил лапу ему на ногу.
– Чет, я за рулем.
Я убрал лапу.
– Прости, приятель, – сказал он и потрепал меня по голове. – Просто это дело такое… – его голос затих. Мы ехали по центру города. Тени небоскребов косо ложились поперек улицы, закрывая небо, из-за чего я чувствовал себя словно в клетке.
– Общая картина, – сказал Берни, когда мы повернули за угол и подъехали к огромному куполообразному зданию, которое я сразу узнал – Метро Арена. – Общая картина – Сьюзи не было в машине. Это значит, что она где-то там, Чет, я это чувствую.
Однажды я был в Метро Арене – еще до того, как хоккейная команда уехала из города, мы с Берни работали над делом, связанным с каким-то сумасшедшим фанатом. Хоккей – самая странная игра, которую я когда-либо видел. Не имеет никакого смысла, плюс все фанаты оказались сумасшедшими. Я точно не помню, но, может быть, нам даже не удалось найти нужного сумасшедшего фаната и закрыть дело, что случалось очень редко, почти никогда. Кроме того, мне пришлось выйти на лед, предположительно – чтобы получить угощение. Лед! Позвольте сказать вам: больше никогда. Одного раза было более чем достаточно. К тому же, от игроков очень плохо пахло, а шайба была не слишком-то и вкусной.
Парковка Метро Арены была огромной, и в данный момент – почти пустой, с одними только бесконечными рядами металлических фонарных столбов. По какой-то причине вид всех этих фонарных столбов заставил меня начать волноваться. Как только мы вышли из машины, я пометил сначала один, потом второй, потом еще, и…
– Чет! Ну бога ради!
Мы направились к большим дверям, ведущим внутрь здания. Прежде чем нам удалось к ним подойти, распахнулась дверь
