Настоящая была вот эта.
Роланд Белл снова испуганно ахнул. Должно быть, он опрометчиво отдернул занавеску и выглянул в окно.
— Отдел вылетов аэропорта «Мамаронек», говорит «Лир» шесть-девять-пять «Фокстрот Браво». Высота две тысячи.
— Добрый вечер, «Фокстрот Браво». Поднимайтесь на шесть тысяч. — Началась рутинная работа настройки аэронавигационных приборов на частоту станций наведения, которые поведут реактивный «Лир» до самого Чикаго по курсу, прямому как стрела самурая.
На высоте пять с половиной тысяч футов самолет пробил слой облаков. Такого величественного заката Перси видеть еще не приходилось. Не очень-то любившая бывать на природе, она не уставала любоваться видом неба. Летчица пустила в свое сознание одну сентиментальную мысль: хорошо, если последнее, что увидел в своей жизни Эд, по красоте не уступало этому зрелищу.
На высоте двадцать одна тысяча футов Перси повернулась к Брэду:
— Самолет твой.
— Есть, — ответил тот.
— Кофе?
— Не откажусь.
Сходив в пассажирский салон, Перси приготовила три чашки кофе, отнесла одну Брэду, а сама подсела к Роланду Беллу. Тот принял чашку трясущимися руками.
— Ну как вы? — спросила она.
— Да меня даже не укачало. Просто я, — его лицо покрылось сетью морщин, — ну, волнуюсь, будто… — вероятно, в Дегтярном штате на эту тему существовало не меньше тысячи присказок, но Белл так и не смог подобрать ничего подходящего. — В общем, я волнуюсь, — закончил он.
— Взгляните сюда, — предложила Перси, указывая на окно кабины.
Подавшись вперед, Белл посмотрел на открывающуюся картину ночного неба. Его лицо расцвело от восторга и удивления.
— Ого! — присвистнул он. — Красотища какая… Скажите, а взлет всегда происходит так стремительно?
— Эта птичка и не на такое способна. Вы когда-нибудь слышали о Брук Нэпп?
— Кажется, не слышал.
— Летчица из Калифорнии. Установила рекорд кругосветного полета на «Лире-35А» — таком же, на котором мы сейчас летим. Ей потребовалось чуть больше пятидесяти часов. Я намереваюсь как-нибудь побить ее результат.
— Не сомневаюсь, что вам это по силам, — заметно успокоившийся, Белл взглянул на приборную панель. — Наверное, это жутко сложно.
Перси отпила кофе.
— В нашем ремесле есть один фокус, о котором мы предпочитаем не говорить. Что-то вроде профессиональной тайны. На самом деле все значительно проще, чем кажется со стороны.
— И что же это за тайна? — жадно спросил Белл.
— Ладно… Выгляните в иллюминатор. Видите разноцветные огоньки на концах крыльев?
Ему очень не хотелось выглядывать, но он переборол себя.
— Ну, вижу.
— Еще один есть на хвосте.
— Да, кажется, я обратил на него внимание.
— Ну так вот, главное держать самолет между этими огоньками, а все остальное получится само собой.
— Между огоньками… — потребовалось некоторое время, чтобы шутка дошла до него.
Белл долго недоуменно таращился на Перси, затем наконец улыбнулся.
— И многих вы уже так провели?
— Ну, кое-кого провела.
Однако шутка его все же не развеселила. Он сидел, уставившись в пол. В конце концов затянувшееся молчание нарушила Перси:
— Роланд, Бритт мог бы отказаться. Он знал, на что идет.
— Нет, не знал, — возразил Белл. — Не знал. Он согласился с тем, что мы задумали, не слишком хорошо представляя себе, как обстоит дело. Это моя ошибка. Я должен был догадаться о пожарных машинах. Должен был предвидеть, что убийце известно местонахождение ваших комнат. Я мог бы увести вас в подвал, еще куда-нибудь. И я мог бы стрелять точнее.
Белл был настолько подавлен, что Перси не нашлась, что сказать. Она накрыла его руку своей ладонью. С виду довольно тонкая, ладонь Белла оказалась каменно-твердой.
Белл негромко рассмеялся.
— Знаете, что я вам скажу?
— Что?
— С тех пор, как мы познакомились, я впервые вижу вас хотя бы наполовину спокойной.
— Здесь единственное место, где я чувствую себя дома, — согласилась Перси.
— Мы летим со скоростью двести миль в час, в миле от поверхности земли, а вы чувствуете себя в безопасности, — вздохнул Белл.
— Нет, мы летим со скоростью четыреста миль в час на высоте четыре мили.
— Хм. Лучше бы не говорили.
— У летчиков есть старая поговорка, — сказала Перси. — «Святой Петр не считает время в полете и удваивает часы, проведенные на земле».
— Занятно, — усмехнулся Белл. — Мой дядя тоже говорил что-то в том же духе. Только он имел в виду рыбалку. Не обижайтесь, но мне его вариант больше по душе.
Глава тридцать первая
Час 33-й из 45
Черви…
Стивен Колл, покрытый потом, стоял в грязной уборной дешевого китайского ресторана. Яростно оттирая руки.
Черви, копошащиеся, жующие, грызущие… «Оттереть… Оттереть их, мать твою!!!» «Солдат…» «Сэр, я занят». «Сол…»
Тереть, тереть, тереть, тереть. Его ищет Линкольн-Червь. И везде, где он ищет, появляются черви.
Прочь!!!
Щеточка мелькала взад-вперед, впиваясь в кожу. На костяшках пальцев выступила кровь.
«Солдат, кровь — это улика. Нельзя…»
«Прочь!!!»
Вытерев руки, Стивен схватил с пола чемодан и сумку и вошел в зал ресторана.
«Солдат, где твои перчатки?»
Официанты испуганно таращились на окровавленные руки, на безумный блеск в глазах.
— Черви, — оправдываясь, пробормотал Стивен. — Черви, мать их.
Он поспешно выскочил на улицу и быстро пошел вперед, пытаясь успокоиться. Размышляя о том, что ему нужно сделать. Разумеется, он должен убить Джоди. Должен его убить, должен убить, должен, должен… И не потому, что маленький бродяга оказался предателем, — он выдал ему слишком много информации…
«Солдат, а почему ты так поступил, мать твою?»
— …слишком много информации о себе. — И еще он должен убить Линкольна-Червя, потому что… потому что в противном случае черви его одолеют.
Должен убить, должен убить, должен, должен…
«Солдат, ты меня слушаешь? Ответь!»
Только это и осталось сделать.
А потом он уедет из этого города. Вернется в Западную Вирджинию. В родные горы.
Линкольн будет мертв.
Джоди будет мертв.
Должен убить, должен убить, должен…
И больше его здесь ничто не будет держать.
Ну а Жена? Стивен посмотрел на часы. — Семь вечера с лишним. Что ж, а она, вероятно, уже мертва.
* * *
— Пуленепробиваемый.
— И эти пули его тоже не возьмут? — спросил Джоди. — Вы же говорили, они взрываются.
Деллрей заверил его, что бронежилет защитит и от разрывных пуль. Стальной лист был покрыт толстым слоем кевлара. Бронежилет весил сорок два фунта, и Райм не знал ни одного полицейского, кто согласился бы его надеть.
— А что если он выстрелит мне в голову?
— Со мной он хочет расквитаться гораздо сильнее, чем с тобой, — успокоил его Райм.
— А как он узнает, что я здесь?
— А ты как думаешь, остолоп? — буркнул Деллрей. — Я сам ему скажу.
Затянув на коротышке бронежилет, он кинул ему ветровку. Джоди вымылся в душе после долгих возражений и переоделся в чистое белье. Небесно-голубая ветровка, скрывавшая бронежилет, была ему широковата в плечах, но зато в ней он казался атлетически сложенным. Увидев себя в зеркале, отмытого, в чистой одежде, Джоди улыбнулся впервые с тех пор, как попал сюда.
— Отлично. — Селитто повернулся к двум полицейским в штатском. — Везите его в город.
Те вывели Джоди из комнаты.
Как только они ушли, Деллрей посмотрел на Райма. Тот кивнул. Вздохнув, долговязый агент раскрыл сотовый телефон и позвонил в контору «Гудзон-Эйр», где его звонка ждал другой агент. Специалисты технического отдела ФБР обнаружили в раздаточной коробке телефонных линий рядом с аэропортом «Мамаронек» подслушивающее устройство, подключенное к телефону чартерной авиакомпании. Однако его не стали трогать; больше того, по настоянию Райма специалисты проверили исправность устройства и даже заменили подсевшие батарейки. И вот сейчас криминалист рассчитывал, что этот жучок поможет ему поставить новую ловушку на Танцора.
В трубке послышались длинные гудки, затем щелчок.
— Агент Мондейл, — донесся низкий голос. На самом деле Мондейл был не Мондейлом, и говорил он заранее составленный текст.
— Говорит агент Уилсон, — сказал Деллрей голосом янки, белоснежного как лилия, родившегося в фамильном особняке в штате Коннектикут. — Мы у Линкольна. (Не «у Райма»; криминалист известен Танцору как «Линкольн».)
— Как аэропорт?
— По-прежнему оцеплен.
— Хорошо. Слушай, у меня к тебе вопрос. На нас тут работает один осведомитель, некий Джо Д'Оффорио.
