– Вы к нам пришли, и это здорово! Не откажетесь от чашечки кофе?
– Не откажусь…
Она взяла трубку и сказала кому-то, чтобы принесли кофе.
– Анна.. Можно, я буду вас так называть? Ведь вы еще так молоды… Честное слово, я еще нахожусь под впечатлением… Вы должны понять меня – я журналистка, и ваш приход невольно вызвал у меня желание взять у вас интервью… Мы сделаем хорошие фотографии…
– В следующий раз, – ответила я, широко улыбаясь, как это делает одна известная ведущая телешоу, чтобы показать свои вставные зубы. Но у меня-то, в отличие от нее, СВОИ.
– Мы бы вам заплатили…
Я состроила такую гримасу, что Элен Калошина покраснела: она поняла, деньги, которые она мне собиралась заплатить – ничто по сравнению с моим капиталом.
– Извините… Ну что ж, будем ждать вашего следующего приезда… А что касается Милы, то она сейчас в отпуске и, кажется, уехала за границу. Ваша сестра – талант. Я вижу ее редко, в основном она пересылает мне свои работы через друзей, но ее снимки просто потрясающи!.. Мы очень дорожим ею, ведь она, что называется, штучный экземпляр…
Меня коробило от этих слов… Мало того, что сестрица появлялась в моих видениях, так она, оказывается, жива!
– А у вас не сохранилось ее фотографий?
– Конечно! Вот, кажется, последние… – с этими словами Элен достала из папки пачку цветных фотографий с изображениями обнаженной светловолосой девушки, типично русской красавицы с нежным румянцем на щеках…
– Вы меня не так поняли… Речь идет о фотографиях, на которых изображена ОНА САМА…
– Есть одна, но только совсем небольшая и черно-белая… Сейчас постараюсь ее найти…
И Элен через пару минут извлекла из другой папки снимок самой Милы Рыженковой. Я была просто уверена, что увижу какую-нибудь толстую брюнетку, нахалку, самозванку, выдающую себя за мою сестру. Представьте себе мое удивление, когда со снимка на меня посмотрела настоящая Мила Рыженкова. Худенькая, лицом и телом напоминающая подростка со смазливой физиономией. Именно такой я ее и видела в последний раз. Наяву, перед тем, как уехать из С, в Москву… Даже курточка была мне знакома, ведь это была МОЯ куртка, которую я подарила ей в свое время, что называется, с барского плеча. С замшевыми вставками. Красивая стильная куртка.
– Сколько лет этой фотографии?
– Может, год.. Но она именно так и выглядит Она приезжала сюда со своим бой-френдом, очень красивым мужчиной, правда, чуть постарше ее. Они принесли пачку замечательных фотографий… Снимки были сделаны во время путешествия по Африке… Там такие дивные цвета: желтый, песочный, табачный… Я понимаю в этом толк…
Я молча смотрела на эту, ставшую уже ненавистной мне Элен, которая так откровенно распиналась передо мной, расхваливая мою сестру и надеясь всеми силами расположить меня к себе, чтобы в будущем все-таки добиться у меня интервью и, возможно, рекламных денег…
– Так вас интересует ее адрес и номера телефонов? Сию минуту… – Она достала свою электронную записную книжку, и вскоре передо мной появился листок с необходимой мне информацией. Разумеется, это был адрес дома на Солянке… И, очевидно, телефон той квартиры.
– Спасибо. Но этот адрес я знаю…
– Извините, но другого адреса у меня нет. Вы уже уходите?
Но я ей ничего не ответила. Просто вышла и с силой захлопнула за собой дверь. Пройдя мимо шарахнувшегося от меня охранника, я выскочила на улицу и от досады чуть не заплакала. А ведь я так надеялась разыскать эту стерву…
И тогда я решила поехать в ресторан Вика, рассчитывая встретить там кого-нибудь из своих знакомых, имеющих возможность помочь мне с фальшивым паспортом и прочими необходимыми документами, без которых меня бы не выпустили из страны . Единственное, что мне было нужно, – это билет в Лондон.
Я знала, что вокруг Вика всегда вертелось много людей, работающих в МИДе, которые за деньги могли бы мне достать хоть черта лысого…
В гостиницу я тоже не могла устроиться, поскольку у меня с собой были только документы Цветковой. Я понимала, что люди, схватившие меня в поезде, могли опознать меня… Больше того, моя поимка, возможно, была спланирована органами, и за мной снова могла начаться охота… Ведь поезд, на котором я ехала, направлялся в Москву, стало быть, меня будут искать именно в столице. На шоссе уже могли найти труп Игоря… Машину, на которой я добралась до Садового кольца, я бросила и пересела на такси. Так что теперь я была уже и без крыши над головой.
На улице было холодно, и мне необходимо было где-то переждать до вечера, поскольку днем в ресторане нечего делать. Больше того, он мог быть закрыт, что я тоже не исключала. Я знала адреса людей, которые могли бы мне помочь ради памяти Вика… Но и они появляются у себя дома лишь поздно вечером. Это деловые, занятые люди, день которых расписан по минутам…
Я зашла в ресторан “Макдоналдс” и проторчала там около двух часов, пока не насытилась и не согрелась настолько, что чуть было не уснула.
Я мечтала… Но о чем бы я ни думала, мысли мои все чаще возвращались к Гаэлю. Ведь он считает, что я погибла. Наверняка. Интересно, знает ли он, что стало с Полом?
Конечно же, я постоянно размышляла над тем, что вообще произошло со мной в последнее время, но ответить на самый главный вопрос – КТО ВЫЗВАЛ МЕНЯ В МОСКВУ? – я так и не смогла. Это мог быть и Пол Фермин, который инсценировал свое убийство с тем, чтобы я попалась в лапы Матвею… После моей смерти он бы не растерялся и прибрал к рукам почти весь мой капитал, и это было оговорено в соответствующих документах, им же составленных… Ведь Пол был моим доверенным лицом: не могла же я не доверять вообще никому!
Это могла быть моя сестра, которая, задумав отомстить мне за все “хорошее”, особенно за Вика, наняла людей с целью разделаться со мной…
Это мог быть кто-то из вкладчиков… Но кто?
Единственным человеком, в котором я была уверена, оставался Вик. И хотя я знала, что он мертв, потому что сама держала в руках его голову, мне все же казалось, что я увижу его, быть может, в ресторане, где он встретит меня ироничной улыбкой, обнимет, прижмет к себе и скажет дрогнувшим голосом: “Аня, боже, как же я по тебе соскучился…” Или: “Какая же ты дрянь… Убил бы тебя, суку, но не могу… Рука не поднимается”.
Но даже эти грубые слова звучали из его уст так, что дух захватывало… Я бы многое отдала, чтобы он остался жив. Но его голова – это не муляж, это был действительно он, и кто-то, кто смертельно его ненавидел, убил Вика и отрезал ему голову… Будь это не в России, а в другой стране, я бы никаких денег не пожалела, чтобы разыскать убийцу и собственноручно вонзить ему в сердце нож… Я знаю, что испытала бы глубочайшее чувство удовлетворения от этой мести… Но здесь, в России, в Москве, где мне на каждом шагу устраивали ловушки, в которые я неизменно попадалась, я была бессильна что-либо сделать для Вика… Да и для себя тоже.
Я вышла на улицу и поняла, что наступила зима. Всюду лежал снег. Его было мало, но все равно пахло зимой и приближающимся Новым годом. На Пушкинской площади, оранжевой от горящих огней, какой-то сумасшедший читал свои стихи, на Тверской тоже было как-то празднично, красиво, уютно… Прозрачные витрины дорогих магазинов зазывали к себе, обещая гастрономический рай и тепло… Казалось, под ногами хрустел не первый снежок, а кристаллы ванили – до того вкусно пахло вокруг…
Наступил вечер, но идти в ресторан было еще рано. И тогда я спустилась в подземное царство роскоши под Манежной площадью…
Не помню, сколько часов провела я там, кочуя из одного магазинчика в другой, словно переплывая из одного прозрачного аквариума, наполненного разноцветными камнями, в другой (полки ломились от дорогих ярких товаров, но покупателей практически не было – типичная картинка из московской жизни), “примеряя” на себя всю эту роскошь и сравнивая с тем, что я оставила на острове Мэн… И странное чувство, что я уже скоро, совсем скоро верну себе СВОИ рай, овладело мною… Я словно опьянела, развеселилась и принялась вдруг покупать себе одежду, белье и даже легкую шубку из рыси… Я тратила деньги Цветковой так легко и беззаботно, словно над куполом этого чудовищного – на фоне общей разрухи и безработицы, горя и нищеты моих бывших соотечественников – магазина-ресторана не было холодного московского декабря и той жуткой неизвестности, что ждала меня наверху в случае, если мне не удастся найти знакомых Вика…
Я поднялась на свежий воздух на лифте, одетая легко, но тепло. В моей руке появилась новая большая дорожная сумка – старую я выбросила в первый же попавшийся мусорный бак – и нежно-розовый зонт. Зачем я купила этот зонт, было непонятно даже мне… Так, от снега. И, остановив такси, приказала отвезти себя на улицу Воровского”.
* * *
Малько в поезде, следующем в С., пил чай и закусывал бутербродами, приготовленными заботливой Женечкой. Он до сих пор не мог прийти в себя от того, что произошло.
