— Моя мама?! — зачем-то переспросил Роман.
— Да. Она сказала, что вчера прочитала газеты и узнала о вашем заключении и суде.
— Ясно. Спасибо, Стас. Пока предложи ей, кофе, что ли, — посоветовал Роман, — Я скоро.
— Хорошо, — коротко ответил Стас и удалился.
— Вот это, конечно, номер. Весьма неожиданно, — размышлял Роман вставая с кровати и подбирая в шкафу какие-то вещи, — Марго, а ты что не пойдешь? — не понимая, почему Рита продолжает неподвижно лежать на кровати, спросил Роман.
— Ром, я не знаю. Может быть, мне где-нибудь спрятаться, чтобы Эмма Васильевна не переживала? Я же знаю, она меня, мягко говоря, недолюбливает, — поделилась своими мыслями Рита.
— С чего ты взяла? Я думаю, мы должны идти вместе.
— Хорошо, как скажешь, — вздохнув, согласилась Рита и тут же поспешила принять душ.
Буквально минут через десять и Рита, и Роман стояли в гостиной при полном параде. Эмма Васильева подробно расспросила сына о том, что произошло. Причитала и переживала, но когда узнала, кто подставил ее сына, вообще переменилась в лице. И Рите не требовались экстрасенсорные способности, чтобы прочитать ее мысли: «Это все из-за тебя дрянь! Ведь это тебя она так ненавидела, а не моего Рому!»
Рита сидела, боясь лишний раз шелохнуться или что-то сказать. С одной стороны, кто ей Молотов? Никто. В таком случае его мама — вдвойне никто. Но Рите не хотелось, чтобы эта женщина ее презирала. В конце концов Рита ушла на кухню и занялась приготовлением обеда, дабы хоть как-то освободиться от сверлящего взгляда Эммы Васильевны, кричащего о том, что Рита не пара для ее сына и от нее одни проблемы.
Девушка старательно нарезала овощи для супа, когда задумалась о том, что лучше приготовить: рыбу или же мясо? Безусловно, Рите хотелось приготовить то, что предпочитает мама Романа. Именно с целью узнать какое меню предпочтительнее, Рита и направилась обратно в гостиную, где находились Роман и его мама.
— Сынок, я просто не могу ее видеть! Я жду и надеюсь, когда же вы наконец расстанетесь! — не стесняясь в выражениях, говорила мама, — Ты что вообще ничего не видишь? Ей же только деньги твои нужны!
— Мама, все не так.
— Не так?! А как? Как? Я ни за что не поверю, что у нее к тебе чистая, бескорыстная любовь. Вот она, небось, расстроилась, когда тебя оправдали.
— Ты не права. Марго по нескольку раз в неделю приходила ко мне на свидания и приносила передачки. Она переживала, искренне, переживала. Это она смогла уговорить Мейерхольда меня защищать. Это она вспомнила, что Лена и Жанна были знакомы, это она нашла ту бабулю, что видела и меня и Лену в тот день! Если бы не Марго, я сейчас бы уже на зоне отдыхал! — эмоционально парировал Роман, который, как правило, не перечил матери.
— А, ну конечно, ей же невыгодно твое заключение, вот она и расстаралась.
— Чем это не выгодно?
— Тем, что ты и твой кошелек стали бы для нее вне зоны досягаемости!
— Это не так. Как только меня задержали, я позвал Риту. Я отдал ей все, я рассказал как открыть сейф, сказал ей вписать свои имена в дарственные на дом и квартиру, я сказал ей коды всех банковских счетов, я даже оформил на нее генеральную доверенность на управление «РосНикелем» и вписал ее основным фигурирующим лицом в завещание! — выдал Роман, чем поверг мать в полнейший шок.
— И что? — растерянно спросила мать, — Теперь она хозяйка всего, и ты волей-неволей, обязан ее терпеть?!
— Нет. Она не вписала себя ни в один документ, не сняла ни копейки с какого-либо счета, она даже тебя не стала беспокоить, в надежде, что все обойдется. Ей ничего не нужно. Она уже могла бы владеть всем, и выкинуть меня на улицу, но она так не сделала, потому что ей не нужны чужие деньги.
— Да что ты говоришь?! По ней и видно. Это она так, поскольку еще не знала, сядешь ты или нет. Если бы сел, она все себе бы захапала, а так оказалась белой и пушистой! Она расчетливая дрянь!
— Мама, прекрати ее оскорблять! Ты не знаешь ничего!
— Она крутит тобой как хочет! Подцепила тебя и рада!
— Мама, мама… Ты меня совсем не знаешь. Кто еще кого подцепил. Мам, ты не знаешь, что это мне было нужно иметь ее рядом. Мне, а не ей!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, а если ей было не надо? Как она здесь оказалась?
— Я так захотел, — цинично ответил Роман.
— А она что, своего мнения не имеет? — надменным тоном спросила Эмма Васильевна.
— А кто спрашивал ее мнения? Я так хотел. Мам, неужели ты не понимаешь, что я делаю все, что хочу. Все люди, кто не настолько богат, как я, пляшут под мою дудку. Я сделаю все, но своего добьюсь. Я увидел ее и сказал, что она моя. И все.
— Что ты говоришь какую-то ерунду. Она наверняка давно искала себе спонсора.
— Никого она не искала, представь себе, и весьма счастливо жила со своим молодым человеком, пока не пришел я. Поверь мне, я смог поставить ее в такие условия, что у нее не оказалось другого выхода, как согласиться жить со мной. Ты же знаешь, как можно загнать человека в угол. Когда-то загоняли нас, теперь загоняю я. Да, я знаю, что она не хочет быть со мной, но пока я хочу — она со мной. Она моя. Во всех отношениях. Все только так, как говорю я, и не иначе.
— Ты говоришь как рабовладелец в средневековье, — возмутилась мама.
— Так оно и есть. Она — моя собственность. Так что давай прекратим эти глупые разговоры насчет того, пара она мне или нет. Ты что думала, я и вправду влюбился без памяти? Бред.
— Но ты же называешь ее своей невестой? Зачем?
— Ну, она вполне респектабельно выглядит, с ней не стыдно выйти в свет. Марго очень эффектно дополняет мой имидж успешного человека бизнеса. Мне все завидуют, и мне это весьма льстит. Все думают, что мы достойны друг друга, что мы абсолютно равные независимые единицы, и это вполне не плохо. Но стоит нам перешагнуть порог дома, как она делает лишь то, что нужно мне. Вот и все. Так что мам, давай закроем эту тему, хорошо? Думаю я сам в праве решать, какие, например, ботинки мне носить и в какую дырку запихивать свой член, правда? — цинично спрашивал Молотов.
— Как у тебя язык поворачивается, такое матери говорить? — негодуя, возразила Эмма Васильевна.
— Мам, ну а как? Я же не спрашиваю тебя, почему ты покупаешь сумочки только «Ralph Lauren», хотя они мне далеко не всегда нравятся. Так и мне не нужно советовать с кем делить свою постель.
— Хорошо. Только мне кажется, что если бы она не хотела жить с тобой, то не жила бы.
— Мам, что за абсурд? Я просто не знаю, как тебе еще объяснить? Ты что, когда платье приходишь выбирать, спрашиваешь у него, хочет ли оно быть одето именно на тебя или нет и если нет, то оставляешь на вешалке? Нет, ты смотришь, выбираешь, подбираешь нужный размер, примеряешь и если сидит хорошо, то покупаешь, так ведь? Марго как раз нужная модель и мой размерчик, — с каждой секундой все больше и больше поражая мать своим цинизмом, говорил Роман.
Рита не смогла больше это слушать, слезы давно душили ее и она оказалась не в силах сдерживать свои всхлипы, поэтому просто развернулась и убежала обратно в кухню… Сравнить ее с ботинками?! С платьем?! Конечно, платье же и правда не спрашивают, просто покупают и носят. И ее просто купили и носят причем ежедневно и безжалостно, как будничный наряд.
Рита собрала всю волю в кулак и несколько успокоилась. Вернее, она перестала плакать и продолжила приготовление обеда. Но что творилось у нее внутри, напоминало всеразрушающий смерч. В своем внутреннем монологе она высказала все и Молотову и его маме не стесняясь в выражениях, плюнула им в лицо и ушла. Но на самом деле, стояла на кухне и занималась ненавистным обедом.
Спустя минут сорок, Рита позвала Эмму Васильевну и Романа в столовую, где был накрыт обед.
— Маргарита, ты очень вкусно готовишь, — заметила Эмма Васильевна, — Все просто замечательно.
— Спасибо, я для вас старалась, — ответила Рита, сдерживая слезы, что застряли в горле.
— Я так и подумала, ты даже гарнир мой любимый приготовила — салат со стручковой фасолью и спаржей. Это тебе Рома подсказал?
