— Кто такой этот Алтамонт? Вам что-нибудь известно про него и про Стронга? — спросил мистер Морган у мистера Лайтфута, когда они снова встретились в своем клубе.
— Стронг — вроде как его агент, гарантирует его векселя и всякие мелкие поручения исполняет, когда что придется, — ответил мистер Лайтфут. — И Алтамонт небось с ними заодно. Вы же знаете, для этих шахермахеров с векселями всегда требуется двое либо трое. Алтамонт ухнул всю кубышку на дерби и выиграл порядочно. Хоть бы уж мой-то раздобыл где-нибудь денег, чтобы я мог получить расчет!
— Как по-вашему, миледи будет опять платить его долги? — спросил Морган. — Разузнайте это для меня, милейший, не пожалеете.
Майор Пенденнис часто говаривал, смеясь, что его лакей Морган гораздо богаче его; и в самом деле, за годы, проведенные в услужении у майора (благодаря которому он познакомился со многими другими видными лакеями, а через них — с делами их господ), этот расчетливый и скрытный слуга путем осторожных спекуляций успел скопить кругленькую сумму. Когда Артур вступил во владение своим имуществом (но не ранее того), Морган однажды очень его удивил, сообщив, что у него имеется немного денег, фунтов сто пятьдесят, которые ему хотелось бы выгодно пустить в оборот; может быть, джентльмены из Темпла, которые собаку съели на денежных делах, посоветуют бедному человеку, как их поместить? Он, Морган, будет очень благодарен мистеру Артуру — очень благодарен и обязан, если тот ему укажет, к кому обратиться. Когда Артур, рассмеявшись, ответил, что ничего не смыслит в денежных делах и понятия не имеет, чем он может помочь Моргану, тот простодушно заверил его, что очень, очень ему благодарен, и если мистеру Артуру понадобится немного деньжонок до получения ренты — мало ли что бывает, — пусть он тогда вспомнит, что старый, верный слуга его дядюшки готов его ссудить, — для него большая честь быть полезным любому члену семейства.
Принц Фэрокский тратил деньги с оглядкой и не нуждался в наличности, а взять взаймы у слуги показалось бы ему такой же дичью, как украсть у него носовой платок; поэтому он уж готов был высокомерно осадить Моргана, но вдруг почувствовал, до чего все это смешно. Морган — богач! Морган предлагает ему ссуду! Умора, да и только! А с другой стороны, возможно, что лакей говорил без всякой задней мысли, просто из доброго побуждения. И Артур, сдержав готовые сорваться у него язвительные слова, удовольствовался тем, что с благодарностью отклонил предложение Моргана. Дядюшке он, однако, рассказал об этом разговоре и поздравил его с тем, что он держит у себя в доме такое сокровище.
Майор на это заметил, что Морган уже черт знает сколько времени черт знает как богатеет. А Морган не только успел купить дом на Бэри-стрит, в котором его барин снимал квартиру, но и сколотил изрядный капитал: будучи знаком с домом Клеверингов и узнав от майора, что бегум заплатит долги своего мужа, он скупил все заемные письма баронета, на какие сумел набрать денег. Но об этих операциях майор Пенденнис не знал ничего, как и все мы ничего не знаем о наших слугах: всю жизнь они живут у нас в доме, оставаясь для нас чужими, — такова сила обычая и так непреодолимы преграды, отделяющие один класс от другого.
— Стало быть, он предлагал тебе денег взаймы? — сказал старший Пенденнис младшему. — Он, подлец, дьявольски хитер и дьявольски богат, многие наши аристократы, верно, не отказались бы иметь такого лакея и притом брать у него в долг. А между тем он нисколько не меняется, этот мосье Морган. Работает все так же безупречно — на звонок является мгновенно — движется тихо, как кошка, — он ко мне дьявольски привязан.
После визита Стронга, майор, вспомнив рассказ Пена я смекнув, что можно попробовать обратиться к Моргану за помощью, стал подтрунивать над своим лакеем по поводу его богатства тем развязным и наглым тоном, какой джентльмену со связями естественно принимать по отношению к столь ничтожным созданиям, как слуги.
— Я слышал, Морган, вы хлопочете о помещении денег? ("Это мистер Артур наболтал, чтоб ему провалиться", — подумал лакей.) Я рад, что служить у меня так выгодно.
— Благодарю вас, сэр, на место не жалуюсь, да и на хозяина тоже, — скромно отвечал Морган.
— Вы хороший слуга и, смею думать, ко мне привязаны; я очень рад, что у вас есть деньги, и надеюсь, что вы будете осторожны и не откроете питейного заведения.
"Питейное заведение? Еще чего! — подумал Морган. — Это я-то в питейном заведении? Выдумал тоже, старый дурак! Да будь я на десять лет моложе, я бы в парламент прошел, вот как".
— Нет, сэр, благодарю вас, сэр. По питейной части я не думал, сэр. А свои скромные сбережения я неплохо поместил, сэр.
— Даете деньги в рост, а, Морган?
— Да, сэр, понемножку… прошу прощенья, сэр, могу я вас спросить?
— Сделайте одолжение, — милостиво разрешил майор.
— Как насчет векселей сэра Фрэнсиса Клеверинга, сэр? Как вы думаете, сэр, можно на них рассчитывать? Будет миледи опять по ним платить?
— Значит, вы уже нажились на этом деле?
— Да, сэр, самую малость, — отвечал Морган, застенчиво потупившись. — И скажу по чести, сэр, не сочтите за вольность, я бы не прочь повторить, если бы обернулось так же удачно, как в тот раз.
— Да сколько же вы на этом выручили, черт возьми?
— Немало, сэр, признаюсь по совести. Располагая кое-какими сведениями, и как я, через вашу доброту, знаком с семейством, я ухнул всю кубышку, сэр.
— Что — что?
— Выложил деньги, сэр, все, что у меня было и еще призанять удалось, и купил векселя сэра Фрэнсиса; на многих была его подпись и еще того джентльмена, что сейчас ушел, — Эдвард Стронг, эсквайр; и мне, конечно, известно про тот скандал, что был у них в доме. А чем я хуже других, почему мне не наживать деньги? Вот я и говорю, что буду вам очень обязан, ежели вы мне скажете, намерена миледи еще платить или нет.
Хотя майор Пенденнис удивился проворству своего лакея не меньше, чем если бы узнал, что Морган — переодетый маркиз и решил сбросить маску и занять свое место в палате лордов; и хотя он, разумеется, был возмущен наглостью человека, осмелившегося разбогатеть у него под носом и без его ведома; однако он привык восхищаться каждым, кто олицетворял деньги и успех, и невольно проникся к Моргану уважением, а когда смекнул, как далеко зашло дело, — то даже и страхом.
— Что ж, Морган, — сказал он, — я не вправе допытываться, насколько вы богаты; чем богаче, тем лучше для вас. И располагай я нужными сведениями, я бы не замедлил вам помочь. Но скажу вам откровенно, если леди Клеверинг спросит моего совета, платить ли ей и дальше долги сэра Фрэнсиса, я посоветую ей не платить, хотя боюсь, что она меня не послушает. Вот и все, что я могу вам сказать. Так вам, значит, известно, что сэр Фрэнсис снова… э-э… ведет себя легкомысленно и беспечно?
— Опять пустился во все тяжкие, сэр. Этого джентльмена только могила исправит.
— Мистер Стронг упомянул, что один из векселей сэра Фрэнсиса держит у себя некий мистер Мосс Абрамс. Вам известно что-нибудь об этом мистере Абрамсе или о сумме векселя?
— Абрамса знаю хорошо, сэр. Насчет векселя не знаю.
— Я попросил бы вас это выяснить, Морган. И еще попросил бы выяснить, где я могу встретиться с сэром Фрэнсисом.
И Морган, ответив: "слушаю, сэр. Благодарю вас, сэр", — удалился из комнаты, как и вошел, — почтительно и смиренно, предоставив майору раздумывать и недоумевать по поводу всего им услышанного.
Наутро Морган доложил майору Пенденнису, что мистера Абрамса он повидал; назвал сумму векселя, под который сей джентльмен соглашался дать деньги; и сообщил, что баронет будет в задней комнате таверны "Колесо Фортуны" нынче в час дня.
На этот раз сэр Фрэнсис Клеверинг был пунктуален — и ровно в час дня, когда он уже сидел в упомянутой таверне, окруженный плевательницами, жесткими деревянными стульями и веселенькими олеографиями боксеров, лошадей и пешеходов, — повторяем, когда потомок древнего рода Клеверингов сидел в этом восхитительном местечке, вдыхая запах дыма от вчерашних сигар и придвинув к себе "Беллову жизнь", сильно потрепанную и закапанную пивом, — в комнату вошел учтивый майор Пенденнис.
— Все в порядке, милейший? — спросил баронет, воображая, что это мистер Мосс Абрамс явился с деньгами.
— Мое почтение, сэр Фрэнсис Клеверинг! Мне надобно было вас повидать, и я пришел к вам сюда, — сказал майор, при виде которого лицо у баронета сразу вытянулось.
Теперь, когда противник был на виду, майор решил взять его штурмом и без промедления сделал первый выстрел.
— Я знаю, за какую, в высшей степени предосудительную личность вы меня приняли, Клеверинг, — сказал он, — и какое дело привело вас сюда.
— А вам-то что? — угрюмо огрызнулся баронет, — Зачем вы ходите за мной по пятам? Зачем командуете мной и вмешиваетесь в мои дела? Вам я ничего не сделал. У вас я не брал денег. И я не желаю, чтобы меня выслеживали и тиранили, не желаю и не допущу. Если леди Клеверинг хочет мне что-нибудь предложить, пусть предлагает по всем правилам, через поверенного. А вас мне не нужно.
