Ее посетила отличная мысль:
— В наказание вы должны отказаться от всякого вина и мяса животных отныне и до вашего последнего дня.
Посты были обычным наказанием, но, как правило, длились лишь несколько месяцев, от силы год. Воздержание в течение всей жизни было тяжким наказанием, особенно для Сергия. К тому же такой пост спасет Папу от его дурных привычек.
Сергий склонил голову в знак согласия.
— Помолись со мною, Иоанн.
Джоанна встала рядом с ним на колени. Во многом Сергий был словно ребенок — слабый, импульсивный, капризный, требовательный. Она знала, что он способен на добрые поступки. И в этот момент один Сергий стоял между Анастасием и престолом Святого Петра.
Помолившись, Джоанна встала. Сергий прильнул к ней.
— Не уходи, — взмолился он, — не могу оставаться один.
Джоанна взяла его руки в свои.
— Я не оставлю вас, — торжественно пообещала она.
Пробравшись через разрушенные порталы древнего храма Весты, Джеральд разочарованно заметил, что Джоанны там нет. «Ничего, — подумал он, — еще рано». Джеральд сел, прислонившись к гранитной колонне.
Подобно тому, как это произошло с большей частью памятников Рима, драгоценные металлы, украшавшие этот храм, давно растащили, исчезли позолоченные розетки купола, позолоченные барельефы на фронтоне. Ниши в стенах опустели, ибо мраморные статуи вывезли, разбили и использовали для строительства христианских храмов. Поразительно, что статуя самой богини сохранилась и осталась в своей нише. Одна рука у нее отвалилась, а мраморные одежды со временем обветшали, но статуя сохранила свое величие и форму, свидетельствуя о замечательной работе языческого мастера.
Веста, древняя хранительница домашнего очага и здоровья, воплощала все, что значила для него Джоанна: жизнь, любовь, возрожденную надежду. Джеральд глубоко вдохнул утренний воздух, впервые за многие годы почувствовав себя прекрасно. В последнее время жизнь казалась ему тусклой, бессмысленной, однообразной. Он подчинился ей, убедив себя, что это следствие возраста, ему скоро исполнится сорок три года, немало для мужчины.
Теперь Джеральд понял, что заблуждался. Он еще не устал от жизни, он жаждал ее. Джеральд чувствовал себя молодым, бодрым, радостным, словно напился из легендарной чаши Христа. Перед ним была жизнь, яркая и многообещающая. Он женится на Джоанне, они отправятся в Беневенто и будут жить в согласии и любви. У них даже могут быть дети. Еще не поздно. В этот момент Джеральду казалось, что возможно все.
Он вздрогнул, услышав приближающиеся шаги. Ее ряса развевалась от быстрой ходьбы, щеки раскраснелись от возбуждения, коротко остриженные светлые волосы венцом обрамляли лицо, оттеняя серо-зеленый цвет глаз. И как только ей удавалось скрываться под мужской одеждой? Джеральд не представлял себе этого. На его взгляд, она была очень женственной и бесконечно желанной.
— Джоанна! — Имя прозвучало как призыв и мольба.
Джоанна старалась держаться на расстоянии. Стоит ей оказаться в объятиях Джеральда, ее решимость мгновенно исчезнет.
— Я привел для тебя коня, — сказал Джеральд. — Если мы уедем сейчас, то будем в Беневенто через три дня.
Она глубоко вздохнула.
— Я не поеду с тобой.
— Не поедешь?!
— Не могу оставить Сергия.
Джеральд растерялся, но совладал с собой.
— Почему?
— Я нужна Сергию. Он… слабый.
— Он Папа Римский, Джоанна, а не ребенок, которого следует нянчить.
— Я не нянчу, а лечу его. Врачи из школы не умеют лечить болезнь Сергия.
— Он прекрасно жил до того, как ты пришла в Рим.
Эти слова задели Джоанну.
— Если я уеду теперь, Сергий сопьется в течение полугода.
— Не мешай ему, — резко возразил Джеральд. — Какое это имеет отношение к тебе и мне?
— Как можешь ты говорить такое? — возмутилась она.
— Боже Милостивый, неужели мало наших жертв? Весна нашей жизни уже прошла. Не нужно терять время, которое у нас осталось!
Джоанна отвернулась, чтобы он не видел, как подействовали на нее эти слова.
Джеральд схватил ее за руку.
— Джоанна, я люблю тебя. Пойдем со мной теперь, пока не поздно.
От его прикосновения она вспыхнула, ей хотелось обнять его, почувствовать его губы на своих. Устыдившись своей слабости, Джоанна вдруг разозлилась на Джеральда за то, что он разбудил в ней страсть.
— Чего ты ждал? — крикнула она, — Что я убегу с тобой по первому твоему зову? Я наладила свою жизнь здесь, и это хорошая жизнь. Я независима и меня уважают. В миру я никогда не имела бы таких возможностей. Зачем мне все это бросать? Ради чего? Чтобы провести остаток жизни в тесных комнатах, готовя пищу и вышивая?
— Если бы от жены мне было нужно только это, я бы женился давным-давно.
— Так сделай это! Не буду мешать тебе!
— Джоанна, что случилось? Что-то не так? — с недоумением спросил Джеральд.
— Все так, но я изменилась. Я уже не та наивная, влюбленная девочка, которую ты знал в Дорштадте. Я хозяйка своей судьбы. И я не променяю ее… ни на тебя, ни на любого другого мужчину!
— А разве я просил тебя об этом? — резонно заметил Джеральд.
Но Джоанне было не до резонов. Близость Джеральда, влечение к нему терзали ее. Джоанна отчаянно пыталась избавиться от этих пут.
— Ты же не примешь этого, не так ли? Не смиришься с тем, что я не посвящу тебе жизнь? И с тем, что твои мужские чары безопасны для меня?
Она хотела ранить его и преуспела в этом.
Джеральд смотрел на Джоанну так, словно увидел в ее лице что-то новое.
— Я думал, что ты любишь меня, но видно ошибался. Прости, больше не потревожу тебя. — Он отошел к порталу, но вернулся. — Значит, мы никогда больше не увидимся. Именно этого ты хочешь?
«Нет! Я не этого хочу! Я вообще не хочу этого!» — хотелось крикнуть Джоанне. Но внутренний голос предостерег ее, и она ответила:
— Именно этого я и хочу.
Одно его слово, и Джоанна бросилась бы ему в объятия. Но Джеральд повернулся и вышел из храма. Она слышала, как он сбежал со ступенек.
Через мгновение Джеральд уйдет из ее жизни навсегда.
Она устремилась за ним.
— Джеральд! — крикнула она. — Подожди меня!
Топот копыт заглушил ее крик. Джеральд уже мчался по дороге. Через минуту он свернул и исчез.
Глава 24
В Риме наступило лето. Солнце беспощадно палило, к полудню мостовые накалялись так, что обжигали ноги. Запах гниющего мусора и навоза витал в неподвижном воздухе и висел над городом душной пеленой. Чума начала расползаться среди бедноты, жившей в сырых и смрадных болотах по берегам Тибра.
Опасаясь заразы, Лотар и его армия покинули город. Римляне радовались их уходу, поскольку содержание столь многочисленных гостей опустошило казну.
Сергия прославляли как героя. Поклонение людей помогло ему пережить смерть Бенедикта. Вдохновленный приливом сил и энергии, появившихся благодаря строжайшей диете, которую предписала Джоанна, Сергий стал новым человеком. Как и обещал, он начал реконструкцию приюта для сирот. Ветхие стены укрепили, сделали новую крышу. Мраморными плитами, снятыми с языческого храма Минервы, выложили полы большого зала. Из них же построили новую часовню в честь Святого Стефана.
Если прежде Сергию с трудом удавалось провести мессу, теперь он вел службу каждое утро. Кроме того, его часто видели молящимся в собственной часовне. Он истово отдался вере, с той же страстью, с какой прежде отдавался чревоугодию. Сергий был не из тех, кто делал что-либо наполовину.
Два года мягких зим и обильного урожая привели ко всеобщему процветанию. Даже бедняки, наводнявшие улицы города, казались не слишком несчастными, потому что карманы более успешных братьев открывались для них гораздо охотнее. Римляне возносили благодарственные молитвы в церквях, благословляя свой город и Папу Римского.
Они даже не подозревали, что надвигается катастрофа.
Джоанна была рядом с Сергием на одной из встреч с городскими князьями, когда вбежал гонец.
— В чем дело? — сердито спросил Сергий.
— Ваше святейшество! — Гонец опустился на колено. — Принес весть огромной важности из Сиены. Большой флот сарацинов направляется к нам из Африки. Они идут прямо на Рим.
— На Рим? — тихо переспросил один из князей. — Это, конечно, ошибка.
— Никакой ошибки, — возразил гонец. — Сарацины будут здесь через две недели.
Воцарилось молчание. Все пытались постичь эту неслыханную новость.
— Возможно, стоит перенести священные реликвии в более надежный дворец? — проговорил один из князей, имея в виду мощи апостола Петра, самую священную реликвию христианского мира, хранившуюся в базилике вне крепостной стены.
Ромуальд, самый знатный из князей, рассмеялся:
