После воздушных ударов сопротивление противника было незначительным. Основные цели и огневые точки были подавлены авиацией, оставшиеся добивались танками и пехотой. Пройдя, как нож масло, все три линии обороны, солдаты, не останавливаясь, попрыгали на свои краулеры. Пара минут, и вездеходы понеслись вдогонку за танками.
Истребители и штурмовики, до этого момента кружившие в ближнем тылу, – никто не хотел, барражируя над вражескими позициями получить ракету из переносного ЗРК, – перестроились ударными клиньями и пошли к следующей цели. Стремясь заранее обнаружить противника и ослабить его до подхода своих танков. В небе над полуостровом с каждой минутой становилось все больше и больше самолетов. Вражеские комплексы ПВО и локаторные станции были большей частью уничтожены наступающими войсками. А оставшиеся вне единой системы ПВО уже не могли противостоять слаженным, скоординированным ударам бомбардировщиков и штурмовиков. Достаточно было зенитному комплексу обнаружить себя, как на его позицию обрушивался целый град тяжелых ракет. Выжить в таких условиях было невозможно.
На тактическом экране истребителя уже виднелись отметки более полутора сотен самолетов. Воздушное пространство над полуостровом полностью контролировалось авиацией русичей. С этого момента противник был обречен. Оставшиеся очаги сопротивления подвергались прицельным штурмовым ударам. Линии обороны уже до подхода танков хорошо прочищались висящими в небе прямо над головой противника эскадрильями штурмовиков. Две готовившиеся к контратаке танковые группы догонов были уничтожены сразу же после обнаружения. Следовавшие одна за другой волны ударных самолетов выбили всю технику, а пехота была деморализована и частично уничтожена. После того как подопечный танковый батальон остановился на кратковременный отдых, 134-й истребительный полк получил разрешение вернуться на авианосец. Ракеты и бомбы были давно израсходованы, патронные ящики и аккумуляторы лазеров показывали дно, больше полку в этом районе делать было нечего. А просто так болтаться над наступающими частями не было смысла. В небе уже было достаточно самолетов с полной боевой нагрузкой.
23
Краулер плавно покачивался на ухабах и рытвинах тянущейся по каменистой равнине дороги. Славомир, расположившийся рядом с водителем, лениво следил за проносящимся мимо пейзажем в серо-коричневых тонах. Переднее место считалось лучшим, хотя фактически комфортом не отличалось. Прямо над головой нависал ствол 30мм автоматической пушки, когда машина подпрыгивала, переваливаясь через глубокие рытвины, автомат с противным скрежетом терся о шлем бронескафандра Славомира. Место было тесным, а сиденье маленьким, на ходу приходилось держаться за борт машины. Но все равно Славомир устроился гораздо лучше, чем подразделение пехотинцев и прапорщик, вынужденные трястись на задней площадке краулера вперемешку с кислородными баллонами, кассетами с аккумуляторами и патронными ящиками.
Дорога представляла собой просто тянущуюся от горизонта до горизонта слегка выровненную бульдозерами и перемолотую гусеницами тяжелой техники полосу шириной метров сто пятьдесят. Еще вчера здесь была усыпанная камнями девственно чистая, не тронутая человеком равнина. Утром вслед за дорожниками по равнине прокатилась бронированная лавина. Ударная группировка вышла на рубеж атаки, на полчаса остановилась, группируясь и подтягивая резервы, и затем огненной лавиной обрушилась на вражеские укрепления. Передовые линии укреплений на перешейке были стерты в пыль и перемешаны с щебнем в считанные минуты. Сейчас ударные клинья русичей рвались вперед, в глубь полуострова, стремясь разрезать, разорвать, обескровить боевые порядки противника, не дать перегруппироваться и ответить жестким контрударом.
Славомир вывел на лицевой щиток шлема оперативную карту. Его приоритет позволял качать информацию прямо из информационной сети штаба. При желании он мог получить с точностью до метра координаты каждого человека в районе боевых действий. Но сейчас его интересовала только общая обстановка. Да, операция идет успешно. Противник нигде не сумел организовать достаточно серьезное сопротивление. Не удались и попытки контратаками отрезать от своих и разгромить вырвавшиеся вперед танковые батальоны. Сейчас глубина прорыва достигала 50–70 километров. Неплохо, за полтора часа с начала наступления.
Бойцы Ворона с начала наземной стадии приобрели богатый опыт прорыва и ликвидации вражеских укрепрайонов. Взаимодействие частей и тактическое маневрирование на поле боя были отработаны почти до идеала. Штабные офицеры не зря получали свое денежное довольствие и боевые надбавки. После каждого сражения скрупулезно, поминутно прокручивался заново и переигрывался на штабных компах весь ход операции. Выискивались и анализировались все допущенные ошибки и удачные ходы полевых офицеров. Впоследствии все это учитывалось при планировании следующих операций и в виде рекомендаций доводилось до командиров полков.
В стороне в полукилометре от дороги мелькнула разбитая самоходка. Значит, они уже добрались до бывшего рубежа атаки. Здесь противник попытался сорвать артиллерийскую подготовку встречным огневым налетом. Несмотря на хорошую работу руссколанских батарей, быстро подавивших вражеский огонь, часть догонских снарядов попали в цель. Некоторым не повезло, как экипажу этой самоходки, к примеру.
Краулер объехал пару снарядных воронок и покатил дальше. Быстрее вдогонку за войсками первого эшелона. Слева показалось море. Темная полоса воды на горизонте сливалась с серыми тяжелыми облаками. Обычный пейзаж Тионы: облачная пелена над головой и вечный сумрак. Славомир подумал, что древние легенды о небесной тверди могли родиться именно на Тионе. Только здесь небо казалось каменным сводом огромной пещеры, поглотившей этот пустынный безжизненный мир.
Когда машина миновала цепь холмов, подступавшую к самому перешейку, показались первые признаки жизни. Навстречу ехал одинокий тягач, тащивший подбитый танк. Балагурившие и травившие анекдоты солдаты подобрались. Разговоры смолкли. Так они молча поравнялись с тягачом. Когда краулер поравнялся с встречными, стало видно, что танку хорошо досталось: погнутые и сорванные мортирки активной защиты, срезанные поручни и сломанные антенны на башне, проплавленное отверстие в борту. Славомир отметил про себя, что пробоина расположена аккурат напротив места механика-водителя. Не повезло парню, хорошо, если остальные двое успели выскочить. Тяжелое молчание длилось, пока танк не скрылся за кормой.
– Вот так и пришла к ним Мара, – грустно констатировал водитель.
– Сегодня многие ребята отправились в новую жизнь, – добавил прапорщик, уже многое повидавший на своем веку, основательный мужик среднего возраста. Дабы прервать этот тягостный разговор, Славомир попросил водителя чуточку сбавить скорость, а остальным быть внимательнее. Сейчас вездеход ехал по территории укрепрайона. В любой момент можно было нарваться на засаду. Группа отбившихся от своих догонских стрелков или даже одинокий пехотинец с гранатометом могли одним выстрелом подбить машину, а затем перестрелять людей. Кругом было достаточно овражков, промоин и высоток, мест, где можно подготовить засаду.
Через десять минут вездеход достиг плоской, как стол, неширокой равнины, плавно спускавшейся к морю. Водитель добавил оборотов, и краулер побежал быстрее. Один раз пришлось сбавить скорость, перебираясь через пару линий окопов и лавируя между противотанковыми рвами и руинами ДОТов. Здесь догоны пытались задержать наступление русичей. Судя по оплавленным камням, проваленным крышам бункеров и ДОТов, развороченным снарядами стрелковым ячейкам, попытка была неудачной. На поле боя остались только два руссколанских танка. Один с перебитой гусеницей и закопченным моторным отсеком застыл в десятке метров от оплавленных кусков металла, в которых с трудом можно было угадать догонскую противотанковую пушку. Второй замер прямо на стрелковой ячейке, из-под его гусениц торчали изуродованные останки тяжелой реактивной установки и сплющенный, как консервная банка, бронескафандр догонского пехотинца. Сам обладатель скафандра, видимо, в виде хорошо перемолотого фарша находился внутри.
Славомира передернуло при виде обгорелых обрывков кеврала и металлической ткани, вплавленных в остекленевшие стенки стрелковой ячейки, мимо которой они проехали. Частенько после плазмагана остается и того меньше. Сгустки плазмы, попадая в цель, плавят броню и камень, а живая плоть сгорает без остатка, в мгновение ока, превращаясь в пар и немного пепла.
Судя по всему, бой на этой позиции был яростным, хоть и скоротечным. Короткий огневой налет самоходок сопровождения. Стремительная танковая атака, и следом за «Мангустами» на вражеские позиции ворвалась бронепехота. Не более десяти минут на штурм такой позиции. Славомир ради интереса заглянул в файлы штабного компа. Да, здесь прошли 261-й танковый и 759-й бронепехотные полки. Вражеские части на этой позиции сопротивлялись 8 минут и 36 секунд. Затем выжившие догоны сдались.
