Через пятнадцать минут оба друга сидели в зале и ждали Ляхова. Шпарин был одет в чёрный с синим отливом костюм. Из кармана выглядывал угол ярко-синего платка. Маралов остался в розовой тройке. Зажав между ног две трости с черепом и золотым шаром, вертел в руках наручники, прихваченные из машины Инеева. Шпарин напряженно думал.
— Красавчик, — сказал Маралов. — «Холмогорский», в изгнании. Ловелас-с-с… Берегитесь губернские девки, мамаши прячьте взрослых дочек. Зачем наручники с собой таскаем? Тоже хобби?
— Пригодятся, — Шпарин подошел в зеркалу. — Не денди, но парень хоть куда. Иди ко мне. Будем менять внешность, насколько у нас, дилетантов, получится.
— Открой рот. Так, засовываем накладки. Произнеси пару фраз.
— Фто, хофорить?
— Фто фофефь, — Шпарин выплюнул накладки в ладонь. — Тьфу. Необходима тренировка. Времени учиться актерскому мастеству у нас нет. Ограничимся усами, бородками и париками.
Шпарин натянул рыжий парик. Приклеил такого же цвета усики и бородку.
— Как?
— Вроде ничего. Не скажу, что изменился до полной потери личности, но узнать с первого взгляда сложно. Глаза выдают. Они у тебя пронзительные и наглые, такие не забудешь. Хочется убрать подальше деньги.
— Линз, к сожалению, нет, — сказал Шпарин, надевая очки с простыми стеклами. — Никогда бы не подумал, что у меня наглые глаза.
— При нашей первой встрече не были. Недавно стали.
— Не будем копаться в моей личной жизни, — Шпарин прервал экстрасенса и широко улыбнулся. — Теперь как?
— Всё равно похож на отлично одетого, довольного жизнью жиголо в очках.
— Ну и ладно, какой есть. На тебя напялим вот этот седой паричок… Бородку седую приклеим. Усищи седые… Плохо побрился.
— Так спешил.
— Будем надеяться, что не отвалятся. Поменьше их тереби. Неплохо. Богатенький, стремительно стареющий любитель молоденьких девчонок.
— Хватит, наслышался, — засопел Маралов.
Входная дверь распахнулась, в дом ворвался Ляхов и, увидев ряженых друзей, выхватил пистолет.
— Стоять! — заорал лейтенант. — Мордами в пол! Где девушка?
— Тихо, тихо!.. Свои.
— Капитан?.. Что случилось? Где Вероника?
— С Никой всё в порядке, спит. Перебрала немного. Банальный перепивон. Оторвалась в вечер субботнего дня.
— Но сегодня пятница. Мы только недавно попрощались, перед обедом, — Ляхов почесал лоб стволом. — А почему вы так одеты?
— Пятница-а!? Надо же, перепутал дни, — огорчился Шпарин. — Мы с Сергеем Николаевичем приняли после обеда по таблетке снотворного. Хотели выспаться. Приехала Ника, разбудила. Перекусили, выпили. Твоей сестрице стало плохо. Рвалась… Вызвал скорую. Эскулапы сказали, что не о чем беспокоится. Сидим, ждем тебя. Думали, что проспали целые сутки. А тебя нет и нет. Хотел звонить. У нас же на субботу намечено небольшое мероприятие. Надо же, пятница… Тогда операция отменяется. Вообще всё отменяется. Завтра мне нужно быть в другом месте, срочные дела, необходимо уехать на недельку.
— Жаль, — опечалился Ляхов. — Я уже настроился, так настроился… Пойду, взгляну на Нику, как она там?
— Иди, проведай, — насмешливо сказал Маралов. — Безразмерно удивишься.
— Никуда не надо ходить! Разбудишь! Пусть отоспится.
— С ней это случается, — сообщил бывший помначштаба, убирая ногу со ступеньки. — Иногда. Но не часто. Вы и сами знаете, капитан.
— Знаю, лейтенант. Ну, раз так, подбрось нас до города. Поедем по срочным делам сегодня. Раньше уедем, раньше приедем. Со всех вокзалов поезда, так сказать, нас скоро повезут в далекие края… Или самолеты.
— Или «леталки», — хихикнул Маралов.
Ляхов прошелся по залу, посмотрел на остатки пиршества, на разбитую вазу, на отверстие от пули в стене.
— Ваза её работа?
— А чья? — спросил Шпарин. — Не моя же.
— Точно! Нажра… Выпила лишнего. Любит пострелять. Капитан, — нерешительно произнес Ляхов. — Может сегодня…
— Что сегодня? — Шпарин стоял к Ляхову спиной и укладывал вещи в просторную кожаную сумку, найденную где-то Мараловым.
— Проведём операцию, растребушим, как его… денежный вертеп.
— Полагаешь?
— Всё готово. Рябята готовы, документы готовы, даже сумки привёз, в машине лежат. Какие вы приказали… сумки. Непромокаемые.
— Главное сумок побольше, — уныло сказал Маралов.
Глаза у Ляхова загорелись.
— Действуем по вашему плану, без раздумий и колебаний, но сегодня, прямо сейчас.
— В омут головой! — хмыкнул колдун. — Как бы не засосало.
— Не засосет, если повезёт, — назидательно произнес Шпарин. — А новичкам, по старому поверию, везёт всегда или почти всегда.
— Всё дело в этом почти, — обреченно сказал Маралов.
— Уговорил! На штурм. Идем на штурм! Лейтенант, переодевайся, оденешь приличную вещь. Давно костюма не носил? Ходишь, как конюх в этом тренике. Паричок чёрненький… Дай поправлю. Собираемся. Костюмы на плечиках в машину. Не мять. Парики… Где чемоданчик с денежками, лейтенант? Патроны есть, пополнить боезапас?
— В машине три коробки. Вот ваши новые документы.
Шпарин уложил паспорт на имя Погонялова Михаила Ивановича во внутренний карман пиджака, потрогал диск орионки на груди, и сунул пистолет за пояс брюк.
— Присядем на дорожку.
Маралов, понурив голову, что-то шептал. Ляхов, положив ладони на колени, постукивал по ним пальцами и радостно сверкал глазами.
— Вперед! Да будет шествовать с нами повсюду удача! — высокопарно произнес Шпарин.
— И я! — пискнул кто-то совсем рядом.
— Что это было? — спросил Ляхов.
— Я знаю что, — сказал Маралов. — Говорил же: закопай!
— Минуточку, — Шпарин стукнул кулаком по груди и пошел на кухню. — Недотрога! Я в гневе! Не улетела и досаждаешь господину.
— Улетела… Выдалась минутка и я решила пообщаться. Мишаа, ты хороший мальчик? Хорошо себя вел, не шалил с другими девчонками? — сказал диск голосом Недотроги. — Я тобой горжусь. Соскучился?
— Шалил! До опупения! — заорал Шпарин, разглядывая кастрюли на полках. — Противная девчонка! Приставучая!
— Я не противная и приставучая, я красивая, — раздался плачущий голос Недотроги.
— Красивая, но не моя, — Шпарин сдергивал с полок кастрюли, рассматривал и бросал на пол. — Совершенно не моя девчонка.
— Не твоя девчонка?..
— Не моя!
— Моё одинокое сердце сейчас умрет.
— Не умрет, — ожесточенно произнес Шпарин. — Прощай, приставучая орионская девчонка.
Шпарин схватил рулон фольги, две кастрюли из нержавеющей стали, маленькую и большую, и вернулся в зал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
