Внутри городка, не в пример селищу, царило оживление. Перед дружинными и хозяйскими избами толпился народ – хирдманы, челядь, обитатели окрестных дворов. Гудели голоса, и по пути Равдан много раз слышал упоминание о Ведоме.
– Завтра, завтра! – долетел до него чей-то раздраженный голос. – Куда прете, тут вам не торг! Сказано же: завтра допустят. А потом пир будет, и там обеих их увидите – и старшую, и младшую. Сегодня отдыхают они.
– Оно понятно: с того света идти – устанешь! – согласились из толпы.
Видимо, все жаждали увидеть вернувшихся с того света Сверкеровых дочерей. И особенно, пожалуй, младшую, которую у всех на глазах несколько дней назад погребли в бабкиной могиле. А теперь княжьи люди говорят, что старшая сестра привела ее домой живую!
Равдан лишь мельком отметил, что Вигот не упоминал о девочке – младшей княжне, хотя сам видел, как хирдманы доставили с жальника Ведому. Если бы она привела с собой сестру, которую перед этим похоронили, кузнец уж точно сказал бы об этом! Неужели она правда повстречала где-то младшую княжну, и ей пришлось вести ее домой? Да нет, бред какой-то. Где она могла найти Приянку – мертвую и похороненную? Тут рехнуться можно!
Его провели в гридницу, где уже накрывали на столы к ужину. Сам князь сидел на своем месте, скамьи были заняты людьми его дружины и старейшинами предградья: Ольма с Гостиной, Пересвет и Домамер томились от любопытства не меньше прочих и надеялись, что поближе к князю удастся разузнать побольше. Всякий помнил былички о том, как мертвые родичи незримо приходят в прежний дом и дают о себе знать звуком – то стуком, то вздохом. Иной раз передвинут скамью или уронят ложку со стола. Но никто не слыхал, чтобы похороненного мертвеца приводили назад домой живым!
Равдан и хирдманы остановились у двери, а Тенгиль прошел вперед.
– Вот этот парень! – сказал он Сверкеру. – Из Озеричей.
– Подведите его поближе.
По пути через гридницу Равдан невольно обшаривал взглядом скамьи, хотя и понимал, что Ведома не будет сидеть здесь, у всех на виду, даже если она и правда дома. Но вот его придержали, чтобы остановился, кто-то шепнул:
– Поклонись, чащоба! Перед князем стоишь!
Равдан бросил взгляд на своего тестя: тот смотрел на него пристально, но без враждебности. На губах Сверкера блуждала непривычная улыбка, будто он пьян.
– Я слышал, ты из рода Озеричей?
Равдан еще раз поклонился, сглатывая: пересохло в горле.
– Чей ты сын?
– Краяна, – хрипло ответил Равдан. – Старейшины младший сын.
– А, значит, это был твой брат?
– Мой старший брат Шумил Краянович, если ты говоришь о том, кого безвинно убили твои люди. – Равдан овладел собой и с вызовом взглянул на хозяина дома.
– Я думал послать к вам кого-нибудь, но раз ты сам пришел, я хочу, чтобы ты передал мои слова вашим старшим. – Сверкер развалился на сиденье, как не делал раньше, и говорил довольно небрежно. – Не думаю, что твой брат пострадал так уж безвинно, однако его смерть – большая неприятность, и я очень о ней сожалею. Но теперь, когда моя дочь вернулась… когда обе мои дочери вернулись с того света, я хочу быть со всеми в мире, чтобы раздоры не омрачали радость смолян. Я предлагаю Озеричам мир. Пусть ваши старшие приходят ко мне без страха, им не причинят вреда, и мы обсудим размер виры. Нарочитые мужи Свинческа поддерживают меня, ведь правда?
– Точно! – заговорили на скамьях. – В мире-то жить лучше. Пусть Краян приходит. Не обидим!
Равдан молчал. Никакого ответа он дать и не мог: решение, мириться или нет, примут только общим советом всех Озеричей. Да от него и не ждали ответа.
И выходит, об его участии в судьбе Ведомы Сверкер ничего не знает. Ведома смолчала об этом, оберегая мужа и всех Озеричей. А это значит, что ее увели к отцу силой!
Равдан напрягся, сдерживая порыв немедленно броситься на сидевшего перед ним пожилого варяга с залысым лбом, схватить за горло и потребовать: «Верни мою жену!» Но едва ли это привело бы к успеху в гриднице, где сидит с полсотни княжьих людей. Сейчас главное – не выдать себя самому, раз уж его не выдала Ведома.
– Не бойся! – Сверкер так понял его потрясенно-замкнутый вид. – Я никому не собираюсь причинять вреда в этот радостный день! Боги услышали мои мольбы! Моя дочь вернулась… мои дочери вернулись! Боги вновь обратились ко мне лицом! Теперь нам нечего бояться! Мы повергнем всех наших врагов! Сейчас мы еще раз выпьем за это! Я предложил бы пива и тебе, но ты же не станешь со мной пить, пока мы не заключили мир?
Равдан помотал головой. Пить со Сверкером он не станет.
– Вот что, – продолжал тот, протянув руку за новым кубком, – пусть ваши старейшины через три дня приходят на пир, они тоже смогут увидеть моих дочерей, и мы заодно поговорим о размере виры. Это будет хорошо. Пусть они знают, что я уважаю ваш род, хоть у нас и вышла такая неприятность!
Неприятность! Равдан стиснул зубы, чтобы не наговорить лишнего. Убийство Краянова сына для князя всего лишь неприятность!
Ему пришлось смотреть на башмаки Сверкера, не поднимая глаз выше, чтобы тот не увидел ненависти в его глазах. Для Равдана князь смолян сейчас был как то чудище-змеище из преданий, которое губит людей целыми поселениями и уносит молодых жен.
– Или ты пришел нас всех убить? – Сверкер увидел, как переменилось его лицо, и засмеялся. – Не стоит так огорчаться! Достойно погибшему человеку и на том свете уготована достойная жизнь! Вы его еще не похоронили? Я пришлю погребальные дары, и покойный не будет держать на меня зла.
Он махнул рукой, отпуская Равдана. Те же двое хирдманов вывели его из гридницы и проводили за ворота городка. По пути он еще несколько раз оглядывался на избу, где, по его представлению, могла быть Ведома, но, конечно, ничего не увидел. Да и не знал он, в которой избе живет княгиня, и мог судить лишь по тому, где толпилось больше любопытного народу.
А Ведома и не знает, что он, ее муж, сейчас так близко!
Но ведь Сверкер сказал «приходите на пир». Сам позвал и пообещал, что Ведому можно будет увидеть. Равдан понимал, что ему самому едва ли найдется место за столом, но отец…
О боги! Ведь если Краян, дед Доманя, Немига и другие явятся на этот пир и увидят княжью дочь Ведомилу… Что с ними будет, когда они признают в ней ту самую Перепелку, свою младшую невестку-русалку!
Ведома узнала, что младший сын Краяна приходил в Свинческ и говорил с князем, лишь на следующее утро, когда и след гостя давно простыл на осенней слякотной дороге. И это, пожалуй, было к лучшему. Едва ли они оба сумели бы совладать с собой, столкнувшись лицом к лицу. Чудо уже то, что никто не связал ее внезапное возвращение и столь же неожиданное появление в городе младшего сына озерского старейшины. Уж слишком они в мыслях окружающих были далеки друг от друга.
После возвращения дочери ссора с Озеричами показалась Сверкеру мелочью, едва стоящей внимания. И Равдан, будучи дважды врагом князю, стоял перед ним, говорил с ним и ушел вольным и невредимым. В то время как его брат Шумил погиб ни за что, обороняя девушку, на которую княжьим людям вовсе и незачем было смотреть…
Впервые увидев Ведому в избе княгини, Сверкер вздрогнул. Бедная одежда замужней женщины так изменила ее, что поначалу в его голове мелькнуло: уж не вернулась ли она и правда с того света! Она похудела, побледнела, вид имела несколько изможденный, но при этом в ней появилась новая сила и уверенность, будто она разом повзрослела на много лет. Среди чужих, когда приходится самому за себя отвечать, люди взрослеют быстро.
– Ты обманул меня! – вместо приветствия с негодованием воскликнула Ведома. Именно в этот миг она окончательно все поняла. – Ты сам распускал слухи, будто Рагнора ходит к матери и уморила Приянку, – чтобы заманить меня на ее могилу! А на самом деле она не ходила ни к кому и все были здоровы! Неужели ты посмел так оскорбить память твоей матери! Я не верю, что мой отец на такое оказался способен!
– А что мне оставалось делать? – с таким же негодованием закричал Сверкер. В этот самый миг он понял, что его дочь никто не держал в неволе и она как ушла, так и вернулась сама. – Если ты сбежала, как сквозь землю провалилась, и даже я не знал, где ты и у кого! Почему ты не уехала с Зоряном? Я же ясно велел тебе сделать это!
– Я даже не видела Зоряна! Не знаю, где он бродил. А мне боги послали другого суженого.
– Ты вышла замуж? – Сверкер еще раз окинул взглядом ее сряду, которая сама за себя говорила.
– Как видишь.
– Но за кого, йотуна мать?
На лице Сверкера отражалось такое же изумление, как если бы дочь отыскала жениха в собственной укладке. В обозримой округе он не знал никого равного ей и себе, а в домах малых кривичских князей ее уже искали…
Ведома не ответила. Несколько мгновений висела тишина. Сквозь отволоченные оконца был слышен приглушенный гомон со двора. Перед избой княгини собирался народ: стрелой пролетел слух, что обе княжны вернулись домой живыми! Никто не верил, но все хотели быть поближе к делу.
