Он подошел к той клетке, где сидела она — его словно магнитом манило! Другие женщины, находившиеся там, отпрянули, одна зарыдала. Но не эта. Эта так и осталась сидеть возле внешней стены клетки.
И она улыбнулась ему! Нифрос почувствовал, как что-то кольнуло в груди — больно, как никогда раньше. Он попытался стряхнуть это наваждение, но не получалось.
— Как тебя зовут? — спросила она.
Остальные женщины смотрели на нее с недоумением и презрением. Должно быть, они решили, что он будет просить пощады! Однако Нифрос знал, что этого она делать не собирается, и странное взаимопонимание между ними еще больше настораживало.
— Нифрос…
— Я Анита. Что случилось с твоим глазом?
Он невольно коснулся повязки, закрывающей зажившую рану. Это произошло так давно, что он уже привык, забыл…
— Я потерял его в лаборатории, оборудование, на котором мы работали, было некачественным, пиратским… Взорвалось.
— Почему ты не поставил протез? Тебе было бы легче.
— Мне не подходят протезы. Организм не принимает инородные тела…
Нифрос понятия не имел, зачем говорит это. Как будто они старые приятели, встретились и обсуждают прошлое! А ведь он терпеть не мог обсуждать эту рану… Не с каждым гибридом мог о таком поговорить!
— Мне очень жаль, — вздохнула девушка. — Ведь она так сильно болит, эта рана… Зажила, а болит.
— Ничего она не болит! — попытался отрицать Нифрос. От того, что она знала настолько много, мурашки по телу шли.
— Болит, особенно при взлете и посадке космических кораблей… Тот, кто обрабатывал рану, неправильно прижег сосуды, нужно большую операцию делать теперь. Мне очень жаль. Это, должно быть, ужасное чувство.
В моменты взлетов и посадок боль бывала такой сильной, что ему приходилось принимать анальгетики, чтобы не потерять сознание от шока. Но Нифрос никогда и никому не говорил об этом! Никто не мог знать… она — тем более!
Он не мог и дальше оставаться перед ней, казалось, что взгляд темно-голубых глаз прожигает его насквозь. Он развернулся и направился прочь, хотя знал, что она все еще смотрит на него.
У гибридов не было религии, однако Нифрос изучал те верования, что были распространены среди людей. Никогда не восхищался ими, принимать не собирался, просто считал, что нелишне будет знать.
Сейчас эти знания внезапно пригодились, потому что он понял, что во время последней операции они поймали ангела.
* * *
Можно было злиться, зная, что его жизнь будет висеть на волоске из-за чьей-то нелепой прихоти. Но Канас не злился. Он знал, что доверие не получают обещаниями и большими честными глазами.
Доверие достается в награду за поступки.
— Ты не обязан этого делать, — заметила Алексис. — Вероника уймется сама по себе.
— Не нужно, — покачал головой Канас. — Если будет использован твой авторитет, недоверие ко мне лишь возрастет. Я не хочу так.
— Она тоже поступает не по правилам.
— Я знаю. Здесь все не по правилам. Я — в первую очередь.
Несмотря на то, что конвойной группе позволили присоединиться к погоне, многие Операторы были недовольны этим. Особенно их раздражало присутствие в команде бал-гибрида. Всем же ясно, что он — потенциальный предатель, который при любом удобном случае переметнется к «своим»!
Канас подозревал, что это мнение разделяли многие. Просто остальные молчали, а Вероника себя не сдерживала. Она заявила, что будет уверена в нем, только если он будет находиться под ее присмотром.
Но у небольших кораблей такой модели не было люков для прямой стыковки. Соответственно, чтобы попасть на борт другой машины, Канасу нужно было сначала выйти в открытый космос.
Опасность такого поступка понимали все. Сообразив, что он собирается это сделать, даже Вероника приутихла. Однако он и не думал отступать. Их впереди ждет серьезная миссия, и любое недоверие — трещина в их же обороне.
Из всех присутствующих, полностью это понимал один Вит. Остальные ждали, что он вот-вот одумается, откажется от своей идеи.
— Ты ведь реально можешь погибнуть, — констатировал Юджин Сора, Оператор, разделявший с ними корабль. — Шмяк — и мы наблюдаем твои замерзшие кишки за бортом! Думаешь, Вероничке будет совестно?
— Думаю, будет радостно.
— Вот тут ты угадал. Так почему ты хочешь ее порадовать?
— Я, вообще-то, собираюсь ее расстроить, — усмехнулся Канас. — Потому что я доберусь до ее корабля живым.
Он пристегнул к скафандру шлем, проверил систему. Этот костюм не был предназначен для долгосрочных выходов в космос, но тут много и не нужно. Он либо переместится на другой борт, либо… не слишком романтичная метафора Юджина окажется верной.
Завершив подготовку, Канас перешел в буферный отсек. За ним закрылись двери, отделявшие его от команды, но он все еще видел их через окно. Сергей смотрел на него с нескрываемым осуждением, считая, что гибрид просто развлекает Операторов. Вит поддерживал, Юджину было любопытно. А Алексис по-прежнему напоминала ледяную статую, крайне далекую от мира живых.
Потом открылись двери в бесконечность, и было уже не до размышлений.
Шагая за борт, Канас умом понимал, насколько разрушительные условия его окружают. Но сквозь скафандр это не чувствовалось, и разумом полностью овладевало восхищение. Здесь столько света… Не только солнце — тысячи источников сияния, переливы, которые не заканчиваются никогда. А еще — планеты… Уже не чужие, из той солнечной системы, где он родился. Значит, принадлежавие ему не меньше, чем людям — и не принадлежащие никому. Они зависали в бесконечности, как киты замирают в толще океана на далекой Земле.
У него не было времени разглядываться все это. Одно неправильное движение — и его может отнести в сторону. И тогда, хоть рядом находятся друзья, он будет обречен. Потому что эти корабли не предназначены для помощи в таких ситуациях, и самое милосердное, что они смогут для него сделать, — это убить быстро.
Он зацепил страховочный трос за край корабля, чтобы перебраться на нужную ему сторону. От того, как точно он сможет рассчитать траекторию, зависела его судьба. У него будет всего одна попытка…
В шлеме прозвучал голос Вероники:
— Может, хватит уже развлекаться? Поползал, как насекомое, по кораблю — и будь счастлив. Мы из-за тебя теряем время!
— Ты завела этот разговор, — спокойно отозвался Канас. — Ты потребовала, чтобы я был под твоим присмотром. Теперь жди.
— Блин, какой ты дотошный! Я ж пошутила, может…
— А я не шучу.
Корабль Операторов застыл неподалеку от них, на минимальном возможном расстоянии. Канас видел лица людей, прильнувших к иллюминаторам. Далеко не все желали ему успеха, но некоторые искренне беспокоились, и это радовало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
