— И он тебя так вот сразу, легко, отпустил? — не поверила я.
— А что ему оставалось делать с учетом того, что я скоро два года без отпуска, а отгулов у меня в связи с производственной необходимостью еще на один отпуск набралось?.. Короче, не в этом дело.
— А в чем?
— Будем уговаривать твою бабушку вдвоем на переезд к нам, в Москву!
Я посмотрела на Володю, видимо, с такой безнадежностью во взгляде, что он мгновенно всполошился.
— Ну что ты на меня так глядишь? Ведь любит же она тебя, верно? Так неужели согласится вот так, из чистого упрямства, заесть твою молодую жизнь, засев в этом вашем Белозуеве?! Кроме того, я ей тогда сразу, с первого взгляда, понравился…
— Ну ты и нахал! — фыркнула я. — С чего это ты взял, что понравился бабушке?
— По глазам, — совершенно серьезно ответил мне Вовка. — Старые люди, в отличие от таких девчонок, как ты, сразу видят, когда перед ними хороший человек!
— А ты, что ли, хороший? — Мне стало по-настоящему смешно.
— Очень! — Он по-прежнему говорил серьезно, и мне стало еще смешнее. — Через пару годиков ты и сама будешь так считать, а теперь придется брать на веру наше с твоей бабушкой мнение!..
Честное слово, возле Володьки просто невозможно долго пребывать в плохом настроении! Лично я больше не могла сопротивляться и, несмотря на то что наши проблемы, на мой взгляд, никуда не делись, развеселилась.
Пицца оказалась вкуснейшая, салат под простеньким названием «Дары моря» — ничуть не хуже, кофе — просто отменный. А на душе у меня полегчало не только потому, что Володя так старался убедить, что все будет хорошо, но и от мысли, что в Белозуево мы поедем вместе, не надо будет так вот, сразу, расставаться — хоть это хорошо… И, как и предполагала тетя Светлана, домой я попала только после одиннадцати.
Никогда не думала, что на свете такое бывает: еще совсем недавно я понятия не имела о том, что есть на свете крутой опер Владимир Морозов. А теперь… Неужели все это действительно происходит со мной?..
— Завтра, — сказал он, неохотно выпуская меня из своих объятий, — заеду за тобой ровно в одиннадцать утра, приготовь паспорт: я договорился в своем ЗАГСе, едем сдаваться…
— Ты… Что ты сделал? — хотя я и начинала уже привыкать к мысли о замужестве, а заодно и к Володькиному напору, я все равно растерялась и испугалась. Как-то не ожидала, что все начнет происходить так, сразу, что у него слова не расходятся с делом в прямом смысле слова…
— Я? — Он посмотрел на меня удивленно. — Как — что? Ясное дело: первый раз в жизни использовал служебное положение… Нам, ментам, во всех подобных случаях жизни в присутственных местах чиновники всегда идут навстречу. На всякий случай! Мало ли что? Все, как говорится, под Богом ходим…
— Ой, Вов, я боюсь… — пробормотала я.
— Да ну? — фыркнул он. — А я — нисколько, хотя тоже делаю это впервые в жизни… Запомни, Белоснежка: иногда ковать железо действительно следует, пока оно «горячо»! Неизвестно, какое настроение постигнет мою будущую «крестную тещу» на следующей неделе! Пользуемся, следовательно, моментом, когда «оне» к нам благосклонны!..
Он чмокнул меня в нос, как маленькую, и легонько подтолкнул, а я открыла дверцу машины и выскочила наружу. Как все эти дни, общались мы последние пару часов, сидя в машине возле подъезда Костицыных.
И уже в лифте я вдруг подумала, до чего же это, оказывается, здорово, когда такие важные вещи кто-то решает за тебя и вместо тебя! Тем более здорово это для таких людей, как я, ненавидящих выбирать не только что-то важное, но даже обыкновенную покупку в магазине… И у меня откуда-то вдруг появилась уверенность, что и проблему с бабулей Володя тоже решит — и решит ее куда лучше, чем я могу представить.
Несмотря на позднее время, тетя Светочка не спала, а сидела на кухне и работала: оказывается, папку с нашим делом она — наверняка тайком от Грифеля — прихватила на выходные домой. При виде меня она, правда, тут же отодвинула и папку и лист бумаги, на котором чертила какую-то сложную схему, и устало улыбнулась:
— Привет, Катюх… Ужинать будешь?
И, получив отрицательный ответ, покачала головой:
— Так я и думала… Хорошая была пицца?
— Класс!
— Про остальное и спрашивать не стану… А я сегодня что-то заработалась, как видишь… Кстати, у нас завтра гости. То есть гость…
— Родионов! — догадалась я.
— Ну… — Она вздохнула и вложила свою схему в папку. — Мое эгоистичное дите при данном известии пришло в неописуемую ярость…
— Светланочка Петровна, — я села за кухонный стол напротив нее, — хотите, Володя поговорит со Светкой? Он так здорово умеет убеждать!
Она грустно улыбнулась и покачала головой:
— Это он тебя умеет здорово убеждать… Даже со мной его красноречие не всегда приносит ожидаемые плоды. А уж со Светкой… И чего она так взъелась на несчастного Витальку?
— Ну как чего? Понятное дело, опасается, что вы за Виталия Константиновича выйдете замуж, компенсировав таким образом травму, нанесенную ему в юности…
— Та-а-ак… — протянула Светлана Петровна. — Похоже, и ты уже в курсе всей моей биографии — подетально…
Я прикусила язык, хотя и поздновато. Но деваться теперь было некуда.
— Светка же и просветила, — призналась я. — Я еще в первый раз с ней на эту тему говорила, когда он ночевать остался.
— Что она тебе сказала? — встрепенулась Светлана Петровна. — Говорила, что из дома уйдет, если… если… Нет, надо же такое выдумать: я — и замуж!..
— А что тут особенного?! — Неожиданно для себя я рассердилась. — Почему это вы к себе так относитесь, словно вам восемьдесят лет, словно вы урод какой, а не такая красотка, как на самом деле!
— Красотка… — Тетя Светочка пролепетала это с такой растерянностью, какой я отродясь в ее голосе не только не слышала, но даже и не подозревала.
— Конечно! — Я вскочила со стула, подлетела к ней и мгновенно вытащила шпильки из ее волос, которые удерживали их узлом на затылке. Я еще в детстве и потом, когда жила у них со Светкой, просто обожала по утрам смотреть, как она расчесывается: ей так здорово с распущенными волосами! В сто раз лучше, чем мне, тетя Света становится прямо двадцатипятилетней, не старше, и — обалденной красоткой! Никто и не скажет, что она на такой ответственной работе, которую делает замечательно, что у нее такие, совершенно мужские, мозги…
Обычно следователями-криминалистами в прокуратурах сидят мужики. Потому что заниматься им приходится всем на свете сразу — от выездов на трупы и контроля за криминалистами-экспертами на месте преступления до аналитической работы в ходе следствия, принимать важнейшие решения или, наоборот, отменять их… Короче, женщин-криминалисток — дай-то Бог, чтоб на всю Москву и Московскую область с десяток набралось… Я бы, например, ни за что на свете не взяла на себя и десятой части той ответственности, которая лежит на Светланочке Петровне! Поневоле забудешь, какого ты пола, даже при такой, как у нее, внешности.
