– Эш и Люси?
– Мне бы не следовало ничего говорить, но теперь мне все равно. Их выдвинули в компаньоны. Я видела на столе у Люси меморандум насчет того, что ей нужно пройти собеседование с аттестационной комиссией. А Эш болтал об этом с девицей из другой фирмы – я училась с ней в юридическом колледже. Он сказал ей, что собирается стать компаньоном.
Мое сердце забилось еще сильнее.
– Их выдвинули? О нет!
– Я прошла собеседование с комиссией несколько недель тому назад.
– Правда?
– Да. И вот ведь ирония судьбы – у меня все прошло очень хорошо. Действительно, смешно. После того, как Галливер меня уволил, я спросила: «Аттестационная комиссия зачтет мне это в минус?» Он так хохотал, что чуть не устроил себе грыжу. «Приятно видеть, что вы относитесь к этому спортивно? – сказал он. – Ханна улыбнулась. – После этого он стал очень дружелюбным.
Сказал, что я правильно смотрю на вещи и ему в самом деле жаль, что он вынужден это сделать. Сказал, что из меня бы вышел чудесный компаньон. Это было мило с его стороны.
Мы помолчали, предавшись печальным размышлениям о том, как резко оборвалась ее успешная карьера.
– А как насчет тебя, Чарли?
Могу ли я ей довериться? Ведь она так легко выдала остальных.
Ханна словно прочитала мои мысли.
– Я никому не скажу. Обещаю. Ты один был мне настоящим другом, когда все это случилось.
– Ну что же, ладно. Меня выдвинули. И Элли тоже. Обещай, что не скажешь.
Ханна приложила руку к сердцу и торжественным тоном произнесла:
– Обещаю.
– Правда, это неважно. Люси обязательно станет компаньоном. И Элли – теперь, когда она так отличилась – гм-м… Ну, ты знаешь, – неуклюже закончил я.
– Ты можешь об этом говорить, Чарли. Я не собираюсь больше плакать.
– Точно?
Ханна печально взглянула на меня.
– По крайней мере, я постараюсь.
– Так вот, поскольку она обнаружила твою накладку с Конкурсной комиссией, то стала просто звездой, и практически каждый компаньон подходит, чтобы сказать ей комплимент.
– Не расстраивайся. Ты обязательно пройдешь.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что я собираюсь тебе помочь. Это самое меньшее, чем я могу тебя отблагодарить за то, что ты бесплатно поселил меня у себя. Твое обаяние плюс мой юридический ум – и мы непобедимы.
– А как насчет моего юридического ума?
– Как я уже сказала, твое обаяние и мой юридический ум. – И она впервые за все эти дни по-настоящему мне улыбнулась.
Вот пять вещей, которые не следует делать, когда тебе приходится жить в одной квартире с другом женского пола:
1. Не приставай в постели к своей любимой девушке, когда за стеной, в другой спальне шумно передвигается твоя новая соседка.
– Ты шутишь, что ли? – прошипела Элли.
– А в чем дело?
Я почувствовал как напряглась ее спина.
– Ханна за стеной. Мы не можем.
– Мы можем очень тихонько, – сказал я таким льстивым тоном, что даже сам отказался бы заниматься со мной сексом. А ведь себя я люблю со всей страстью.
– Тут не о чем спорить. Нет значит нет. После дождичка через много-много четвергов.
– Но она же может прожить тут очень долго!
– А кто в этом виноват? – Элли очень старалась спокойно относиться к ситуации «Ханна в свободной комнате Чарли», но порой раздражение прорывалось. – Похоже, ты сам себе устроил проблему, не правда ли?
Я сел в постели и предложил недовольным тоном:
– Мы просто пойдем к тебе.
– И оставим Ханну в таком состоянии? – Элли передразнила словами, сказанными мною час назад. – Разве друг может так поступить?
– Ты не очень-то сочувствуешь.
– Сочувствую Ханне? Да. Сочувствую твоим сексуальным проблемам? Нет. Кажется, у меня вдруг иссяк запас сочувствия.
2. Ни в коем случае не говорите, что отправитесь в соседнюю комнату за любовными утехами, в которых вам отказали.
– Успокойся, – уговаривал я. – Это шутка.
– Это не смешно, Чарли. – Элли повернулась ко мне лицом, во взгляде ее была ярость. – Тут нехорошее место. – Она добавила к своему американскому чтиву книги об отношениях с тех пор, как ко мне въехала Ханна: Элли пыталась разобраться, не стоит ли за всем этим нечто более серьезное.
– Ничего подобного, – ответил я сварливым тоном. – Эта кровать всегда была великолепным местом, когда в ней находилась ты.
– Просто все идет не так, как надо, – серьезно ответила она. – Я хочу поддержать Ханну, но мы с тобой проводим так мало времени вместе, и это разрушает то, что у нас есть. А ты еще по-идиотски шутишь насчет Ханны, и это меня только злит. И расстраивает.
Я крепко обнял Элли.
– Не говори глупости. Если между нами что-нибудь могло быть, это произошло бы восемь лет тому назад.
– Ты так говоришь, но на самом деле она сейчас уязвима. Я же вижу, как она на тебя смотрит.
Я был удивлен.
– А как? – Тут проявляется различие между женщинами и мужчинами: женщины видят то, чего нет в действительности, а мужчины не видят ничего, но надеются, что что-нибудь да есть.
– Я понимаю, что тебе хочется быть хорошим другом и все такое, но так долго не может продолжаться. Это плохо и для тебя, и для меня, Чарли.
– Но ведь прошла всего неделя или около того.
– Десять дней.
– Правда?
Элли снова повернулась ко мне спиной, потянув за собой семь восьмых одеяла.
– Какая разница?
Я, встревожившись, как следует пихнул ее, поскольку она употребила одну из самых опасных фраз в женском словаре. Слова говорят, что ей все равно, а тон утверждает обратное. Нет, нет и нет! Что значит: «Какая разница?»! Элли была непреклонна.
– Сейчас я собираюсь спать.
И на нее не подействовали ни мои тихие стенания, ни другие признаки отчаяния. Причем она не спала – кто бы мог уснуть, когда от раздражения даже мускулы свело? Что до меня, то я так вымотался от эмоций, что через пару минут задремал.
3. Не смущайтесь, если случайно увидели друг друга в нижнем белье.
Удивительно одно: почему это случилось лишь на тринадцатый день? День был очень долгим, и Элли поехала к себе домой, чтобы, как она заявила язвительным тоном, «я мог немного отдохнуть в тишине и покое». Почистив зубы, я направлялся к себе в комнату. И вдруг столкнулся с Ханной, которая приближалась ко мне. На ней была короткая ночнушка. Задрав ее, она почесывала живот. На мне были майка и трусы.
Она много раз видела меня в трусах, когда я с похмелья тяжело поднимался с ее кушетки, а вот меня занимал вопрос о ее нижнем белье.
– Я тебе говорю – «танга», – настаивал Эш во время наших дискуссий по этому поводу. Он придерживался мнения, что о женщине можно узнать почти все, что вам нужно, основываясь на том, какое белье она выбирает: «Минимум материи, а говорит о многом». – У Ханны тайное пристрастие к «танге» – этой узенькой полоске. Она пикантнее, чем тебе кажется.
