Вельможи молчали, тараща глаза. Прошлое — казалось, так надежно похороненное! — взломало гроб, разрыло могильную землю и высунуло наружу нагло ухмыляющийся череп.
Кое-кто, приметив, что кресла-то еще те, прежние, что от времен Лимеа остались, презрительно усмехался — дескать, никого-то еще щенок не казнил, так чужими казнями стращаешь! Напугал один такой! Но большинство смотрели на молодого короля с откровенным ужасом. Худшей пакости судьба устроить не могла бы, хоть она целую вечность старайся — променять сумасшедшего тирана на вполне разумную сволочь! Это сейчас он никого казнить не станет, свадьба как-никак — а вот уважит традиции, и тогда… что тогда начнется, лучше не думать. Тут, господа, неподалеку монастырь был. Хороший. Что, все еще стоит? А вы мой родовой герб не подержите? Да-да, и меч тоже! Вот спасибо! Век буду Богов молить. Да-да, именно молить. А чем еще в монастыре заниматься? Да бросьте вы, этого разве монастырь удержит! Это вам не высокородный Лимеа. Такой отовсюду добудет. Не побоится рук запачкать. Было бы что пачкать. У-у, недокормыш худородный! Такие-то пуще всякого другого лютуют. Ох, лихие времена настают. Говорил я вам! Зря все эти покушения! Покушались овцы на волка, да он их всех слопал!
А еще всех напугало ледяное равнодушие королевы. Ей Роади рассказал, конечно же, о своей задумке с креслами — иначе она вряд ли смогла бы спокойно созерцать то, от чего у нее темнело в глазах на любом пиру ее отца; видеть весь тот ужас, который ушел со смертью старого короля, созерцать его воскрешенным — да вдобавок по мановению царственной руки ее любимого супруга. Однако она созерцала — и в глазах напуганных вельмож выглядела таким же чудовищем.
А вокруг царственной четы стояло пять телохранителей в полумасках. Пять телохранителей, в воинской доблести которых всем присутствующим довелось убедиться совсем недавно, ну вот только что. Они стояли, молча скрестив руки на груди, и вовсе не выглядели угрожающе — но все знали, что стоит только королю шевельнуть пальцем… впрочем, король не торопился шевелить пальцами. Видно, хотел все-таки соблюсти традиции.
— Прошу всех садиться! — повелел Роади и сел.
Рядом с ним величественно опустилась в кресло Оанхиль.
— Откуда столько печали на лицах? — продолжил король. — Я надеюсь, вы не перепутали свадьбу с поминками?
«Мы-то не перепутали!» — молчали придворные — но кто из них осмелился бы произнести такое вслух? Сегодня, конечно, свадьба — но кто сказал, что завтра с утра пораньше так уж хорошо помирать?
На лицах вельмож появились вымученно-кривые улыбки.
— Если б мне кто сказал, что они достают их из карманов и приклеивают наподобие фальшивых бород, я бы поверил! — сам себе пробормотал Роади — однако Оанхиль услышала его и негромко фыркнула со смеха.
— Я думаю, вы все заметили, что стульев несколько больше, чем гостей, — непринужденно продолжил он вслух. — Жалко, что я король и не могу неприлично выражаться на собственной свадьбе — а то бы я объяснил, что это не потому, что я решил, будто у кого-то из вас несколько задниц!
С перепугу кто-то не сдержался и хихикнул нервным фальцетом. Король посмотрел на него с интересом. Несчастный потерял сознание и сполз под стол — а что ему еще оставалось?
— Нет, — как ни в чем ни бывало продолжил Роади. — Дело в другом. Просто король не может приступить к своему свадебному пиру в отсутствие своих маршалов. Традиция, понимаете ли… Да и неудобно как-то. Невежливо.
Король махнул рукой — и двое его телохранителей направились в дальний угол зала. Только сейчас высокородные вельможи заметили, что угол тот отделен от остального зала плотной занавесью. Быть может, они и раньше углядели бы… если б хоть кто-то из них смог обратить внимание хоть на что-нибудь, кроме угрожающе пустых гербовых кресел.
Телохранители сорвали занавесь.
Кто знает, что ожидали увидеть за этой занавесью до дрожи напуганные вельможи? Во всяком случае, отряд головорезов, готовых к немедленному растерзанию всех и вся, их бы не удивил. Да и огнедышащий дракон, пожалуй, тоже. Потому как если этот гаденыш и в самом деле решил пойти по стопам не к ночи будь помянутого достославного душегубца Лимеа, то от него всего можно ожидать. Ну просто вот всего! И разве король, которого только что пытались убить, не может отплатить той же монетой? Ах, он не знает виновных?! Бросьте, когда это королей интересовало, кто же на самом деле виновен?
А вот чего никто из них не ожидал, так это небольшой толпы молодых нарядно одетых и чем-то сильно взволнованных людей. И вроде бы даже… знакомых людей.
Знакомых?
Испуганные взгляды вельмож шарили по внезапно появившейся толпе, не в силах узнать стоящих — но и не в силах признаться, что эти люди вовсе им незнакомы. Да нет же, знакомы! Еще как знакомы! Вот этот… и… и этот… и те двое… и вон тот… и этот!.. и эти!.. и все остальные! Отлично знакомы! Просто…
… их нет среди живых. Совсем нет. Казнены высочайшими указами Его Величества Короля Лимеа.
Перед живыми стояли мертвые. Стояли, смотрели и очень чему-то волновались. Сыновья, внуки, младшие братья сидящих в зале вельмож. Цвет молодого дворянства Аргелла — те, которые завтра должны были стать…
… те, которые никогда не станут. Никем не станут. Потому что их уже нет. Исхудавшие, с запавшими щеками, они казались выше и стройней обычного.
— А выросли-то как! — не сдержавшись, свистящим шепотом выдохнул какой-то престарелый вельможа.
Но разве мертвые растут? И как посмел Его Величество устроить этот гнусный спектакль? Как смог устроить? А если это не спектакль… тогда — что? Зачем потревожены мертвые? Какая гнусная магия привела их в мир живых? И что будет дальше? Чем еще отомстит злопамятный молодой король зарвавшейся знати? Какую кару удумает?
Некоторые уже нашли ответ на этот вопрос и со страхом глазели на пустующие гербовые кресла. Вот сейчас Его Величество прикажет… и мертвые займут места среди живых. Чтоб запомнили — чтоб надолго! — чтоб навсегда запомнили, кто здесь король. Вот посидят живые среди мертвых, поглядят на казненных и… никогда больше! слышите, никогда!
— Я приглашаю к своему королевскому свадебному столу моих маршалов! — проговорил Роади. — Ну что же вы, господа — прошу!
Молодые люди нерешительно переглядывались, кажется, не вполне понимая, к кому именно обращены слова короля. Тогда, встав из-за стола он подошел к ним — неслыханное нарушение этикета! — и сам пригласил их за стол.
Его Величество приказал — и мертвые заняли места среди живых.
Заняли — и оказались… живыми.
Лимеа не жаловал публичных казней, предпочитая в одиночестве любоваться работой палача. А еще он никогда не выдавал трупы замученных и казненных. Даже высокородных.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
