* * *
Когда Кеша крепко связали и бросили на заднее сиденье джипа, а Живую и Мертвую воду благополучно вернули, надежно удерживая декоративную коробку обеими руками на коленях, Бека, наконец, почувствовала, что может вздохнуть спокойно. Все ее тело болело, но она больше беспокоилась о Маркусе, который явно не жалел своих ребер, а также истекал кровью на водительское сиденье джипа.
Они ехали по шоссе, почти до самого пляжа, где она велела Чуи собрать больных Шелки и Морской народ. Она беспокоилась, что одно или оба задания Чуи прошли не так, как планировалось; что Королева сказала «нет», или что водяной народ не послушался, или и то и другое. Но сейчас она ничего не могла с этим поделать.
Шикарный серебристый «Камаро», за которым они ехали последнюю милю, внезапно свернул налево, на стоянку, заставив Маркуса нажать на тормоза и отбросить их вперед, натянув ремни безопасности. Бека еще крепче вцепилась в коробку и слушала, как Маркус проклинает всех, кто когда-либо получал водительские права, не имея при этом представления, когда нужно включать поворотники.
Она начала смеяться, пока не увидела его лицо — бледное и застывшее, зубы стиснуты от явной боли.
— В чем дело? — спросила она. — Ты в порядке?
— Да, — коротко ответил он, но потом закашлялся, держась за ребра и морщась, и она увидела, как из уголка его губ сочится кровь.
Вот черт. Она не была целительницей, как Барбара, но даже она поняла, что у него проколото легкое, увидев кровь.
— Мы должны отвезти тебя в больницу, — сказала она, чувствуя, как в горле начинает пульсировать паника. Она была так напугана, когда он сражался с Кешем, и так обрадовалась, когда они обошлись без серьезных ранений. Довериться Маркусу, не смотря на такую мелочь, как сломанное ребро. Или ребра.
— Я в порядке, — настаивал он, сжимая руль так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Луна вот-вот станет полной; мы должны как можно скорее доставить Шелки и Морскому народу Живую и Мертвую воду. — Он издал короткий смешок, прерванный судорожным вздохом. — Ой, — сказал он. — Не могу поверить, что это предложение только что сорвалось с моих губ.
— Это не единственное, что выходит у тебя изо рта, — мрачно сказала Бека, промокая салфеткой еще одну каплю крови. — Тормози.
— Бека…
— Останови эту чертову машину прямо сейчас, — приказала Бека. — Или ты предпочитаешь начать практиковаться говорить ква-ква?
Она не могла помочь в миссии Чуи. Однако была одна вещь, которую она могла исправить. Даже если это будет стоить ей титула Бабы. Оно того стоит.
Маркус остановил машину на обочине, не обращая внимания на рев клаксона сзади, и поднял средний палец в сторону потрепанного зеленого пикапа. На заднем сиденье Кеш издал приглушенный протест из-под одеяла, которое они набросили на его перемотанное скотчем тело.
— Я все равно должна превратить тебя в жабу, только за то, что ты говоришь мне, что ты в порядке, когда это не так, — сказала Бека. — Если только ты не считаешь, что кусок ребра вонзенный в твои легкие, это порядок. Уверена, что нет.
Маркус коротко пожал плечами, остановившись, когда движение явно причинило ему боль. Он повернулся к Беке, двигаясь медленно и осторожно.
— Пока я в порядке, — настаивал он. — Поверь мне, раньше я бывал и в худшем состоянии. Как только мы разберемся с первостепенными делами, я поеду в больницу.
Бека покачала головой, вынимая из шкатулки Живую и Мертвую воду и благоговейно вынимая пробку из полированной бирюзовой стеклянной бутылочки, в которой хранилась драгоценная жидкость. На ней были выгравированы загадочные символы, которые, казалось, перемещались и менялись, когда она смотрела на них, и тень кружилась внутри, как будто в ней жил Джинн. Из открытой бутылочки доносился аромат лета, экзотических цветов и океана в момент рассвета. Рядом с ней Маркус уловил дуновение и невольно вздохнул.
— Вот, — сказала она, протягивая ему бутылочку. — Сделай глоток. Только маленький. Этого должно быть достаточно, чтобы залечить твои раны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Маркус уставился на нее.
— Разве это дозволено? — спросил он. С заднего сиденья донеслось еще какое-то бормотание, и он осторожно откинулся на спинку сиденья и принялся колотить по одеялу, пока оно не затихло. — Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
Бека поморщилась.
— Ты сражался, чтобы спасти Бабу Ягу от злого принца Шелки и его приспешников; думаю, этот факт позволит тебе выпить воду. Если нет, что ж, я разберусь с последствиями сама. — Если Маркус умрет, Королева не сможет сделать с ней ничего хуже, чем прожить оставшееся время наедине с этой мыслью. Не только потому, что он боролся за нее, но и просто… потому что. Это был Маркус, черт возьми. И к тому же Королева позволила Барбаре разделить воду со своим мужем Лайамом, чтобы он мог прожить долгую жизнь рядом с ней. Это было не совсем то же самое, но ей было все равно.
— Вот, — повторила она. — Пей.
Маркус строго посмотрел в ее глаза.
— Сначала ты.
— Ты мне не доверяешь? — Потрясенно спросила Бека.
Он фыркнул, схватившись за бок.
— Ой. Как ты можешь так думать. Я пошел за тобой в бой с кучей тюленей и русалок. Если это не доверие, то я не знаю, что это такое. Но тебе эта вода нужна гораздо больше, чем мне, и я заметил, что ты до сих пор ее не выпила. Так что я выпью ее, только после тебя, и никак иначе. — Черты его лица могли быть высечены из гранита.
Бека стиснула зубы. Почему этот человек никогда не мог просто сделать то, о чем она просила, не возражая ей?
— Я не истекаю кровью по всему автомобилю и не кашляю легочной тканью, — процедила она сквозь зубы. — В отличие от некоторых, я могу выпить и позже.
Маркус склонил голову набок, рассматривая ее так, словно она была загадкой, которую нужно разгадать. Она видела, как сузились его зрачки, когда он что-то понял.
— Ты боишься, что этого будет недостаточно, — тихо сказал он. — Значит, ты сохранишь свою порцию на всякий случай. И отдашь ее мне, потому что считаешь, что я заслуживаю ее больше, чем ты. — Он наклонился вперед и нежно убрал прядь волос с ее лица. — Ты просто не понимаешь — ты заслуживаешь всех благ этого мира. Хотел бы я подарить их тебе.
Бека фыркнула. Что-то попало в глаза. Песок, пыль или еще что-нибудь. Вот и все. Она никогда никому не позволяла смотреть на нее так. Никогда не было никого, кто относился бы к ней так, как будто она была драгоценной и ценной. Она знала, что лучше не привыкать к этому, но все равно, это было довольно замечательно.
— Ты даешь мне много, — прошептала она.
— Хорошо, — сказал Маркус. — Тогда перестань спорить со мной и выпей эту дурацкую воду.
Когда она замешкалась, он добавил со своей обычной практичностью: — Ты не сможешь позаботиться обо всех остальных, если упадешь в обморок. Это еще не конец, и тебе понадобятся все силы, чтобы довести дело до конца.
Конечно, он был прав. Даже если ей удастся исцелить больных Шелки и Морской народ, она все равно должна исцелить океан, в котором они живут. Сдавшись, она пригубила бутылочку и позволила нескольким драгоценным каплям скользнуть в горло. На вкус он был как солнечный свет, яркий, вибрирующий и теплый, с оттенком роз и привкусом пепла, напоминающим пьющему о сущности смерти в каждом мгновении жизни.
Когда вода растеклась по ее организму, Бека почувствовала, как ее тело постепенно меняется, поврежденные клетки превращаются во что-то новое и здоровое. Энергия и тепло наполнили ее, заставляя кончики пальцев — и другие части тела — покалывать и искриться. Внезапный порыв желания пронесся сквозь нее; жизнь вновь обрела себя самым простым из возможных способов. Жаль, что не было времени предаться этому чувству.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хотя она собиралась с удовольствием посмотреть на лицо Маркуса, когда он впервые попробует волшебный эликсир.
Она протянула ему бутылку, осторожно слизывая с губ остатки влаги.
— Ух, ты, — сказал он, глядя на нее. — Ты уже выглядишь намного лучше. Ты практически светишься.
