Надо было заканчивать. Я повзрослела. Но, ты знаешь, и он стал другой. При первой встрече и в начале отношений, я думала: «Ну, что за примитив!». И за деньгами он гнался. Поэтому, тоже, он вышел в поход за Мариной. Конечно, красота его манила, и обаяние тянуло, как магнит.
– Ах, скромная моя! Но какие амуры тебе на долю выпали!
– Максим как будто понял, что есть другая жизнь. И высшее начало. Он, впечатление такое было, что прозрел. И его потянуло к загадкам. Думал – выпрыгнет за кругозор. Это его и сгубило.
– Так зачем тебя следователь видеть хочет?
– Я вела речь не о подследственной истории. О ней чуть позже. Но я и сейчас в том же мнении, что Ромин меня предавал, когда я отдала ему чистоту девичества, и готова была с ним жизнь связать, а он предавался разврату стремясь утолить свою похоть.
На какое-то время они замолчали. Марина думала, отец разглядывал ее. Потом Марина собралась, и приступила к продолженью.
– Ну, вот, теперь, о криминале. Минувшим декабрем я прилетела в Москву, И через пару дней в газетах, что зверски убили Елену Гусеву, а Ромин был на ней женат. Я говорила – это та балерина, что учила Тину. Серебряный век, чистое искусство. Не от мира сего, и красива. Птица не его полета. Но он же – не женился на миллионерше, ну и пусть. Тогда пусть Шамаханская царица украсит их фамилию. И вот, ее убили. Мне, в общем, было все равно. Анна Андреевна сказала – надо участие принять. Я позвонила вдовцу. И тут началось непонятное.
– Ты такие страсти рассказываешь. А где твои «ребята» были?
– Я спокойно хожу по земле, потому что они со мной рядом. Там, где надо. И не нуждаются в напоминаниях.
– И что непонятного случилось потом?
– Мы навестили насчет соболезнований. И чтобы Анна могла помочь, если надо. Он знал, что Вербина читает мысли. Я сказала, ненароком. И говорила ему – ты «Стихи о советском паспорте» про себя тверди, и мысли твои в сохранности будут. Это было давно. А после посещенья Ромина Анна Андреевна немало удивилась: «Жену убили, а он думает о крышах и кошках, и хочет поэму об убитой писать. Как бы ни свихнулся». Но больше удивилась я.
– Хм, почему?
– Потому что Анна думала, что точно прочитала строки, и говорит «Уж время, начинаю я рассказ о Лене». Ан, перепутала. Ведь он долдонил: «Время, начинаю я о Ленине рассказ». Это же Маяковский, а мне ли не знать, как я его готовила к смотринам. Анна потом советовала: «Пусть Пастернака почитает. А то советского гиганта шпарит наизусть». Значит, он боялся, что узнают его мысли, Значит, совесть не чиста. И, значит, может – он убил. Я поняла, и сильно поплохела. Но никому об этом не сказала. А надо бы.
– Чепуха! Кому интересны домыслы бывшей невесты? Тебя бы послали туда, к Маяковскому.
– Но Анна сегодня звонила. Теперь уже ясно, что Ромин – убийца.
– А тогда бы сказали, что с твоей стороны это месть и навет.
– Но я еще, как идиотка, хотела Ромину помочь. Он попросил сходить к их домработнице. И выяснить, не сохранила ли она последних аудиозаписей Елены? Но я смогла сходить, когда и он погиб. Ведь эта смерть вослед предыдущей случилась.
– Ты, дочь моя, погрязла в ерунде. Что он Гекубе? Что ему Гекуба? Я не вижу, зачем тебе чужая жизнь и смерть?
– Ты встретил маму и нашел любовь и счастье. А другим тяжелее приходится. Но я буду искать, и найду.
– Так. И что же ты нашла у домработницы?
– Диск из компьютера. А там свидание Елены с еще одним, мне близким человеком происходит. Американцем русским. И его подозревали, как будто он убил.
– А кто убил?
– Теперь уж точно – Ромин. Но я все знала после Маяковского. И этот диск мне переделали. Я просила Мартынова. Сейчас любые голоса на пленке говорят то, что захочет техник. Я уточнила текст, что надо, чтоб звучало. И музыку, как фон, я сделала специально. Чтоб всякий понял, что все это театр.
– Ради чего ты так старалась?
– Потому что Олег. Нет. Он мне не врал. Он просто не сказал, что в Венеции он забавлялся с русской балериной.
– Этот американский русский? А что, ему нельзя?
– Можно. Но, лучше, не нужно. Потому что я его люблю.
– Так. С этого места, пожалуйста, поподробней.
– Да, я люблю его – нелепого, родного. Такого дикого, ранимого безумца.
– Но этот хоть живой? А то я Ромина не знал, хоть и наслышан. И, может, познакомишь с кавалером?
– Они сейчас в Барселоне с Тиной. Но я хочу, чтобы приехали в Мо скву. Наверно, так и будет. Познакомлю.
– А все-таки, какие вопросы к тебе у следователя?
– Почему, я сказала, что Алик Раузен мне шапошный знакомый. Когда они наверняка узнали, он мой любовник уже больше года. И зачем я изменила диск. А я хотела: пусть они Олега арестуют, и улику дадут ему прослушать. А там Луи Армстронг, и Элла Фитцджеральд, и так красиво он Елену убивает. Он очень любит джаз.
– Ну и шуточки у вас, у молодежи. А если бы они не разобрались, и твой возлюбленный отправился в тюрьму?
– Анна Андреевна не разберется? Ну, папа, только не от тебя какие-то сомненья! Так что же мне в кабинете дознания рассказывать?
– Только правду. И очень подробно, со всеми чувствами и подоплеками. И на все вопросы – самые правдивые и точные ответы.
– Но есть один, на который я ответить не смогу. Кто убил Максима?
– А Алик твой не мог?
– Нет. Он не убивал. Он в это время был со мной у нас в квартире. Но у меня, порой, одна и та же мысль, внезапно, возникает. Когда мы простились с Анною Андревной, и я поехала с Мартыновым домой, в меня вселился бес. И я твердила про Максима с Маяковским, и, что, какая сволочь, что убил. Я вспоминала лебединые песни Гусевой. И все это растерзать, подмять и уничтожить. Я помню, я сказала: «Моя воля, я сделала бы так, чтоб он не жил». А Мартынов спросил: «Вы так хотите?». А я, в сердцах, воскликнула: «Хочу? Неправильное слово. Все во мне кипит от гнева. Я жажду».
– И что тебя смущает в разговоре?
– То, что Максим через сутки погиб.
– Ты спросила Сергея?
– Он сказал, что «ребята» не знают.
– Ну, вот и весь вопрос. Они тебе не могут лгать.
* * *
А в офисе компании «МАКГОР» Калинин приступил к активным действиям. Две недели отпуска прошли. Немченко домой не возвращался. И Вячеслав Петрович позвонил в ОБЭП. Состав преступления был налицо. Проверили маршрут поездки Евгения Сергеевича, и он привел, как, впрочем, ожидалось, в Лондон.
– Я действовал в рамках своих полномочий. А если, что не так и получилось, то это неподсудные дела.
Возвращаться он не собирался. А требовать выдачи? Что он за птица, чтоб сыр-бор затевать?
Вячеслав Петрович включился в деловой процесс. Там было с чем еще работать. Ромин не появлялся. А Клавдия Ивановна на звонок ответила.
– В силу обстоятельств мы сейчас, и в ближайшее время, не сможем поучаствовать в работе. Но мы – совет директоров, и акций пятьдесят процентов в активе. Так что ты, любезный друг, все вопросы сам решай. Но от нас будет уполномоченный представитель наблюдать. Пришлем на той неделе.
Из дальнего автосервиса позвонили. Решить проблему сами не могли, поэтому обратились к начальству.
– Тут, перед Новым годом еще, человек от Немченко его «Субару» пригнал битую. Так что ее, начать делать? Или его подождать?
Калинин сам заехал в сервис. А уж оттуда, актер вторых ролей, все-таки, позвонил Ромину.
– «Субару» Немченко со следующего дня от гибели Максима стоит в нашем сервисе на сохранении. И у нее помят бампер, и капот деформирован. Видно, был сильный удар.
Петр Михайлович и начал разговор через силу. И, после информации, не говорил, а только тихо слышалось: «да. Да».
Потом устало, без эмоций молвил.
– Тебе счас Клавдия даст номер телефона. Не потому, что я сам не хочу позвонить. Но ты находку обнаружил, и это правильно, что сделаешь звонок. Следователь Виктор Васильевич Гущин. Он дело Максима ведет. И, выходит, Немченко Максима на тот свет, возможно, и отправил. Вот, чертов сын, ядрить твою налево.
Автомобиль осмотрели. И эксперты сделали заключение, что повреждения от сильнейшего удара о предмет, который вполне мог быть человеком. По времени – появление машины на стоянке как раз пришлось к стыковке с жуткой гибелью Максима.
– Я знаю машины Евгения Сергеича. На этой он загород ездил. И если хотел погонять, – механик из сервиса был очень рад, что можно что-то обсуждать, когда кругом полно работы. – Пригнал ее не сам хозяин. Дело было при мне, в самом начале смены. Тот сказал: «Вот, Немченко велел поставить. Не к спеху делать. Он скажет, когда нужно». Ну, я и загнал ее в ангар, типа отстойника. А сейчас, когда, ведь, вроде Немченко пропал, так мы и позвонили. Нет, не могу сказать, кто пригонял. Он небольшого роста. Вроде, в шапке. Да кто не в шапке? На дворе зима. А Евгений Сергеич куда задевался?
Гущин нашел в биографии Немченко эпизод, явно не в его пользу Он был под следствием, когда трое подростков, и он в том числе, забили пьяного до смерти. Евгению тогда было шестнадцать. А избиение было без повода. Так, молодежь веселилась. Одинокая жертва. Ни кола, ни двора. Ни того, кто мог его оплакать. А у мальчиков жизнь впереди. Ну, и убийство по неосторожности. Условный минимальный срок. И снятая судимость.
