Брайен застенчиво улыбнулся, глядя, как Сара приближается к нему и Стефани. Он тогда сказал ей, что не мог создать должность партнера из ничего. Но сейчас это «ничего» было настолько ощутимо и сладостно, что о нем можно уже говорить.
Мягким движением Брайен освободился и передал Стефани Саре, погладив при этом ее руку. Взгляды их встретились и на секунду задержались, знакомое чувство овладело ими, и прибавилось еще что-то новое. Что-то опьяняющее. Это была пьянящая смесь старой любви и новой страсти.
Медленно, он повернулся и вышел из комнаты. Хоть раз он должен быть терпеливым, осторожным. Он должен все обдумать, иначе он опять все испортит. Никоим образом он не собирался давать Саре повод уйти от него опять.
Сара подвела Стефани к дивану, сама стараясь не расплакаться; переполнявшие ее чувства сжимали горло и сдавливали грудь. Брайен любил ее, и она его любила. Не очень-то большая сенсация. Где-то, в темных уголках сердца, она всегда знала это. Чего она не знала — так только то, что их любовь вызовет у Стефани такую боль. Но Сара не понимала, что боль и непонимание Стефани носила в себе большую часть жизни.
— Твой отец ушел не от тебя, а от меня, потому что он любил Анжелу больше меня, — сказала Сара, как только Стефани перестала плакать. — Я никогда не говорила тебе, потому что не могла быть объективной. Я не хотела, чтобы мое чувство к нему влияло на ваши с ним отношения.
— Но это не повлияло бы, — неуверенно возразила Стефани.
— Посмотри, как разговор, подслушанный тобой, повлиял на тебя. Подумай о том разговоре, Стефани. Твои дяди так и сказали, что твой отец бросил тебя ради Анжелы?
Стефани закусила нижнюю губу и долго молчала. Не сознавая этого, она наморщила лоб, на ее лице появилось смущение. Она порылась в кармане, вытащила платок и громко высморкалась, потом косо взглянула на Сару.
— Ты слушала?
— Да, — со вздохом призналась Сара, не удивляясь, что Стефани не ответила на вопрос. Она, наверное, никогда не ответит, по крайней мере, вслух. Уступать в споре словесно было не в ее характере.
— Ты не стала бы со мной говорить и не дала бы мне объяснить.
— Нет, это ты не стала бы со мной говорить, — горько возразила Стефани. — Это не мое дело.
Сара ущипнула переносицу, желая, чтобы голова перестала болеть и она смогла думать.
— То, что я делаю за закрытой дверью, тебя не касается. Другое дело — как это влияет на тебя.
— И, как ты думаешь, это влияет на меня? — быстро сказала Стефани. — Как, ты думаешь, я могла чувствовать себя, найдя мужские трусы в твоей спальне? Я не знала, чьи они, а ты не сказала бы мне. Это мог быть Касс или какой-нибудь молодой парень, как тот на Гавайях. Я знала, что у тебя был кризис и ты была вся взвинчена.
— Стефани! — воскликнула Сара, шокированная тем, что говорила Стефани. Она и подумать не могла, что все так далеко зашло.
— Такое происходит, мама. Твой возраст еще позволяет, и ты уже давно не была с…
— Стефани!
Но Стефани продолжала:
— Как ты думаешь, это повлияло на меня, если я беспокоилась о том, в какую неприятность ввязывается моя мать и кто…
— С кем, — автоматически поправила Сара.
— Ты не доверяла мне, мама. А мы всегда доверяли друг другу. И как ты думаешь, это повлияло на меня?
«Так вот в чем дело, — подумала Сара, откинувшись на подушки. — Доверие».
— Стеф, я сказала бы тебе о Брайене, если бы была уверена, что есть о чем рассказать. Я ничего не знала, пока он не позвонил мне в Калифорнию.
Стефани резко повернулась и посмотрела на Сару.
— Ты хочешь сказать, что ты… Сара кивнула.
— Насколько мне было известно, это была единственная ночь. Мы оба тогда на вечеринке выпили и…
— Выпили? Ты? Хотела бы посмотреть.
— А что ты знаешь о «змеиных укусах»? Стефани отвела взгляд.
— Хм, я была на нескольких вечеринках.
— Секреты, Стеф? Ты мне не доверяешь?
— Это другое.
— Да?
— Да! Для меня было важно, мама. Всегда были ты и я. Потом вдруг появляется какой-то мужчина, и ты мне об этом ничего не говоришь, словно стыдишься чего-то.
— Ты хочешь мне сказать, что ничего не имеешь против Брайена? — спросила Сара, просто чтобы быть уверенной. Она не могла допустить, чтобы между ними опять возникло непонимание. — Ты расстроилась, потому что я не рассказала тебе все жуткие подробности?
— Я расстроилась, потому что боялась, что это кто-то другой, — сказала Стефани. — Я всегда привожу своих друзей домой познакомить с тобой, — добавила она, — чтобы ты не волновалась. Мне кажется, то же самое должна была сделать и ты.
— Понимаю, — Сара задумалась. — Значит, поскольку я не рассказала тебе кто, что, где и почему, ты предположила худшее.
— А ты бы на моем месте?
— Да, я бы тоже.
— Тебе надо было довериться мне, — тоненьким голоском сказала Стефани. — Папа тоже не рассказывал мне ничего. Он умер, так и не сказав правды. Он умер, думая обо мне, как о маленьком ребенке, который не может ничего понять.
— Я так не думаю, Стефани. Он умер, зная, что ты достаточно взрослая и смышленая, чтобы попытаться спасти его жизнь. Он умер, зная, что ты не эгоистка и можешь отбросить в сторону свой страх, чтобы помочь ему.
Стефани молчала, глядя в никуда, дыхание ее было неровное.
— Я только хотела, чтобы папа и ты доверяли мне и говорили правду. Я хотела, чтобы ты рассказала мне о мистере Ватсоне.
— Я боялась сказать тебе, — мягко сказала Сара. — Я не могла самой себе доверять.
Стефани кивнула, словно это объяснило все. Саре следовало знать, что для подростка чем запутаннее объяснение, тем оно понятнее.
— И что. теперь будет между вами?
— Не знаю, — честно ответила Сара.
Она так далеко не заглядывала. В настоящий момент важно было знать, что их чувства уже не надо скрывать.
Стефани сделала глубокий вздох.
— Я рада, что ты любишь его, только, пожалуйста, не прогоняй меня от себя.
— А я и не прогоняла, — сказала, защищаясь, Сара. — Я пыталась прогнать его.
Стефани кивнула с умным видом:
— Думаю, я понимаю. Ты тоже, как и я, боялась.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Сара, хотя уже поняла. Стефани опять стала прежней Стефани, разглагольствуя, как психоаналитик, практикуясь в мудрости, присущей, по их мнению, всем подросткам.
— Мы уже давно живем самостоятельно, мама. Нам не приходилось делить друг друга. Мы ни в ком не нуждались. Вполне естественно возмущаться своей зависимостью от мужчины или бояться ее. — Она трагически вздохнула. — Ты давно его любишь. А мистер Ватсон несколько подавляет. Ты знаешь, он любит командовать и все брать под контроль. Слишком плохо, что мужчины до сих пор не поняли, насколько мы сильны. Им необходимо чувствовать себя нужными.
