Казнь затянулась ненадолго. Алексея лишь на минуту спустили с деревянной колоды на землю, позволив кузнецу сбить заклёпки с обручей кандалов. Затем барабан застучал тревожную дробь, и палач выбил опору из — под ног висельника.
Петля стиснула шею Алексея, верёвка натянулась в струнку. Вздрогнувшее тело, склонив голову, лишь слегка качнулось в воздухе и замерло. Каторжане чуток постояли, пошептались меж собой и разошлись по баракам. В этот день никого в шахту на работу не погнали. Власти, опасаясь волнений среди каторжан, объявили траур по погибшим. Шутка ли — сразу два десятка жертв? По такому скорбному случаю, «хозяин» не поскупился даже по чарке вина каждому каторжанину выдать на поминки.
Тело Алексея провисело на площадке перед бараками до вечера. Как только солнце скрылось за горизонт, к висельнику подошли слегка подвыпившие могильщики. Один дородный мужик обхватил тело за ноги, а второй ножом на длинной палке перерезал верёвку.
— Ох, и здоров казачок, — приняв упавшее тело на плечо, прогнулся под тяжестью могильщик.
— Ничего, тут до кладбища нести недалеко — дотащишь, — сдёргивая с шеи покойника обрезок верёвки с петлёй, обнадёжил второй.
— Хорошо хоть, что дежурную могилку заранее подготовили, а то впотьмах копать пришлось бы, — пригибаясь под весом ноши, кряхтел первый.
— Хорошо, Яша, что этот вурдалак остальные трупы спалил, — похвалил душегуба щупленький могильщик и на ходу надел на свисающую голову трупа мешок. — Мы с тобой столько ям не заготовили.
— Про вурдалака ты это, Кирюшка, зря к ночи поминаешь, — укорил здоровяк. — Никогда ещё настоящего шамана не хоронил.
— Да какие уж тут похороны, — отмахнулся Кирюшка и затянул тесёмки мешка. — Даже в гроб не укладываем. Мешок на голову наденем и зароем, как собаку безродную.
— Эх, не по — людски хороним, — посетовал Яша.
— Тебе ещё мороки с гробами не хватает? — укорил дружка щуплый могильщик. — Тоже мне нашёлся — столяр — краснодеревщик. Доски — то нынче дороги, с материка вести приходится.
— Да я так, просто богу пожаловаться, — натужно пыхтя, признался Яша.
Наконец висельника дотащили до выкопанной могилы, и Яша с облегчением сбросил тело в неглубокую яму. Привычного стука о землю он не услышал. Обернулся, заглянул в могилку. Тело упало на спину. Покойничек, вытянув ножки, лежал ровненько, со связанными ремнём руками. Кирюшка ухватил совковую лопату и стал торопливо засыпать труп землёй. Грунт был свален горкой у самого края могилки, под натиском лопаты осыпался легко.
— Чего призадумался, Яша? — окликнул замешкавшегося напарника землекоп. — Бери совок и греби.
— Да, как — то тело само собой ловко легло… И звука падения неслышно было…
— Рыхлый грунт осыпался на дно ямы, вот и покойничек тихонько лёг. Пусть земля ему будет пухом. Хе — хе — хе…
— Может и так, — взялся за лопату здоровяк и стал мощными гребками засыпать подозрительного покойничка. — Только вот кожаный ремень с рук мы снять забыли. Новенький почти что.
— Так спрыгни и сними, — остановил процесс погребения жадный Кирюшка.
— Не-е, в могилу к шаману я не полезу, — замотал головой Яша.
— Погодь, не сыпь больше землю. Я товару пропасть не дам.
Щупленький жадюга отбросил лопату и спрыгнул в могилу, на рыхлый слой грунта, покрывающий тело покойника. Торопливо разгребя ладошками землю, могильщик снял с его рук ремень и бросил наверх. Однако сам назад не полез, принялся раскапывать землю глубже.
— Ты чего творишь, Кирюшка?! — ухватив кожаный ремень, удивился Яша. — Вылазь скорее из могилы.
— Я слышал, что Шаман серебряный нательный крестик носил. Хочу содрать.
— Не трогай, Кирюшка! — предостерёг напарник. — Грех это — покойников обирать.
— Да что мертвяк мне сделает? — беспечно фыркнул мародёр и запустил обе руки вглубь рыхлого слоя земли на груди покойника.
Внезапно из земли вылезли длинные руки и вцепились в горло расхитителя могил. Кирюшка в страхе выпучил глаза и захрипел. Тщедушный человечек попытался упереться ручонками в землю, но грязные клешни мертвеца медленно притянули его голову, безжалостно вдавив лицом в насыпанный грунт. Тельце мародёра задёргалось в безуспешной попытке вырваться из засасывающей могилы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кирюша — а — а!!! — в ужасе отшатнулся Яша. Спрыгнуть на помощь товарищу здоровяк не решился — мериться силой с нежитью не хотелось. Ведь мертвяка второй раз не убьёшь.
Яша бросился за помощью в лагерь. Пусть местный поп борется с нечистой силой. Однако когда, наконец, удалось вернуться к проклятой могиле шамана с внушительной поддержкой из вооружённых кирками и топорами братков (поп, как на грех, ушёл в рыбацкий посёлок ночевать у кумушки), окончательно стемнело.
Каторжане осветили вырытую яму дрожащим светом фонарей — на дне могилы, уткнувшись лицом в рыхлую землю, недвижимо замер труп Кирюшки. Братки потыкали черенком лопаты в спину неудачника, но доставать покойничка из могилы побоялись. Да и дух кровожадного шамана тоже тревожить не хотелось. А ну, как и правда, выползет разбуженный упырь из — под земли. Ночь безлунная. Темноту на кладбище отгоняют лишь робкие огоньки шахтёрских ламп. Кривые тени крестов пляшут зловещий хоровод вокруг могилы шамана. Стра — а — а-шно. Суеверные мужики дружно перекрестились и торопливо закидали труп землёй, водрузив поверх холмика сразу два креста из связанных палок.
Так для общества и осталось неизвестно: умер ли пьяный могильщик от страха или его, действительно, мёртвый шаман придушил. Хотя некоторые предположили, что Кирюшку прибил сам Яшка, а потом решил всё свалить на ожившего покойничка. Версия спорная, но всё же реалистичнее, чем воскрешение мертвеца. Однако никто правду выяснять не хотел — одним трупом каторжника больше, одним меньше, кого это особо волнует?
Меньше всего интересовали досужие пересуды каторжан истинного виновника. Алексей считал, что уже достаточно натерпелся, ради душевного спокойствия набожной паствы — целый день левитировал на виселице, болтаясь в верёвочной петле. Неспешная медитация позволила собраться с мыслями, продумать дальнейший план действий. Блатные «Иваны» нарушили плавный ход событий, теперь предстояло ускоряться. Первым делом следовало окончательно расчистить заваленный сучковатыми стволами деревьев вход старой шахты.
Конечно, проще всего было вообще не заморачиваться и сразу выдернуть товарищей из лагеря. Но весь смысл хитрой операции — исчезнуть так, чтобы никто не искал беглецов. Себя казак уже заживо похоронил (тело даже землицей присыпали в могилке), теперь очередь за «гибелью» товарищей — шахтёров под завалом в старом штреке. Откапывать политических блатные уж точно не станут. Алексей надеялся, что товарищи правильно расшифруют его предсмертную речь и, поутру, уйдут вглубь шахты. Опоры старой крепи, в облюбованном ранее тупичке, держались на честном слове — толкни крайнюю, завалится ближайшая дюжина. Запасы провианта и воды, складированные у ствола старой шахты, не дадут беглецам пропасть. Теперь дело только за Шаманом.
Алексей отряхнул с робы налипшие куски сырой глины и поспешил к дальней выработке. Никакой охраны здесь не было. Деревянные строения над стволом старой шахты экономные каторжане давно разобрали, чёрное жерло зияло в земле, как бездонный кратер. Алексей встал на самом краю рукотворной бездны и воздел руки к звёздному небу.
Из чёрной норы, злобно шипя, неохотно вылез сучковатый корявый ствол сосны. Гнилые отростки скребли по осыпающейся стенке колодца, но сопротивляться гравитационной тяге не могли. Невидимая сила вытянула трухлявый труп дерева из чёрной могилы, приподняла в воздух и брезгливо отшвырнула в сторону. За первым полуразложившимся стволом из открытой гробницы полез, натужно кряхтя, его кривой собрат. Шахту заваливали нестроевым лесом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Работа у Шамана шла споро — разбирать завал сверху было куда сподручнее. Алексей даже поблагодарил покойничков за то, что блатные организовали ему неплановый выход на свободу. Стучать топором теперь необходимость отпала, деревья поднимались без особого сопротивления, почти не цепляясь за нижние стволы. К середине ночи выход из шахты был расчищен.
