Андерсон достал из-за пояса пистолет. Судя по всему, это было личное оружие — пистолеты с патронами никто уже не использовал в конвое. Но ведь у каждого свой талисман на удачу…
Вит этого не ожидал, поэтому теперь растерялся, не зная, как поступить.
— Подождите… — только и смог произнести он.
— Нечего тут ждать. Хочу в равновесии умереть — сколько ошибок, столько и исправлений. А последнюю я могу исправить только так.
Не дожидаясь ответа со стороны Вита, он поднес пистолет ко рту и нажал на курок.
* * *
Жизнь катилась по давно намеченной колее. Все, что они делали, не было попыткой обеспечить лучшее будущее себе и своему роду. По сути, они отбивали у судьбы всего лишь один день, и радовались этому — как дети… как люди. Они делали это осознанно, понимая, что есть другой путь.
Однако другой путь требовал мирных переговоров с людьми… а они же гордые! Они будут десятками умирать в каждой битве, давать оружие подросткам, похищать матерей своих детей, но не признают, что неправы. Нет, вместо этого они будут рассуждать, как низко пали гибриды, сотрудничающие с людьми. Все они осознанно закроют глаза на то, что те гибриды живут гораздо дольше и лучше.
Нифрос понятия не имел, откуда у него такие мысли. Он вырос среди гибридов, верных баллорго, никогда не был даже в разведывательных миссиях. Просто… все выводы, к которым он пришел, казались ему правильными. Ведь не один он так думал! Он прекрасно видел, что многие хотят перемен… но и сами не уверены, как сказать об этом.
Было проще, когда они пересекались с Оргосом. Он тоже сомневался, и от этого Нифросу становилось легче. Раз даже такой могущественный воин устал от постоянного кровопролития, то… может, это и правильно?
Но Оргоса не стало. Он сдался людям. Точнее, официально его вроде как взяли в плен, но все прекрасно знали, что это бред. Он был слишком силен, чтобы позволить людям это. По уставу, даже в безвыходной ситуации он должен был убить себя, сражаться до последнего вздоха, а не сдаваться. А он вот как решил… наверно, к тому моменту не видел для себя других вариантов.
После его поступка среди бал-гибридов начались зачистки. Любого, кто выказывал хоть какое-то сомнение, уничтожали без промедления. А остальные, если и продолжали сомневаться, скрывали это.
Нифрос стал исключением. Любой гибрид, бывавший с ним на поле боя, мог понять это. Нифрос никогда не убивал без необходимости, а если у него были причины, отпускал людей. Это ли не показатель грядущего предательства? Однако все молчали. Если поднимать тему, нужно будет его убить, а убить они не могли.
Он был нужен им. Если его не станет, кто изобретет новый двигатель для базы на Нептуне? Кто усовершенствует очередной украденный у людей корабль? Кто создаст оружие для продолжения их пустой борьбы? Так что его талант был его лучшим оберегом. Хотя, конечно, и от этого горько… То, что лично он не имеет ценности, не все даже знают его имя. Но он ведь «тот самый изобретатель»!
Он не мог ничего изменить. В отличие от Оргоса, у него никогда не хватило бы решимости пойти на смерть. Поэтому Нифрос продолжал плыть по течению, хотя его недовольство нарастало.
— Нельзя заставить эту штуку двигаться быстрее? — недовольно поинтересовался Ирадас.
Его назначили командиром этой миссии и, теоретически, Нифрос должен был подчиняться ему. Однако подчиняться он не собирался — смысла не видел.
— Нет, двигатели на пределе. Но у нас и так высокая скорость. Корабль с тяжелым вооружением нас никогда не догонит.
— Есть еще легкие корабли, более маневренные, — напомнил Кортоз.
— Эти догнать могут, если правильно определят направление. Но это вряд ли. Мы хорошо стартовали, не думаю, что они догадаются, где искать нас.
Это тоже было шагом в безысходность. Иногда Нифросу хотелось, чтобы их догнали, этих женщин спасли, и все закончилось. Однако при этом он сам создавал условия, лишающие людей даже шанса на победу.
— Куда ты направился? — насторожился Ирадас, наблюдая, как он уходит.
— Пройдусь. Мышцы затекли.
На самом деле, Нифросу просто хотелось побыть одному. Он знал, что это не поможет, и все же в одиночестве было лучше.
Корабль, который обновил он и другие техники гибридов, работал идеально. Даже если бы случайно они пересеклись с патрулем… тем хуже для патруля. Это больше не военное судно людей, это идеальный перевозчик смерти… По крайней мере, для большинства из тех, кто находился внутри.
Нифрос и сам не заметил, как оказался возле отсека с пленницами. Он не собирался идти сюда, просто задумался, а, подняв глаза, обнаружил себя перед заблокированной дверью. Охраны здесь не было — просто потому, что такие меры предосторожности были излишни. Никому еще не удавалось выбраться из этих клеток.
К нынешнему улову он еще не заходил, но предыдущих навещал. Для Нифроса это было во многом актом мазохизма — наказанием за ту роль, которую он сыграл в их судьбе. Когда шел захват, вокруг было дымно и шумно, он не успевал рассмотреть, кого хватает. Но здесь, в идеально ярком освещении, все представало по-другому.
Он вошел в зал, оказался в окружении клеток. Те пленницы, что не спали, мгновенно переполошились, но не все. Некоторые впали в апатию и вообще не реагировали на внешние раздражители. Нифрос все это видел раньше… Другие лица, другие люди, но суть не меняется. Каждая из них будет справляться с этим по-своему, а общей участи все равно не избежит.
Он ничего не делал, не рвался поговорить или извиниться. Он просто смотрел на них единственным уцелевшим глазом, впитывал ту ненависть, которую они испытывали к нему. Все без исключения! Даже те, что потеряли интерес к внешнему миру, сохранили понимание того, кто стоит перед ними. Он был воплощением всех их бед, представителем тех, кто разом отнял у них спокойную жизнь. Они думали о том наказании, которое он заслужил. Нифрос тоже об этом думал.
И вдруг среди этого потока ненависти и презрения мелькнуло что-то еще. Чистый взгляд, светлый, полный любопытства и даже… сострадания?
Это было так неожиданно, что Нифрос даже решил, что ему показалось. Он начал внимательнее всматриваться в лица женщин — и понял, что не ошибся.
Одна из них, совсем молодая еще, смотрела на него без ненависти. А это было ненормально! Во-первых, людей воспитывали с этим чувством к гибридам, во-вторых, после того, что произошло на корабле, ненависть должна были лишь усилиться. Но не в ее случае.
Маленькие девочки, запертые в одной из клеток, испытывали больше ненависти, чем она! А она, казалось, была неспособна на это по определению. К такому Нифрос оказался не готов, не знал, как реагировать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
