наши войска, считайте, сами шли в ловушку. Генштаб разворачивал резервы, перебрасывал дивизии…Они думали, что наступил перелом. Противник выдохся и нужно использовать шанс и давить, давить… Быстрее, решительнее. Собрать все силы в кулак и обрушиться на отступающие войска Союза. Сломить. Окончательно.
В одночасье огромные массы людей получили возможность перебраться в любую точку планеты.
«Идите, вас никто не держит. Если вы лояльны Метрополии, уходите. Вы нам не нужны. Мы даже транспорт организуем. Выдадим разрешение, уладим вопрос с документами».
«На той стороне вас примут».
Людям дали выбор, что не случалось никогда до этого. И они пошли. Полетели. Поехали. Создав бесконечный транспортный коллапс на линии соприкосновения, на пропускных пунктах, развёрнутых повсеместно. Это означало проблемы. Военным волей-неволей пришлось выделять подразделения для сортировки, досмотров, проверки документов, отправки вновь прибывших во временные лагеря. Логистика, снабжение, бюрократия. Нас отвлекали, а мы и сами этому были рады.
Сейчас уже понятно, что Рангози лично или его доверенные люди, решили покончить с вопросом Нового Пекина раз и навсегда. А попутно и показать своим приверженцам, что у Сопротивления есть оружие, перед которым Метрополия придёт в ужас, возможно, даже склонится и проиграет. Усталость от затянувшегося конфликта нужно было преодолеть, а лучшего средства чем показать, что руководство приберегло козырь и МОЖЕТ диктовать Метрополии свою волю, не найти. Они готовы были уничтожить половину планеты, ради этой цели.
Никто этого не видел. Я мог бы, но думал тогда больше о другом. Череда совпадений и случайностей привела меня именно туда, где решалась наша общая судьба. Очень давно говорили, «все дороги ведут в Рим», не знаю, где я услышал это забытое выражение, но там оно было уместно. Все дороги шли на Новый Пекин.
Я практически сложил элементы этой мозаики. Мучительно. С сомнениями и натянутыми фактами, непроверенными подозрениями и догадками… Практически успел. Я был готов предоставить руководству результаты своих умозаключений. Мне не хватало одного. Факта, что мешал мне самому верить на все сто процентов в свои выводы — результата встречи Маркуса Альери и мистера Борроу.
Всё то время я не забывал об отце. Юнхэгун. Монастырь в провинции Янтао. Я всё о нём узнал. Двое агентов Комитета по моей просьбе были готовы вылететь туда, как только у военных появится свободный борт. Они пообещали найти его в ближайшие дни…
Маркус вернулся четырнадцатого числа, ночью. Утром мои люди собирались лететь в Юнхэгун. Когда он вбежал в мою спальню, растрёпанный, нетерпеливый, шумный… Я всё понял по его возбуждённому состоянию. Понял, что встреча прошла успешно. Видел, как он нервничает и торопится, и мне всё стало ясно, последующие слова уже не имели значения. Слишком поздно. Только повторяющаяся фраза «он знает, где оно… он знает, где оно…»
Александр Борроу
Пятнадцатое мая. Хорошо помню, как я нервничал, собираясь на слушания сената. Хотелось бы мне сказать, что я был готов. Но это не совсем так. Что касается плана — всё тысячу раз оговорено и согласованно, каждый знает, что ему надлежит делать. Готов к неожиданностям и имеет инструкции на случай изменения обстановки. Мы учли всё. Только не подумали о психологической стороне вопроса. Во всяком случае для меня это было сложно. Двадцать пять лет я был знаком с нашим президентом, четверть века я мог считать его своим другом, а сейчас… Не уверен, что вы поймёте. Это большой срок. Но дело не только в годах, проведённых рядом. Мне было сложно поверить, принять, смириться, наконец, с мыслью о том, в кого превратился человек, вызывающий у меня когда-то искреннее уважение, симпатию и любовь. Я так устроен, не самая плохая черта характера — вера в людей и наивная надежда в их благоразумие. Мне бы следовало измениться, но уже поздно, да и не хочу, против себя не пойдёшь. Поэтому я не считал Рангози своим врагом, в то утро. Скорее думал, что он сбился с пути, запутался и неверно воспринимает действительность… Ошибка доверчивых. Глупая… основанная на воспоминаниях и желании вернуться в прошлое… Которого уже нет… И не будет никогда, потому что человек, как бы ты не хотел этого, оказался не тем, не таким, как ты его придумал себе, не замечая его истинной сути. Он тебя обманул, провёл, использовал и лгал… А ты и сейчас ищешь в нём «хорошее»… жалеешь и… Вот почему тогда я чувствовал себя неуютно. Разум понимал, но сердце желало другого.
— Вы знали, когда он хотел нанести удар по Новому Пекину?
— Точной даты не знал. Всё указывало на то, что это произойдёт в скором времени, я думал у нас есть ещё в запасе как минимум неделя-другая. Возможно, даже больше.
— Вы следили за обстановкой на Пекине?
— Конечно. Зная намерения Рангози, ситуацию на Новом Пекине, я видел под нужным углом. Он был готов. Оставалось только заманить как можно больше войск Метрополии в ловушку, и попутно избавиться от лишних, бесполезных гражданских. Практически всё было готово.
— Ваш договор с комитетом. У них был шанс опередить Рангози и найти оружие?
— Возможно. Сейчас об этом поздно говорить. Вы знаете, кто был их представителем?
— Да.
Мой собеседник понимающе кивает.
— На встрече я поделился с мистером Альери, всем, что знал сам. Место, примерное время и главное — класс и идентификационный номер корабля, на котором оно было установлено. Метрополии оставалось только найти его и уничтожить или захватить, это уж как им заблагорассудится. Не такая уж простая задача, но выполнимая.
— Не хватило времени?
— Как всегда. Нам постоянно не хватает чего-то. Слишком поздно — довольно частое объяснение. Так случилось и тогда. Со всеми нами.
— Что вы имеете в виду?
— Упущенное время. А с ним и возможности. Если бы мы захватили Рангози раньше, он не смог бы, не успел бы отдать того приказа… И миллионы на Новом Пекине остались бы живы.
— Он знал, ЧТО вы готовите?
— Иногда, мне кажется, он всегда всё видел на несколько шагов вперёд. Хотя чему удивляться? Зная, что он сделал.
— Простое везение.
— Нет. Только не это. Самуэль никогда не полагался на случай и всегда имел запасной вариант. А также преданных людей, готовых ради него на всё. Он знал, что метрополия подбирается к Лучевому оружию, понимал, как сложно ему будет скрывать его. Рано или поздно усилия комитета вознаградятся. И он лишится своего главного аргумента. Этого допустить он не мог. Как и не мог допустить государственного переворота, инакомыслия и неподчинения… Это нам повезло… Цена, конечно высока, но, можно сказать, и так. Повезло.
— Что произошло
