Почему она уверена, что у них будет брачная ночь? То, что они вместе ужинают в спальне, еще не значит, что они лягут в одну постель. Женившись на ней, Лахлан выполнил свой долг. Что, если он не собирается дальше играть роль ее мужа? Что, если рассчитывает на такой же безрадостный союз, какой был у ее родителей? Кимберли будет нелегко притворяться, будто их брак идеален.
Лахлан вдруг резко встал, отбросил салфетку и, обойдя стол, взял ее за руку; она вышла из тревожной задумчивости.
— Что?.. — только и успела произнести она, прежде чем он подвел ее к постели. Он взял ее лицо в ладони и прижался к губам в таком обжигающем поцелуе, что у нее подогнулись колени, и она приникла к нему.
Застонав, он проговорил, не отрываясь от ее губ:
— Не знаю, как мне удалось столько времени держаться. Так бы и вышвырнул этих чертовых служанок за дверь. Так бы и перелез через стол и съел тебя, а не этот чертов ужин. Если ты еще раз наденешь такой наряд, я за себя не отвечаю. Знаешь что, Ким? Меня не надо соблазнять, я и так все время тебя хочу.
Слова звучали гневно, но пальцы тем временем с необыкновенной нежностью ласкали шею, плечи; пеньюар соскользнул вниз. Увидев ее в рубашке, он уже не мог сдерживаться!
— У меня на сегодня были планы, милочка. Я хотел любить тебя медленно, заставить тебя испытать такое же желание, какое мучило меня уже много недель. Хотел, чтобы ты умоляла меня любить тебя. Теперь я тебя умоляю.
Он упал перед нею на колени, обхватив руками ее ноги, прижавшись губами к ее животу. У Кимберли перехватило дыхание. Ей казалось, она вот-вот упадет.
— Умоляешь… о чем? — едва выговорила она, сама удивляясь тому, что еще не потеряла дара речи, — Чтобы ты меня простила — потому что я не могу ждать, я должен любить тебя сейчас, сию минуту. Иначе я умру, клянусь.
Положив руки ему на голову, она нежно прошептала:
— Я не хочу так быстро овдоветь, Лахлан Макгрегор. Он поднял к ней лицо — на нем расцвела улыбка, прекрасная, трогательная! Он не шутил, говоря о своем неудержимом желании. Он встал, поднял ее, одним движением положил на постель и тут же оказался над ней. Не успела она и глазом моргнуть, как его язык ворвался в ее рот, а его меч глубоко погрузился в ее долгожданное тепло.
Он снова простонал что-то о том, что она готова его принять… Но как могло быть иначе? Его слова о желании любить ее мгновенно наполнили все тело страстным жаром. Она не сомневалась, что, услышав от него такое признание, будет бессильна противиться. В считанные секунды ею овладело пылкое желание: он погружался в нее снова и снова, и она была с ним, каждый раз поднимаясь ему навстречу, и вместе они воспарили к небу, познав блаженство.
Не сразу придя в себя, Кимберли крепко прижала его к себе и нежно ласкала, изумляясь красоте и силе их страсти. Никто, кроме Лахлана Макгрегора, не сможет подарить ей такую радость.
Все еще уткнувшись лицом ей в плечо и тяжело дыша, он тихо прошептал:
— Кажется, я говорил что-то насчет того, чтобы действовать медленно?
— Вроде да.
Он приподнялся над ней и улыбнулся:
— И что-то насчет того, чтобы умолять?
— Нет… Наверное, тебе показалось. Он рассмеялся. Кимберли в притворном ужасе закатила глаза. Ночь была долгой.
Глава 47
Замок Крегора неоднократно упоминался в присутствии Кимберли, но почему-то она представляла себе нечто гораздо менее внушительное и, уж конечно, не настолько древнее. В большинстве замков есть старинные части: высокая круглая башня, оставшаяся с давних времен, центральный зал, маленькая, но крепенькая часовня — но в них есть и современные пристройки, так хорошо устроенные, что первоначальные замковые строения едва различимы за множеством дымовых труб, орнаментальных острых крыш и лепниной, представляющих новейшую архитектуру.
Крегора оказалась совершенно непохожей на такие замки. Если за ее высокими каменными стенами и было нечто современное, то издали увидеть это было невозможно. Взору Кимберли открылись две громадные башни квадратного сечения, увенчанные зубчатыми стенами и башенками, и — Боже правый! — даже подъемный мост и решетка! Неужели эти штуки все еще работают спустя столько веков?!
Когда первое изумление прошло, Кимберли нашла, что Крегора — чрезвычайно внушительное здание, эффектно расположенное высоко над большим озером, извилистые берега которого уходили вдаль, напоминая реку. На противоположном берегу поднимались холмы и горы, создававшие необычайно красивый фон для замка. Среди них были разбросаны редкие крестьянские домики, а вдали высился еще один замок, хоть и не такой большой, как Крегора.
В это время года зелени не было, но увенчанные ледниками горы и крутые холмы представляли собой великолепное зрелище, по-настоящему впечатляющее. У Кимберли просто дух захватило от восторга.
Лахлан пристально наблюдал за ней, пытаясь понять, какое впечатление на нее произведет Крегора, и прочитал чувства Кимберли по ее лицу. Довольный, он улыбнулся и сказал:
— Добро пожаловать домой, милочка.
— Эта твоя горная Шотландия — суровая, но довольно красивая страна, правда?
— Ты это заметила, да? — ответил он с нескрываемой гордостью.
— И твоя Крегора тоже.
— Да, она очень красива.
— Но тут есть камины? Теплые одеяла? Грелки? Последнюю часть пути они ужасно мерзли — все-таки двигались на север, — так что ее озабоченность была вполне объяснима, хоть она, конечно, немного дразнила его.
Лахлан рассмеялся:
— Не тревожься, Ким, я тебя согрею — и всех крыс разгоню.
— Приятно слы… Крыс?!
— Ну… может, только немного мышек… Прищурившись, она всмотрелась в его лицо, проверяя, не подшучивает ли он в свою очередь над ней. В конце концов замки славятся такими обитателями. Но, с другой стороны, мыши есть в любых жилищах, которые не содержатся в порядке.
— Если у тебя там действительно бегают мыши, обещаю, что вскоре им придется искать себе новое место жительства, — решительно сказала она, блеснув глазами.
Лахлан улыбнулся своим мыслям. Надо отдать должное Уиннифред: та прекрасно управляла замком. Он никогда не видел, чтобы она что-то делала, но в то же время все в Крегоре шло как по маслу. Несса, взяв на себя те же обязанности, предпочитала проводить время на псарне, играя с любимыми собаками, или уходила охотиться на куропаток. Постепенно замок пришел в упадок, хоть гордость и не позволяла ей в этом признаться.
Вспомнив о своей неукротимой кузине, Лахлан спросил:
— Я тебе говорил про Нессу?
— Кузину, которая решила, что влюблена в тебя, и требовала, чтобы ты женился на ней, а не на мне? — ответила она. — Про эту Нессу?
