Когда минут через двадцать сэр Николас сошел вниз, он не стал узнавать, что именно сочинил Джошуа. У порога он увидел двух прекрасных лошадей, а у трактирщика был довольный вид. Сэр Николас перекинул через руку плащ и отправился в путь.
Им не долго пришлось идти до рощицы, о которой говорил Джошуа. Там они увидели невысокую полуразрушенную стену, поросшую плющом. Эта стена окружала сад дома, который они искали; через нее можно было легко перебраться. Они привязали лошадей в чаще, ярдах в ста от дороги. Сэр Николас положил руку на низкую стену и легко перепрыгнул через нее; Джошуа перелез вслед за ним.
Они очутились за тисовой изгородью, которая шла вдоль мощеной дорожки, и через один из проходов в изгороди пробрались в сад.
Перед ними в темноте неясно вырисовывался дом. В открытом окне первого этажа горел свет; второе освещенное окно находилось на верхнем этаже. Остальные окна были закрыты ставнями, либо там никого не было.
— Оставайся у этой изгороди, — прошептал сэр Николас. — Я пойду погляжу.
Джошуа не успел возразить, как он направился к дому. Г олова у него была непокрыта, рука лежала на рукоятке шпаги.
Сэр Николас подошел к окну, и Джошуа на некоторое время потерял его из виду. Очевидно, его хозяин разведывал, что скрывается за темными окнами. Джошуа пробирала дрожь, и он поплотнее укутался в плащ.
В окнах, закрытых ставнями, не видно было света, и оттуда не доносилось ни звука. В доме царила странная тишина. Возможно, в этой части никто не жил. Сэр Николас прокрался вдоль стены и остановился у окна, которое было освещено. Прижавшись к стене, он осторожно заглянул внутрь.
Окно было широко распахнуто, впуская вечернюю прохладу. Комната, весьма элегантно обставленная, очевидно, была зимней гостиной. Вполоборота к окну в кресле сидела донья Беатриса де Карвальо, читая томик в золоченом переплете.
Сэр Николас с минуту изучал ее, затем, пожав плечами с видом фаталиста, взялся за подоконник и бесшумно перекинул через него ногу.
Донья Беатриса, зевавшая над книгой, услышала тихий звук: это ножны стукнулись о каменную стену. Она обернулась к окну и, вопреки обыкновению, утратила свою невозмутимость. Книга упала на пол.
— Я бесконечное число раз приветствую вас, сеньора, — любезно произнес сэр Николас и грациозно вошел в комнату.
Донья Беатриса овладела собой.
— Мой дорогой шевалье! — томно протянула она. — Или мне следует сказать: мой дорогой сеньор Бовалле?
— А разве вы сомневались? — спросил сэр Николас.
— Не очень, — ответила донья Беатриса. Она откинулась в кресле, безмятежно созерцая его. — Вы поразительно смелый человек, сеньор. Должна признаться, что вы мне нравитесь. Однако на что вы надеетесь?
— Буду с вами откровенен, сеньора: я здесь для того, чтобы увезти вашу племянницу, — сказал сэр Николас. Он подошел к двери, отворил ее и выглянул в коридор. Там не было никаких признаков жизни. Закрыв дверь, он вернулся в комнату. — Кроме того, если ваш очаровательный сын поблизости, я был бы счастлив скрестить с ним шпаги, — добавил он.
Донья Беатриса тихо рассмеялась, в восторге от этого ответа.
— Вы восхитительны, — заверила она его. — Но неужели вы думаете, что я буду спокойно сидеть, пока вы совершаете все эти подвиги?
Бовалле улыбнулся обезоруживающей улыбкой.
— О, что касается этого, сеньора, боюсь, что мне придется довольно неучтиво обойтись с вами. Не в моем обычае воевать с женщинами, и мне бы не хотелось, чтобы вы считали меня грубияном, но, к сожалению, придется вас связать и сунуть в рот кляп. — Он снова улыбнулся. — Не бойтесь, я не сделаю вам больно.
Донья Беатриса оставалась совершенно невозмутимой.
— Пресвятая Дева, вы отчаянный человек, как я вижу! Что побудило вас подойти к этому окну, сеньор Бовалле?
— Это было единственное открытое окно, — беззаботно сказал он.
— Вы могли нарваться не на меня, а на моего сына.
— Я надеялся, что так и будет. Мне не повезло.
Ее веки опустились.
— Да, сеньор, вам не повезло, и вы даже не знаете, до какой степени.
— В самом деле, сеньора? — Теперь синие глаза сделались внимательными.
— Боюсь, что, к несчастью, это так. Вам придется удовольствоваться беседой со мной. Признаюсь, я бы не смогла придумать более очаровательное занятие, чтобы скоротать этот скучный вечер. Видите ли, я в доме одна — со мной только слуги.
— Вы изумляете меня, сеньора, — вежливо возразил сэр Николас, глядя на нее с недоверием.
— Пожалуйста, обыщите дом, если это вас успокоит, — предложила она. — Я совершенно бесхитростное создание. Весьма забавная ситуация, вы не находите?
Сэр Николас присел на краешек небольшого стола. Он начал поигрывать ароматическим шариком, не отрывая от лица доньи Беатрисы взгляда, который казался беззаботным.
— Но, сеньора, вам, несомненно, известно, что мой гений как раз и заключается в умении справляться с неожиданным. Дорогая сеньора, куда ваш сын увез Доминику?
Донья Беатриса была готова к этому вопросу.
— Вернее, он поехал на ее поиски, сеньор. Вчера, милях в десяти отсюда, на нашу карету напали бандиты и похитили мою племянницу.
— Бандиты — это именно то слово, которое я бы и сам выбрал, — кивнул сэр Николас, и тон у него был очень ласковый. — Теперь я понимаю, почему вы в таком волнении, сеньора. Как прискорбно, когда увозят любимую племянницу! — Его голос изменился.
Он отпустил шарик, и донья Беатриса увидела, что смеющиеся глаза сверкают, как два меча.
— Итак, сеньора! — продолжал он. — Отдайте мне должное, предположив, что я не безнадежный идиот. Куда он увез ее?
— Мой дорогой Бовалле, даже если бы он ее увез, вы, разумеется, не можете рассчитывать, что я вам что-нибудь скажу, — заметила она.
Сэр Николас лихорадочно соображал.
— Я думаю, вы сказали все, что мне нужно, — возразил он. — В пяти милях отсюда есть один охотничий домик, не так ли?
На ее лице появилась легкая тень тревоги или досады. Для сэра Николаса, вперившего в нее ястребиный взор, этого было довольно.
— Благодарю вас, сеньора. — Он поднялся. В его глазах уже не было улыбки — они горели, а красивый рот был сурово сжат.
— Вам известно больше, чем мне, сеньор, — пожала она плечами.
С минуту Бовалле постоял, глядя на нее. Она усмехнулась и отвела взгляд.
— Мне известно, — тихо сказал сэр Николас, — что я избавлю мир от законченного негодяя, когда освобожу его от дона Диего де Карвальо. Что касается вас, сеньора…
Он замолчал и вскинул голову, внимательно прислушиваясь.
Донесся стук копыт, который быстро приближался. Бовалле шагнул к донье Беатрисе, и не успела она пошевельнуться, как его рука зажала ей рот, второй рукой он схватил ее за плечи. Послышался топот: кто-то подъехал к парадному входу. В этот момент в окне показалось встревоженное лицо Джошуа.
