— На станции ознакомлюсь.
— Стивен, торопливость и быстрота — разные вещи. У меня тоже такое случалось. Кажется, что надо лететь куда-то сломя голову. Прилетаешь — а, оказывается, пролетел мимо. Давай сначала все обсудим. Может быть, ты воспользуешься моим советом, и тогда… — Тандерс, стоя на подножке, потянул Степана за рукав. — Не упрямься, обсудим все за обедом.
— Эй, братишка! — послышался резкий окрик. — Чего от тебя хочет этот юродивый?
Гончар оглянулся и увидел Мушкета. Тот стоял на панели, сунув руки в карманы полосатых брюк, и покачивался с пятки на носок. В углу рта дымилась сигара, шляпа немыслимым образом держалась на самом затылке, и весь вид налетчика говорил о том, что ему сейчас не очень весело, потому что слишком весело было вчера.
И тут Степану все стало ясно. Он словно вырвался из темной подворотни на ярко освещенную улицу. Как там говорил Бизон? "Ты должен видеть следы тех, кто еще не прошел". Он видел их, эти следы.
Начать жизнь заново? Он начал ее с того момента, когда пуля Штерна пригвоздила его к заплеванному полу салуна. С тех пор перед ним открывались разные двери, но он только заглядывал за них, не переступая порог. Он мог бы всю жизнь кочевать с индейцами. Мог бы бродить с Тандерсом по стране — с таким попутчиком можно исходить не только Америку, но и весь земной шар, а что может быть лучше, чем провести остаток жизни в путешествиях? Лучше этого, наверное, только домик в уютной долине, в котором можно спокойно жить с любимой женщиной, растить сыновей, дочерей, внуков… Он мог остаться с князем Салтыковым в русской деревне. Эх, еще как мог! Но все это было бы продолжением старой жизни. Стивен Питерс из Эшфорда мог бы стать отличным хозяином. Пахать землю, растить скот, строить, торговать… Но его убили.
"Я честно пытался вписаться в эту систему, — подумал Степан Гончар. — Не воровал, не обманывал, не предавал. Что мы имеем в результате? Я оказался вне закона. Что ж, тем хуже для закона".
— Привет, братишка! — Он перемахнул через бортик пролетки и хлопнул Мушкета по плечу. — Тебя и не узнать в таком прикиде. Знакомься, это Джек. Он свой парень. Джек, это…
— Мейсон Ванденберг, фармацевт, — представился Мушкет.
— Нам не мешало бы отметить встречу, как ты думаешь?
— Чего тут думать!
Джек Тандерс с любопытством разглядывал нового знакомого.
— Я угощаю, — заявил он. — Возражения не принимаются. Давно мечтал поговорить с настоящим фармацевтом.
35. ЭКСПРЕССЫ ИНОГДА ЗАДЕРЖИВАЮТСЯ
Степан примчался на станцию, когда паровоз уже цепляли к составу. Он едва успел завести жеребца в вагон-конюшню и остался там, потому что поезд уже тронулся.
Лежа на сене в углу вагона, он грыз галеты и смотрел в зарешеченное окошко. Через щели между досками пробивались лучи света, в которых кружились золотые пылинки. Лошади перетаптывались в стойлах, звенели крепежные цепи, ровно гудели рельсы. Состав двигался медленно, одолевая очередной подъем. Вся дорога и будет состоять из подъемов и спусков до самой водокачки. Там паровоз заправится водой из цистерны. Зимой в этом самом месте "Горный экспресс" был ограблен. Пока кочегары возились со шлангом, бандиты отцепили паровоз и заставили машиниста отогнать его вперед. Потом взорвали сейф в почтовом вагоне, погрузились с добычей на паровоз и укатили, а пассажиры еще долго боялись высунуть нос. С тех пор, подъезжая к водокачке, машинисты давали длинный гудок, и все вооруженные пассажиры становились у открытых окон, выставив стволы наружу, готовые немедленно дать сокрушительный отпор.
Фармацевт Мейсон Ванденберг, возможно, и не отличал хлористый кальций от цианистого натрия. Но зато он знал каждую шпалу на линии Колорадо — Вайоминг. Он авторитетно заявил, что ни до водокачки, ни после нее до самой узловой станции не будет места, где состав можно остановить. Рельсы были проложены в узком ущелье. К ним не подступишься ни с какой стороны, не выкатишь поперек насыпи телегу, не устроишь приличный завал. Нет, поезд надо брать только на водокачке. С боем, нагло. Пассажиры смелы только на словах, они попрячутся под лавки с первыми же выстрелами. А охрана? Что ж, им тоже нет смысла подставлять лоб. Свое жалованье они все равно получат, но только если останутся в живых.
Степан Гончар уважал мнение специалиста, тем более что сам он поезда никогда не грабил. Но, в отличие от Мушкета, в детстве Степан много читал, и самыми любимыми его книжками были те, в которых рассказывалось о партизанах. Полесье и Карпаты не слишком сильно отличаются от Скалистых гор, а эшелоны с фашистами охранялись посерьезнее, чем "Горный экспресс". Когда Гончар поделился с "фармацевтом" некоторыми находками народных мстителей, Мушкет надолго замолчал, а потом горько изрек: "Братишка, где же ты шатался все эти годы?" Поезд начал разгоняться на спуске, и вагон стал раскачиваться сильнее. Лошади беспокойно всхрапывали. Гончар, хватаясь за перегородку, подошел к вороному. Жеребец гулко ударил копытом по дощатому полу.
— Что поделать, мне тоже не нравится в этой тюрьме, — сказал ему Степан. — Но мы с тобой, по крайней мере, оказались тут по своей воле. А моего брата везут под конвоем. Наверно, в таком же вагоне, как этот.
В составе было только два пассажирских вагона — пульман и "третий класс". Между ними находился почтовый, с опломбированными дверями, а замыкали поезд четыре скотовозки. На станции Гончар успел разглядеть солдат за раздвинутыми дверями последнего вагона. Они валялись на сене, передавая по кругу бутылку. "Надеюсь, у них достаточно выпивки, чтобы как следует отметить поездку", — подумал он.
Гончар скормил вороному остатки галет и снова устроился возле окошка, за которым мелькала зеленая стена леса.
Если Мушкет сделает все правильно, поезд остановится. А если нет?
Он отстегнул предохранительный ремешок наплечной кобуры и достал "смит-вессон". Это был револьвер карателя, которого Степан застрелил недалеко от сожженного поселка сиу. Модель "скофилд". Хорошее оружие, надежное и удобное. Его главное достоинство — удобство перезарядки. Переломишь ствол — и над барабаном поднимаются только стреляные гильзы, а неиспользованные патроны остаются в каморах. Очень удобно. Но только если у тебя есть чем заменить эти стреляные гильзы. Потому что к "скофилду" подходят лишь его собственные, укороченные патроны. А их у Степана было всего-то полтора десятка. На пять минут не слишком горячего боя.
Отправив "смит-вессон" обратно под мышку, Гончар извлек из-за пояса старый кольт, подарок Белого Ножа. Вот с чего надо будет начинать разговор. Револьвер выглядит весьма убедительно, а если дойдет до стрельбы, то в патронташе достаточно аргументов 44-го калибра. Степан прокрутил барабан, разглядывая блестящие донышки патронов, и ни один из них не вызвал никаких подозрений. Осечки не будет. И каждая пуля ляжет в цель. Если для того, чтобы освободить Майвиса, придется перебить всю охрану, — что ж, тем хуже для охраны. В конце концов, солдаты должны уметь не только убивать, но и гибнуть.
