— Конечно, но как это сделать?
— Ну, — сказала бабушка, передавая мне шоколадку, которую не любила, — тут не Аорнида, моя дорогая, а лишь твои воспоминания о ней. Поскольку настоящей Аорниды в Книгомирье нет, силы у нее здесь немного. Она может только попытаться и…
Дверь снова распахнулась. На сей раз это была Лола. Судя по ее виду, она только что плакала. Увидев нас, она воскликнула:
— А! Этот крысомордый тип с дерьмом вместо мозгов уже пришел?
— Ты имеешь в виду Рэндольфа?
— Кого же еще?
— Тогда он дома.
— Отлично! — заявила она. — Пойду ночевать к Немо.
И она повернулась уходить.
— Подожди! — сказала я. — Что случилось?
Лола остановилась, уперев руки в боки. Сумка соскользнула у нее с плеча и повисла на локте, что испортило всю картину, но красавице было все равно.
— Я отправилась с ним выпить кофе после колледжа, и разрази меня гром, если он не трепался с этой коротышкой D2! С той, знаешь, с тупыми глазами и идиотским хрюкающим смехом!
— Лола, — спокойно сказала я, — они ведь могли просто разговаривать.
Она уставилась на свои руки.
— Ты права. Да что мне за дело? Они друг друга стоят.
— Я все слышал! — послышался голос из хвоста самолета.
Рэндольф вошел в кухню и погрозил Лоле пальцем, а она ответила ему гневным взглядом.
— И тебе еще хватает наглости обвинять меня в том, что я разговаривал с другой женщиной, когда ты переспала почти со всеми парнями в колледже!
— И что с того? — взвизгнула Лола. — Ты мне что, папочка? Ты следил за мной?
— Даже самый тупой шпион во всех шпионских романах не смог бы этого не заметить! Тебе слово «скромность» известно?
— Одномерок!
— Картонка!
— Стереотип!
— Предсказуемость!
— Онанист!
— ТОЛСТОЗАДАЯ!
— Пригнись, бабуля, — шепнула я, когда Лола схватила вазу и метнула ее в Рэндольфа, но промахнулась.
Ваза проплыла у нас над головами и разбилась о стену.
— Отлично, — сказала я вслух самым уверенным своим тоном. — Еще одна такая разборка, и оба отправитесь подыскивать себе другое жилье. Рэндольф, можешь спать на диване. Лола, иди к себе в комнату. И если кто-нибудь из вас хоть пикнет, засуну обоих в схемы для вязания крючком. ПОНЯТНО?!
Генераты притихли, забормотали извинения и медленно побрели вон из кухни.
— Ну вот, дурак, — прошептала Лола, когда они выходили, — из-за тебя мы оба вляпались.
— Из-за меня? — взвился он. — Да ты так часто оказываешься без трусов, что я не понимаю, зачем ты их вообще носишь!
— ВЫ МЕНЯ СЛЫШАЛИ?! — заорала я на них, и оба заткнулись.
Бабушка собрала осколки вазы со стола.
— Итак, о чем мы говорили? — спросила она.
— Ну… о том, как вернуть себе воспоминания?
— Именно. Она хочет сломать тебя, поэтому прежде, чем все кончится, дела пойдут еще хуже. Только когда она решит, что победила, мы сможем нанести удар.
— То есть как это — будет еще хуже? Хуже Аида? Хуже устранения Лондэна? Хуже Даррена? Куда дальше-то?
— В самые худшие времена: к правде о том, что случилось во время той танковой атаки.
— Антон. — Я застонала и закрыла лицо руками. — Я не хочу туда возвращаться, ба, я не могу!
— Тогда она будет отщипывать от твоих воспоминаний по кусочку, пока не останется ничего. Ей нужно не это — она хочет отомстить. Потому ты должна вернуться в Крым, Четверг. Встреть самое худшее лицом к лицу и стань сильнее.
— Нет. Я не хочу туда возвращаться, и ты меня не заставишь.
Я молча встала и направилась в ванную в надежде смыть с себя все тревоги. Аорнида, Лондэн, «Голиаф», Хроностража, а теперь еще убийство Перкинса и Ньюхена здесь, в Книгомирье. Нет, чтобы отмыться от всего этого, нужна ванна величиной с Уиндермир. В «Кэвершемских высотах» я надеялась укрыться от конфликтов и кризисов, но они, похоже, следовали за мной по пятам, словно заблудившийся дронт.
Я довольно долго лежала в ванной, дважды наполняла ее горячей водой доверху, и когда вышла, то увидела бабушку, расположившуюся на бельевой корзине прямо у дверей.
— Готова? — мягко спросила она.
— Да, — ответила я. — Готова.
Я спала в своей постели — бабушка обещала посидеть рядом в кресле и разбудить меня, если ситуация начнет выходить из-под контроля. Перед глазами маячил потолок, легкий изгиб деревянной обшивки и одинокий светильник. Я пролежала без сна несколько часов, бабушка уже давно заснула и уронила «Тристрама Шенди» на пол. Некогда ночь и сон были для меня счастливой порой свиданий с Лондэном, драгоценными моментами — временем чая и горячих пончиков с маслом, уютного лежания перед огнем, в котором с треском горят дрова, или золотых мгновений на берегу, когда все движения уже замедлены, а солнце неторопливо опускается за горизонт. Но это давно ушло. Аорнида превратила мои воспоминания в поле боя. И под свист артиллерийских снарядов я вернулась туда, где мне меньше всего хотелось очутиться, — в Крым.
— А, вот и ты! — воскликнула Аорнида, ухмыляясь мне с сиденья бронемашины, пока выносили раненых.
Я вернулась с передовой на перевязочный пункт, где опасность породила состояние постоянной контролируемой паники. В воздухе стояли вопли «врача!» и ругань, а всего в трех милях отсюда ревела русская артиллерия, разнося в клочья остатки Уэссекской легкой танковой. Сержант Тозер слез с капота броневика, все еще зажимая ногу солдата в надежде остановить кровь. Другой солдат, ослепший от осколков, без умолку болтал о какой-то девушке, которую оставил в Брэдфорде-на-Эйвоне.
— Ты не спала несколько ночей, — сказала Аорнида, пока мы наблюдали за выгрузкой раненых. — Соскучилась по мне?
— Нисколько, — ответила я, затем обратилась к санитарам: — Всех выгрузили?
— Всех! — ответили мне, и я нажала на педаль, закрывающую заднюю дверь.
— И куда вы собрались? — спросил незнакомый мне краснорожий офицер.
— Забрать оставшихся, конечно же!
— Черта с два! — ответил он. — Мы посылаем туда фургоны Красного Креста с белым флагом!
Мы оба понимали, что тогда будет слишком поздно. Я снова прыгнула в бронемашину, включила мотор и вскоре уже возвращалась в бой. Тучи поднятой пыли должны были скрывать меня — пока палят пушки. Но все равно мимо свистели снаряды, а один раз взрыв раздался так близко, что осколками стекла засыпало панель управления.
— Нарушаешь прямой приказ, Четверг? — ядовито поинтересовалась Аорнида. — Тебя под трибунал отдадут!
— Не отдадут, — ответила я. — Они мне за это медаль дали.
— Но ты же не вернулась назад по приказу, — возразила она.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
