Шуттгарт
Когда она проснулась, был уже полдень. Аделаида умылась теплой, нагретой водой. Пальто ее за ночь просохло, и она была готова двигаться дальше. Осмотревшись, она обнаружила лодку, привязанную позади брошенной крепости, и решила, что было бы здорово доплыть на ней до самого Шуттгарта. С большим трудом удалось ей уговорить Алойвию лечь на дно неустойчивой посудины, откуда волк с подозрением поглядывал на хозяйку с доской в руке, заменившей ей весло. Но Аделаида уверенно столкнула лодку со льда на воду, и они поплыли сквозь белые стены гор.
Очень скоро перед ними вырос высоченный каменный мост, и дальше река начала расширяться, образуя нечто наподобие гавани. Затем у подножия дальней горы показались высокие городские стены, но не успела Аделаида что-либо сообразить, как сильное течение вдруг подхватило лодку и направило ее в один из узких рукавов речушки, прямиком вглубь ледяного материка. Вокруг высились отвесные скалы, выбраться на сушу было негде, и они плыли и плыли в надежде, что река вынесет их на берег, а не загонит в ледяной плен гор.
Тут прямо по курсу Аделаида увидела деревянный мостик с опорами, доходящими почти до самой воды. Это был шанс. Женщина ухватилась за пролет моста, как только суденышко оказалось прямо под ним, и взобралась на него. Алойвию унесло бы дальше, если бы он тут же не прыгнул в воду. Изо всех сил волк греб лапами в ее сторону. Аделаида насколько могла свесилась с моста и протянула руку к воде. Она сто раз порадовалась, что на волке был ошейник. Держась за опору почти одними ступнями, она ухватила Алойвию за ошейник и, с большим трудом подтянув к себе, втащила на мост. Алойвия тяжело дышал, а потом вдруг вскочил и так смачно отряхнулся, что женщина еле-еле успела закрыться руками от брызг, летящих ей в лицо. Аделаида с облегчением вздохнула и, присев на корточки, обняла своего верного спутника.
Вдруг чья-то тонкая рука упала ей на плечо. Она вздрогнула, а Алойвия тотчас же оскалил зубы. Аделаида робко повернула голову.
— Вам нельзя быть здесь, — томным голосом произнес худенький эльф, стоявший, как статуя, за ее спиной.
— Почему? — спросила Аделаида, сдерживая волка, чтобы тот не набросился на бедолагу.
— Потому что королева Фрея не желает, чтобы ее тревожили.
— Какая еще королева? Опять королева?! — вскричала Аделаида, и эхо ее голоса разнеслось по снежной долине.
— Тссс, — приложил эльф палец к губам. — Вы же не хотите разбираться с феей Сиррой. Она не столь сговорчива, как я.
— Почему же? — спросила Аделаида. — Я бы с радостью поговорила с очередной феей.
Сказав это, она поднялась и собиралась уже сойти с моста на ледяную землю, но эльф невозмутимо взмахнул рукой, и перед упрямой женщиной выросла ледяная стена.
— И можно как-то с тобой договориться? — спросила Аделаида, но эльф лишь все так же спокойно мотнул головой.
Она осмотрелась. Везде, куда ни глянь, взгляд упирался в ледяные вершины скал.
Заметив полнейшее замешательство путницы, эльф произнес:
— Вам лучше выбираться отсюда. Направляйтесь к Раффорти — он живет в центре лабиринта. Он поможет.
— Какого еще лабиринта? — недоумевая, спросила Аделаида.
Эльф закатил глаза, словно бы разговаривал с неотесанным орком, но все же ответил, слегка раздражаясь:
— Того, что вокруг. Ищите выход сами — я Вам не слуга. Я — слуга Ее Высочества принцессы Мелиссы… Я и сам недоволен тем, как тут всем заведует фея Сирра: она отравляет сердце моей повелительницы, но мы верим, что в один день нам удастся вернуть Ее Высочество… — эльф вздохнул, потом снова посмотрел на путешественницу с невозмутимым лицом. — Идите строго на юг, и не заблудитесь, — сказал он. — Идите скорее, пока Сирра не вышла осматривать владения.
Аделаида, кивнув, перешла на другую сторону моста и очутилась в узком ледяном ущелье. Вот и поплавали на лодке. Она вздохнула, кутаясь в пальто, и пошла в ту сторону, куда указал ей светлый эльф.
Уже очень скоро она была на небольшом перекрестке, где одна из табличек на столбе гласила: «К хижине торговца». Аделаида выбрала этот путь и, пройдя сквозь очередное ущелье, вскоре оказалась на новой развилке, откуда снова проследовала по указателю к дому торговца. И вот тут на пути стали встречаться монстры. Сначала с отвесных скал спустились на липких нитях несколько гигантских снежных пауков, которых Алойвия в одиночку разорвал мощными когтистыми лапами. Но затем они наткнулись на каменную гаргулью с такой мощной броней, что пробить ее Аделаиде удалось лишь многочисленными ударами катаны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Провозившись с механическим созданием порядочное количество времени, она решила идти дальше осторожно, но горный проход был по-прежнему слишком узким, чтобы в нем можно было разминуться с попадающимися на пути тварями, и приходилось держать меч наготове, а время от времени даже залезать на каменные выступы и отбиваться оттуда. Гаргульи этого племени обладали сильной магией воды и пытались сбить охотницу с выступов водными потоками. Аделаида была вынуждена тратить время, чтобы вытянуть из них магическую силу специальным заклинанием, и лишь после этого ей удавалось расправиться с очередной группой этих существ.
К счастью, ущелье вскоре расширилось, и перед путницей раскинулась поляна, накрытая магическим куполом. Среди всей окружающей мерзлоты под куполом земля была покрыта ковром ярко-зеленой травы, на которой стоял дом основательной постройки. Перед домом располагались небольшой сад с ирисами, два невысоких дуба и даже прудик с колодцем. У верстака перед домом стоял немолодой уже, высокий и жилистый человек в рабочей одежде и строгал что-то из глыбы льда, мурлыкая себе под нос веселую песенку. Аделаида прошла сквозь магический барьер, а Алойвия опасливо остался стоять снаружи. Человек обернулся и с добрым выражением на лице позвал путешественницу вглубь сферы погреться.
— Ты ж вся посинела от холода… — тревожно заметил он.
— Это мой обычный цвет, — Аделаида пожала плечами.
— Ах да, прости. Ты ж темный эльф, я и не понял сразу, у тебя такое человеческое лицо…
— Моя мама была человеком.
— Теперь все ясно. Я-то уж подумал, что ты просто околела.
Человек снял грязную перчатку, вытер руку о штаны и протянул путнице.
— Я Раффорти, — представился он, делая акцент на «р» в середине своего имени.
Говорил человек мягко — у него был явно южный акцент. Он поинтересовался, как одинокая женщина оказалась среди этого замерзшего лабиринта, и Аделаида честно призналась, что отклонилась от курса на Шуттгарт, куда первоначально держала свой путь. На вопрос, голодна ли она, Аделаида лишь сглотнула слюну. Раффорти тотчас же удалился в хижину и вернулся с корзинкой фруктов и хлебом.
— Вы, эльфы, не любите мясо, я знаю, — с этими словами торговец протянул Аделаиде корзинку с предложением подкрепиться. — А вот я не очень жалую фрукты. Курьер вечно привозит их мне из Годдарда, и они тухнут. Бери хоть все.
Улыбаясь сквозь зубы, Аделаида поблагодарила мастера и откусила кусок маленькой желтой груши. Ей, привыкшей к сочным южным фруктам, плод показался жестким и безвкусным.
— Бери все, — воскликнул добродушный человек и высыпал фрукты из корзины прямо в сумку путешественницы.
— А что Вы сами здесь делаете, в этом замерзшем краю? — поинтересовалась Аделаида, опустив потяжелевшую ношу на траву. — Мне рассказал о вас эльф, там, на севере.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Эльф, говоришь, как странно… — задумчиво произнес Раффорти. — Там, откуда ты пришла, нет ничего, кроме скал.
— Эльф говорил про какую-то ледяную королеву… — растерянно пробормотала Аделаида.
— Про королеву Фрею? — глаза Раффорти от удивления расширились.
— Именно так, — подтвердила Аделаида.
— Странные дела, — торговец вновь задумался.
Аделаида глядела на него, ожидая объяснений. И Раффорти сказал, что это старая сказка, которой бабушки любят объяснять своим внучатам, отчего холод начал надвигаться на южные земли.
