Пришло время Ланы удивляться:
— Это не твой ребенок?
— С чего ему быть моим?
— Ну не знаю, — она неопределенно пожала плечами. — Встретились где-нибудь случайно, прежняя страсть вспыхнула с новой силой, в итоге заделали ребенка…
Дэн, уткнувшись головой в подушку, глухо рассмеялся.
— Чего? — обиженно пробурчала она.
Вместо ответа он ее поцеловал и, оторвавшись, хрипло сказал:
— Я тебе сейчас ребенка заделаю.
Лана, хитро сощурившись, спросила:
— Обещаешь?
— Констатирую.
Глава 26. Осквернение
«Отчеты, отчеты перейдите на кого-то… — подумала Мила и зевнула. Так не хотелось ничего заполнять. — Ну что я им сделала? Как можно заставлять творческую личность заниматься бумажками?»
Она лениво потянулась на стуле, рассматривая недописанные картины. С одной на нее глядела кареглазая девушка, вот-вот готовая рассмеяться.
— Что, ты значит, за меня отчеты писать не будешь? — спросила Мила. — Тебе смешно от одной только мысли про это стало? А я так надеялась, — со вздохом произнесла она и крутанулась на стуле.
— Где мне найти, каво-ота, — пропела Мила слова старой песни из любимого советского фильма и дополнила на свой лад, — кто б написа-ал атче-еты.
На глаза попалась картина со странного вида зверьком, приснившимся ей на днях. Он смотрел на нее хитро и изучающе.
— А ты? — спросила она. — Ты напишешь за меня отчет?
Шипасто-чешуйчатый хитромордый не то ящер, не то кот не ответил, и Мила опять запела:
— Вот я нашла-а каво-ота, чтоб не писа-ать атче-еты.
«Кавот» смотрел на нее осуждающе.
— Ну ладно, ладно… — она подняла руки и опять крутанулась на стуле. — Не хочешь, не пиши, — свесилась с подлокотника и потянулась к сумочке, стоящей у стола. — Пойду тогда в кабинет к Дэну, может, хоть там смогу сосредоточиться! А то никакого покоя тут с вами. Одна ржет, другой поглядывает хитро, как будто сейчас цапнет.
«А ты вообще с картинами разговариваешь…» — осуждающе произнес внутренний голос.
— Тебя мне еще не хватало! — отозвалась Мила и откинулась на спинку стула, проверяя, все ли бумаги уложены в сумку. — Злые вы, уйду я от вас!
Убедившись, что ничего не забыла, она встала с места и лениво описала в воздухе руну телепортации.
В первые несколько секунд Мила думала, что ошиблась, что попала куда-то не туда — стены были испещрены сколами и трещинами, которые пульсировали яркими всполохами, но заметив на полу перевернутый шкаф и раскиданную по полу технику, поняла, что оказалась на месте.
Письменный стол, за которым она обычно сидела, превратился в раскиданные по полу обломки; удобное офисное кресло теперь валялось с оторванной спинкой возле окна; ковер под ногами, раньше переливавшийся рунами, был чем-то испачкан, и Мила не сразу поняла чем. Она обернулась, чтобы посмотреть на разлившуюся по полу жидкость, намочившую пол, но тут же поняла — лучше б не оборачивалась! Лучше б описала в воздухе еще одну руну и умчалась домой.
Ноги подкосились, изо рта вырвался тихий вскрик.
Перед ней, на расстоянии двух вытянутых рук, висело тело девушки на косом кресте.
Милу повело в сторону. Она попыталась опереться о перевернутое кожаное кресло, но то оказалось слишком далеко. Сделав еще шаг по пропитанному кровью ковру, она все-таки смогла сохранить равновесие и уперлась рукой в подлокотник.
— Мари, — прошептала она. — Мари-и… — почти заскулила.
Мила зажмурилась, пытаясь изгнать образ девушки, но тот намертво впечатался в сознание: истерзанное тело в рваных порезах и синяках, пустые глазницы и приоткрытые губы, сочащиеся кровью. Милу начало тошнить, она зажала рот рукой и бросилась к выходу. Нужно было срочно отсюда сбежать. В коридор, затем на пожарную лестницу, на воздух…
Спотыкаясь, еле переставляя ноги, она добралась до двери и вцепилась в холодную металлическую ручку. Не вышла из кабинета — вывалилась. Упала на светлый коридорный палас и избавилась от завтрака. Желудок скрутило спазмом, в глазах потемнело. Мила вытерла рот тыльной стороной руки и услышала, как к ней кто-то бежит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Незнакомый взволнованный голос что-то спросил, но она не услышала, молча махнула рукой за спину, указывая на распахнутую дверь.
В кабинете Анжелики было спокойно: журчала вода в фонтанчике, в искусственном камине горел огонь. Мила сидела, укутавшись в плед, и пила ромашковый чай. Колечки на пальцах постукивали о чашку — руки подрагивали. Никак не получалось прийти в себя.
— Милая? — мягко позвала Анжелика. — Ты уже можешь говорить?
Мила перевела взгляд с огня на Анжелику, затем на Мигеля. Оба выглядели обеспокоенными.
— Наверное, — ответила она и отставила чашку на журнальный столик. — Это же была Мари, да? Это ее…
«… убили?» — собиралась спросить она, но слова застряли в горле.
Анжелика кивнула.
— Милая, как ты оказалась в кабинете у Дэна?
— Я собиралась заполнить там отчеты. Дэн разрешает мне бывать там, когда нужно поработать. Я знала, что он сейчас, — она замялась, не зная, что именно стоит говорить, — Дэн сейчас работает у себя дома, поэтому я телепортировалась к нему в кабинет.
Анжелика что-то записала в блокнот.
— Кто мог это сделать? — беспомощно спросила Мила. — Как такое вообще возможно? У нас под носом… в Башне… Еще и с Мари. Она же тоже творец, пусть и слабенький. Была… Была творцом…
— Убийца, кем бы он ни был, решил щелкнуть нас всех по носу. Вероятно, он очень тщеславен, раз решился на такое. Он осквернил Башню, обвел нас вокруг пальца. Показал нам, что мы уязвимы. Мы его недооцениваем — и вот результат! — печально произнесла Анжелика.
— А Дэн? Дэн уже знает? Вы сказали ему? — Мила пыталась заставить голос не дрожать.
— Да, — кивнул Мигель. — А когда ты телепортировалась в кабинет, там еще кто-нибудь был? Может, выходил, прятался? Или наблюдал через руны? Ты не ощутила чужого присутствия?
Мила покачала головой.
— Нет… Там никого не было. Я, конечно, не разглядывала — почти сразу выбежала оттуда. Но вряд ли там кто-то еще оставался. Все было перевернуто. Там просто негде было бы спрятаться. И чтобы кто-то наблюдал как-то иначе, я не заметила.
Анжелика посмотрела на Мигеля, как бы спрашивая, интересует ли его еще что-нибудь. Тот пожал плечами и сцепил руки на груди. Мила никогда не видела его таким серьезным и обеспокоенным.
«Славный Мигель, — подумала она. — Добрый… Волнуется».
— Ты не хочешь поговорить с кем-то, кто мог бы тебе помочь справиться с увиденным? — спросила Анжелика.
— Вы имеете ввиду мозгоправов?
— У меня есть отличный психолог.
— Нет, — запротестовала Мила. — Картины — моя терапия!
«А еще ты с ними разговариваешь… Так себе терапия, на слабую троечку», — не вовремя прорезался внутренний голос.
Анжелика отложила блокнот и обратилась к Мигелю:
— Ты сможешь проводить Милу домой?
Он кивнул, и Анжелика продолжила:
— Милая, тебе сейчас лучше не оставаться одной. Есть кто-то, кто смог бы побыть с тобой?
— Я с ней побуду, — отозвался Мигель, и Мила попыталась улыбнуться, чтобы выразить свою благодарность. — Потом, когда мне нужно будет уйти, я позвоню кому-нибудь из твоих друзей, чтобы они за тобой приглядели. Договорились?
Она кивнула.
— Это… — Анжелика замешкалась, подбирая слова, — таблеточки для хорошего сна.
Она протянула Миле пузырек с таблетками и добавила:
— Нельзя мешать с алкоголем. Так что либо одно, либо другое. Я бы советовала это, — она указала на пузырек.
— Спасибо, — поблагодарила Мила и сняла с себя плед. — Если больше вопросов не будет, я бы хотела отправиться домой и принять ванну.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— На сегодня все, милая. Будет лучше, если вы с Мигелем отъедете от Башни. Телепортироваться отсюда сейчас небезопасно. Из-за осквернения возник очень неблагоприятный фон. Чтобы вас не выбросило, куда не надо, найдите безопасное место и оттуда — уже домой.
