На меня рука не поднялась?
— Дурак ты, Шпарин, с любовью не шутят! — девушка успокоилась, отдала пистолет и уселась за стол. — Доведешь ты меня, милый.
— А это, что было? — Шпарин кивнул на черепки от вазы. — Признание?
— А ты не доводи. Орионок каких-то приплел.
— Хватит, — попросил Маралов, разливая вино по бокалам. — «Летняя ночь». Со значением.
— Отчего ты решил, что нас трое?
— Считать пока не разучился.
— Да, — подтвердил Маралов. — Целый день пересчитывал, просто сбился со счету. Кто, где, даже мне интересно, но ваш братец придерживается другой версии. Настаивает — сестра у него одна.
— Ему виднее, — сказала девушка. — Ты куда, дорогой?
— Пойду переоденусь, — ответил Шпарин, направляясь на кухню. — И руки помою.
— Можешь не переодеваться, всё равно скоро опять раздеваться! — откидывая назад голову и топая босыми пятками под столом, девушка залилась звонким смехом.
— Полагаешь? — Шпарин вспомнил танцы голых девушек, незабываемую ночку в доме Инги и скрипнул зубами.
— Даже настаиваю.
— Ну-ну… — угрюмо произнес Шпарин.
— А все ванные наверху, — сказала девушка. — Забыл?
— На кухне помою, раз не переодеваться и скоро раздеваться.
— Дразнишь?
— Что ты, милая! Каламбур понравился.
На кухне Шпарин полез в аптечку, нашел пузырёк со снотворным, сунул в карман и вернулся к столу.
— Дорогая! Котлетки остыли, сделай милость, разогрей, поухаживай за голодным настоящим парнем и его другом. Салатику подложи.
— Как прикажет настоящий парень! Уже бегу.
Через несколько минут две таблетки, опущенные в бокал девушки, сделали своё убойно-ударное дело.
— Что с ней? — ужаснулся Маралов, увидев, как девушка качает бокалом и сползает со стула. — Умирает?
— Ни в коем случае, — Шпарин подхватил бокал и бережно поддержал девушку. — Пусть поспит. Бросай лакать вино, котлету бросай, наверно пятую, куда в тебя лезет… Понесли наверх.
— Подсыпал отраву, — кусая вилку, простонал Маралов. — Миша, зачем ты её убил?
— Да не убил. Успокойся. Снотворное. Решил провести вечер без женщин. Иначе я свихнусь… С тобой, мой дорогой друг! Полежим на диване, посмотрим телевизор. Ты же хотел посмотреть телевизор? А пока рекла-а-ма… — гнусаво пропел Шпарин, копируя ведущего новостей. — Понесли. Ты бери за плечи, нет за ноги. Нет за плечи.
Девушку унесли наверх и уложили на кровать, застеленную покрывалом со жгуче-черной пантерой.
— Не переборщил, со снотворным? Не слышу дыхания.
— Не переборщил, разве чуть-чуть. Не лапай девушку, не твоя, — Шпарин снял с девушки туфли и прислонил ухо к груди. — Дышит… Потом поднимусь, проверю, если что, вызовем скорую.
— Нет, ты ненормальный! Взял и усыпил, вместо того чтобы провести приятный вечерочек.
— Отвернись, раздену, пусть завтра и впрямь подумает, что был таки приятный вечерочек! Вот удивится…
— Чему?
— Что ничего не помнит.
— С тобой не соскучишься! — усмехнулся Маралов. — Ты, Миша, такой проказник.
В зале их ожидал сюрприз.
— Ну, вот, телевизор посмотрели, — сказал Шпарин, спускаясь с Мараловым по лестнице. — Второе нашествие! О третьем боюсь даже думать. Будет, будет приятный вечерочек, а ты расстраивался.
— Здравствуйте! — крикнул Маралов. — А мы вас заждались!
— Как прошел день? — спросил Шпарин, присаживаясь за стол и с интересом наблюдая, как девушка в темно-синем платье смакует вино. — Приятное вино?
— День прошел бредово, — произнесла девушка, бросая на стол часы, снятые с ошейника собаки. — Ты меня поджидал? Бокал третий приготовил, наполнил. Но это дурная манера, каждый раз встречать меня с разбитой головой. Вчера ты, сегодня твой друг. Чем ваза не понравилась, проверяли на прочность? Друга специально для меня нарядил в лучший костюм? Очки розовые…
— Розовые, чтобы не видеть мерзостей жизни, — сказал Шпарин, укладывая ладонь поверх кисти девушки. — Зачем голое животное обидела, часы отняла?
— Знаешь, что, Шпарин! — девушка убрала руку и ткнула в грудь собеседника пальцем. — Ты, ты… просто слов нет. Целый день слушала собачий лай. Думала не доживу до вечера. Так хотелось съездить тебе по физиономии. Это надо придумать, приладить часы к собачьему ошейнику!
— Есть слова, есть… если их хорошенько поискать в твоей головке, они обязательно найдутся, обязательно.
— Ой, нашлись! — воскликнула девушка. — Но не буду произносить, они отвратительные, гадкие, да ты и сам их знаешь.
— Знаю, конечно, знаю, но что было делать.
— Ладно, прощаю. Можешь меня поцеловать, — милостиво разрешила девушка. — Что было делать?.. А мне что было делать? Не могла же я оставить тебя без присмотра. Целуй, — она подставила розовую щечку.
«Это Инга! Я теперь знаю в чём они непохожи. Осталось разобраться с третьей…».
— Как дела на работе?
— На работе?.. На работе всё по-старому. Ищу тебя. Полковник дал неделю на поиски.
Девушка выпила вино и показала глазами на бутылку.
— Как скажешь, — Шпарин наполнил бокал. — Дорогая Инга!
— Инга! — девушка улыбнулась кончиками губ и тряхнула длинными волосами. — Вычислил! Как приятно слышать своё имя произносимое тобой. Я всё время вспоминала твои глаза, когда ты уходил, тогда…
— Не будем о грустном.
— Миша, я как раз о нём. Они тебя найдут. Что ты решил? Давай я тебя спрячу. Стоп, идея… Конфедераты! Переправлю тебя к ним. Ты там свой, ну, не ты… хотя теперь ты. Не хочешь светиться, у них страна большая, затаишься и будешь жить потихоньку, а потом и я к тебе переберусь, а?
— Будем выращивать кроликов? Тут, недавно, прибыла одна… с целым выводком кроликов. И каких! — занервничал Шпарин. — Показывала фокусы с риском для моей жизни.
— О ком ты?
— О звездах, — задумываясь, невпопад ответил Шпарин.
— Сегодня, надеюсь, скандала не будете устраивать? — с надеждой спросил Маралов, открывая новую бутылку вина. — Выпьем и расслабимся. Приятный такой вечерочек скоротаем. Телевизор посмотрим, поговорим о том, о сём.
— Я поднимусь наверх, — Инга встала из-за стола. — Ненадолго.
— Конечно, — сказал Шпарин. — Иди, заодно проведаешь кое-кого.
— Это кого я должна проведывать? — подозрительно спросила Инга. — Если девку притащил, берегись! Я тебя знаю… Нельзя на день одного оставить.
— Знали бы вы! — Маралов покачал головой. — Всё!..
— Ничего необычного, — Шпарин усмехнулся. — Но ты удивишься.
— Какие бабы! — сказал Маралов, провожая Ингу глазами. — И это всё тебе!
— Каждому по способностям или в наказание. Распределение по непонятным критериям, но тот, кто руководит раздачей женщин в мужские руки несколько переусердствовал, мне их действительно досталось многовато.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
