Брайс повернул стул, и как ни в чем не бывало сел, положив руки на спинку, только скула его слегка подергивалась, и леди Элверстон поняла, что добилась желаемого эффекта.
— Да, она не умеет ездить верхом, она суеверна, она постоянно подвергает себя опасности, чтобы помочь окружающим.
Леди Элверстон кивнула:
— Я понимаю, о чем ты. Хорошая посадка в седле определенно ценится в свете, суеверие свидетельствует о довольно переменчивом настроении, хм-м… даже о непостоянном характере. Что касается подвергания себя опасности ради других, ну, это просто смешно. В конце концов, первый инстинкт всех людей — это выживание. Представь себе такую эгоистичную девушку, думающую о других, а не о себе. — Она встала, чтобы завершить разговор.
— Я, несомненно, рад, что вы проинформировали меня о недостатках Пейшенс. Теперь я вижу, как ошибался, и поиски мужа для нее будут гораздо сложнее, чем я предполагал.
Брайс встал со стула, чтобы возразить давнему другу. С явным блеском в глазах он добавил:
— И если вы позволите мне закончить… Внешние проявления в свете не имеют для меня никакого значения, и, если на то пошло, для Пейшенс тоже, меня не волнует, захочет она ездить верхом или нет. Я нахожу некоторые ее суеверия очаровательными, и она нуждается во мне, потому что когда Пейшенс заботится обо всех окружающих, нужно, чтобы кто-то заботился о ней. И мне, несомненно, приятно ей угодить. Ее сострадание и преданность не могут сравниться ни с кем среди моих знакомых. Она научила меня надежде, научила верить в доброту людей, когда я был убежден в обратном. И еще действительно пугающему, совершенно чуждому чувству под названием «любовь». Я ее прилежный ученик, и мне еще многому надо учиться. До Пейшенс я поклялся никогда не жениться до того, как смерть Эдварда будет отомщена. — Его лицо затуманилось, когда он вспомнил ночь, когда произнес эту клятву. — Но я нахожу, что мне не терпится как можно скорее сделать ее моей. — Он замолчал, вдруг осознав, что это был первый раз, когда он открыл свою уязвимость кому-то, кроме самого себя и своего друга.
Леди Элверстон махнула рукой, как будто шлепая его:
— Ах ты, лгунишка, ты смущаешь меня! Я позвала тебя сюда, чтобы убедить тебя, что если ты в здравом уме, то должен жениться на этой девушке.
Брайс похлопал себя по нагрудному карману.
— Лицензия на брак уже готова, — сказал он ей с улыбкой.
В конце концов, ему удалось лишить леди Элверстон дара речи. Она была потрясена настолько, что могла лишь смотреть на него и недоуменно качать головой. Полностью оправившись, она подняла тонкую бровь.
— Ты уже сказал Пейшенс о своих чувствах?
— Не очень пространно, но мои намерения были вполне очевидны. Если у нее есть сомнения, сегодня вечером я проясню их, — Словом или делом, подумал Брайс. Его мужское достоинство шевельнулось в предвкушении. Он многозначительно помолчал. — Не присоединитесь ли вы с лордом Элверстоном к нам для объявления-сюрприза сегодня вечером на Корт-Ярд-лейн, 75?
Леди Элверстон ответила:
— Это было бы для нас исключительным удовольствием. Это требует праздника. Я знаю, что она сделает тебя очень счастливым.
Брайс просиял.
— В этом, мадам, у меня нет сомнений.
Салли заглянула в щелку двери парадной гостиной. Тетя Пейшенс опять плакала. На этот раз она не издавала никаких звуков, слезы просто текли по ее щекам, и она то и дело вытирала их платком.
Маленькая девочка держала в руке свою куклу, Весну, за шею и думала, не пойти ли за тетей Мартой или тетей Меленрой, может быть, они знают, как развеселить тетю Пейшенс.
— Дай-ка, я посмотрю, — настойчиво зашептал ей на ухо Лем, оттолкнув ее от двери. Маленький лакей прищурился, глядя в щелку, потом вздохнул и хмуро посмотрел на Салли, которая жадно смотрела на него! — Она все еще плачет.
— Я знаю. Я смотрела на нее, пока ты не оттолкнул меня, — сердито ответила Салли.
— Почему девчонки все время плачут? — пробормотал Лем.
Салли выпрямилась.
— Мы не плачем все время, а только когда нам грустно. Например, когда я потеряла куклу. — Весна висела, забытая, в ее руке.
— А почему мисс Пейшенс грустно? Кто-нибудь должен сказать об этом хозяину.
Салли печально покачала головой:
— Но его здесь нет, чтобы помочь тете Пейшенс. Лем посмотрел куда-то мимо светлой головки Салли.
Что сделал бы солдат королевской армии, чтобы утешить даму? Его маленькое личико сморщилось от напряженных размышлений. Потом он вспомнил, что мисс Пейшенс любит кошку мисс Марты, Сатану. Он найдет Сатану и принесет его мисс Пейшенс. Он был уверен, что это сразу же развеселит мисс Пейшенс.
Он приказал Салли стоять на посту у дверей гостиной, на тот случай если она понадобится мисс Пейшенс.
Салли надула губки.
— Но я слишком маленькая, чтобы все время стоять у двери. — Платье Весны уже волочилось по полу.
— Ах, ты ничего не можешь, ты совсем младенец. Ну, тогда сиди на полу, — сказал Лем.
Прежде чем она успела сказать ему, что она не младенец, он поднял ее на руки, усадил на мягкий ковер и ткнул в нее пальцем:
— Ты останешься здесь, а я вернусь и заберу тебя. — Он отправился выполнять свою миссию, оставив Салли смотреть ему вслед.
Здесь в коридоре и правда было одиноко. Салли слышала горничных в столовой, а через открытое окно были слышны крики торговцев, нахваливающих свои товары. Девочка подошла к окну, ближайшему к парадной двери, отодвинула занавески и встала на цыпочки. Она видела шумную улицу внизу, катившиеся мимо красивые экипажи с кучерами в ливреях, управляющими чудесными лошадьми. Ой, а вон тот человек продает сладости?
Салли прикусила губу. Стоять на страже бывает очень голодно. Может быть, если она оставит Весну присматривать за тетей Пейшенс, она сможет найти тетю Марту, и они пойдут за пудингом. Осторожно усадив Весну у щели между французскими дверями, девочка побежала по коридору и спустилась с лестницы. Она вернется раньше Лема, так что он даже не узнает, что она покидала свой пост.
Пейшенс уронила ожерелье, которое теребила в руках, на каминную полку и обернулась, несказанно удивленная видом Колетт, стоявшей на пороге. Ее слезы высохли после того, как она решила, что спросит Брайса об ожерелье. Вряд ли он думает, что от нее так легко избавиться!
Она подбежала к подруге и ввела ее в комнату, закрыв дверь. Усадив Колетт на диван, она села рядом, встревожено глядя на нее:
— Как ты? Где ты была? Я так беспокоилась о тебе.
— Но почему? Со мной ничего не случилось. Пейшенс покачала головой, схватив горничную за руку.
