— Покрышкина сбили!
— Что? Откуда ты это взял?
— Сам слышал, немцы по радио хвастаются.
— Врут, наверно, мерзавцы!
Только мы вернулись на свою базу, я побежал в штаб, узнать, что слышно о Покрышкине.
— Ничего, — ответили мне, — летает, «клюет» немцев.
— Но ведь мой радист сам слышал!
— Мы тоже слышали, — засмеялся один из офицеров. — Могу повторить даже: «Ахтунг, ахтунг, Покрышкин ин дер люфт». Это значит: «Внимание, внимание! Покрышкин в воздухе!» Так радионаводчик предупреждал своих летчиков, чтобы они улепетывали. Пусть ваш радист немецкий выучит…
Воинский талант Покрышкина ярко проявился в битве над Кубанью. Он здесь дрался с каким-то остервенением, нетерпеливо выискивая в небе самолеты противника. С высоты он сваливался на «мессершмитты», «юнкерсы», «хенякели», атакуя их на повышенной скорости, прошивал короткими, точными пулеметными очередями, заставлял огненным комом падать на землю.
Наши бойцы на переднем крае столько раз из окопов любовались его стремительными, сокрушительными атаками, что стали узнавать Покрышкина по «почерку» ведения боя даже тогда, когда его самолет был так высоко в небе, что не было видно с земли цифры «сто», выписанной белой краской на фюзеляже. «Сотку» знали по всему фронту. Ее очень боялись фашистские летчики.
За «соткой» настойчиво, но бесплодно охотились немцы. Однажды Покрышкин заметил, что в бою к нему в хвост пристроился краснозвездный истребитель и, улучив момент, дал несколько очередей по его машине. «Наверное, молодой летчик и в горячке боя бьет по своим», — подумал Покрышкин. Однако на следующий день опять по нему стрелял неизвестно откуда взявшийся истребитель со звездами на плоскостях. Покрышкин, искусно маневрируя, завлек его на нашу территорию и заставил приземлиться. Конечно, это был немец на трофейном советском истребителе.
Не совладав с Покрышкиным в открытом бою, гитлеровцы хотели покончить с ним таким коварным путем. Тоже не вышло. Им оставалось только испуганно вопить по радио, предупреждая своих пилотов:
— В воздухе самолет «100»!
Такое предупреждение и услышал мой радист.
…Вскоре после сражения на Курской дуге, где наша авиация великолепно помогала наземным войскам громить гитлеровцев, в главном штабе Военно-Воздушных Сил мне показали первое и тогда еще единственное представление летчика к званию трижды Героя Советского Союза. Я прочел, ахнул, но записать не догадался.
Много лет спустя, в зале военного музея я переписал этот замечательный документ. Вот он:
«Фамилия, имя и отчество: Покрышкин Александр Иванович.
Звание: дважды Герой Советского Союза, гвардии майор.
Должность: и. о. командира 16-го гвардейского истребительного авиационного полка.
Год рождения: 1913.
Национальность: русский.
Партийность: член ВКП(б) с 1942 года.
Участие в войне: с 22 июня 1941 года. За период боев по 20 декабря 1943 года включительно совершил 550 боевых вылетов, провел 137 воздушных боев и сбил 50 вражеских самолетов.
Имеет ли ранения и контузии: не имеет.
Чем ранее награжден: орденом Ленина —
22 декабря 1942 года, орденом Красного Знамени — 22 апреля 1943 года, получил звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая звезда» — 24 мая 1943 года, награжден медалью США «За заслуги» — в июне 1943 года, орденом Красного Знамени — 18 июля 1943 года, получил звание дважды Героя Советского Союза — 24 августа 1943 года.
Постоянный домашний адрес: Новосибирск, улица Лескова, дом 43-а».
Полтысячи воздушных боев и ни одной царапины! Что он— заколдован? Это какая-то непостижимая удача? Или выучка, характер? Конечно, выдающееся воинское мастерство и крепкий характер, который так и читается на открытом, волевом лице этого человека богатырского сложения.
И быть ему летчиком…
Впервые я встретился с Покрышкиным в начале сорок четвертого года на авиазаводе.
Конструктор Лавочкин вручил прославленному фронтовому летчику свое последнее детище — модернизированный истребитель. Покрышкин испытал его и остался очень доволен новой боевой машиной.
В одном из цехов завода, вспомнив молодость, он подошел к лекальщику:
— Пусти-ка меня на минутку!..
Бережно взяв деталь, привычными движениями зажал ее в тиски и начал уверенно работать напильником. Старый мастер и совсем еще юный слесарь, на место которого встал летчик, придирчиво наблюдали за знатным гостем — но угробит ли он деталь? Но, когда измерили ее контрольными приборами, в толпе рабочих, обступивших Покрышкина, раздались дружные рукоплескания. Деталь была сделана на славу.
…Вначале Покрышкин показался мне очень сдержанным, замкнутым, я бы даже сказал суховатым человеком. Не таким я представлял себе дерзкого, непобедимого истребителя. Но не всегда первое впечатление самое верное. Стоило только в беседе затронуть вопрос, который волновал Покрышкина, и он весь преобразился. Глаза его загорелись, потеплели.
Накануне Покрышкин посетил живущую в Горьком семью замечательного русского летчика капитана Нестерова.
— Мне показали фотографии, — сказал он. — Особенно заинтересовал меня один снимок. Нестеров стоит около своего самолета «фарман». Аэроплан, открытый со всех сторон, переплетенный проволокой, выглядит непрочной громоздкой этажеркой. Мысленно я поставил рядом с ним только что побывавший в моих руках новый истребитель Лавочкина — скоростную машину, отлично вооруженную, снабженную мощным мотором. Как далеко мы шагнули вперед!
Узнав, что я хорошо знал Чкалова, Покрышкин долго расспрашивал меня о нем.
Вопросы сменились рассказом летчика о своей юности.
…Александру Покрышкину было около двадцати лет, когда Валерий Павлович Чкалов уже летал лучше всех в мире. То были годы всеобщего увлечения авиацией. Просторное советское небо влекло к себе молодежь. И комсомолец Саша Покрышкин, подобно многим нашим юношам, на вопрос: «Кем быть?» — отвечал себе: «Летчиком, только летчиком».
Он был слесарем-лекалыциком одного из новосибирских заводов, когда нежданно-негаданно привалило счастье. Пришло несколько путевок на учебу в авиационную школу. Первому такую путевку вручили лучшему лекальщику завода — Покрышкину.
Он простился с родной Сибирью, с заводом, на котором работал несколько лет, и уехал учиться. Но там его ждало горькое разочарование: школа готовила авиационных техников. Мысль о том, что он не будет летать, удручала
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
