* * *
Джордж Юджин Флэнаган был мальчик порывистый, импульсивный и стремительный. В словах он не расходился с делом, но весьма прискорбно было то, что дела эти обычно совершались в порыве чувств. Управлять собой Джорджу лишь предстояло научиться, и эта наука давалась ему даже хуже, чем все прочие, каким его с ошеломляющим упорством старался обучить отец.
О Джордже мистер Флэнаган-старший с гордостью говорил: «Юноша-ураган!»
И Джордж действительно был ураганом: в порыве стремительных действий он приносил разрушительный вред не только многим окружающим, но, бывало, и самому себе.
Именно так и произошло утром тринадцатого апреля тысяча девятьсот двенадцатого года, когда молодой мистер Флэнаган умудрился посадить пятно на лучшую из своих накрахмаленных рубашек. Таких рубашек у Джорджа был полный чемодан, и он мог бы беспрепятственно заменить одну другой, если бы именно эта, испорченная, рубашка, как назло, не оказалась особенной. Рубашка была богатая: из прочной ткани, сияющая белизной, с роскошными манжетами и изящной формы воротничком — именно такие сейчас носили щеголи.
Юный мистер Флэнаган не поклонялся моде и к одежде относился практично. Ему важно было выглядеть как джентльмен — и не стараться обогнать всех прочих. Однако модой интересовалась миссис Флэнаган, и она настаивала на том, чтобы к сегодняшнему ужину Джордж явился именно в той самой модной рубашке со стоячим воротничком и роскошными манжетами. Джордж исполнил бы просьбу матери — с ворчанием и вздохами, однако, — если бы на его пути не оказалось неожиданное препятствие.
Рубашка была испачкана.
Всю её белую грудь, переднюю часть прекрасного воротничка и даже одну манжету заливал сок. Освежающий прохладный сок тёмно-оранжевыми пятнами изъел, погубил сверкающую чистоту новомодной рубашки и привёл Джорджа в ужас.
— Мисс Джеймс! — с этим призывом он устремился на поиски.
Так как мистер Флэнаган решил не перевозить в Америку всех слуг сразу, Мэри пришлось взвалить на себя множество чужих обязанностей. Если миссис Флэнаган неожиданно становилось скучно или дурно, Мэри терпеливо развлекала её. Если мистеру Флэнагану срочно нужно было отправить телеграмму, текст передавала Мэри. Также в обязанности Мэри входило следить за резвыми детьми Флэнаганов и не допускать, чтобы те поранились, обиделись или заскучали — словом, день её был насыщенным и долгим. Когда она возвращалась к себе в каюту, Лиззи уже наверняка спала, поэтому Мэри даже не пыталась зайти к ней. У Лиззи был установлен строгий режим дня: Мэри выдала ей листок с расписанием оного перед плаванием и строго-настрого приказала придерживаться каждого пункта. После того, как Лиззи едва не очутилась за бортом, у Мэри возникли смутные сомнения относительно того, исполняются ли её приказы — но проверить возможности не представлялось.
На «Титанике» у Мэри было ещё меньше свободы, чем на суше.
И, когда юный мистер Флэнаган примчался к ней, растрёпанный, униженный и с испорченной рубашкой в руках, у Мэри как раз был обеденный перерыв. Есть ей совсем не хотелось, поэтому она стояла у корабельного носа, зажмурившись и подставив лицо ветру. Атлантика встречала её прохладным дыханием; солёные капли высыхали на губах. Если бы Мэри обернулась, она заметила бы Джорджа ещё издалека, если бы она прислушалась, то его зов обязательно добрался бы до её ушей — но Мэри была погружена в себя. Внешнего мира для неё сейчас не существовало.
— Мисс Джеймс!
Она пришла в себя, когда Джордж остановился напротив неё и требовательно постучал каблуком по палубе.
— Мисс Джеймс!
— Да, мистер Джордж? — вздрогнув, она повернулась к мальчику с доброжелательной улыбкой, которая сползла с её лица, стоило ей увидеть, что Джордж держит в руках. — Мистер… Джордж! Неужели это именно то, о чём я подумала?
Джордж уныло повесил голову.
— Это даже хуже, — признался он мрачно, — поскольку вы, мисс Джеймс, едва ли могли ожидать от меня подобной небрежности.
— Совершенно верно, — Мэри возмущённо глядела на рубашку, испещренную оранжевыми пятнами. — Что с ней произошло?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Джордж виновато покачал головой, совсем как школьник, не выучивший урок.
— Сок, мисс Джеймс, — сказал он, — я был неаккуратен.
— По какой причине, мистер Джордж?
— Рассказывал Шарлотте о герцоге Веллингтоне, — Джордж опустил взгляд и склонил голову, — и я… несколько… увлёкся.
— Это заметно, мистер Джордж, — сказала Мэри и озадаченно повертела в руках рубашку.
Джордж нетерпеливо вытянулся на носочках.
— Возможно ли это исправить?
Мэри оценивающе прищурилась. Рубашка казалась безвозвратно испорченной.
— Мне так не кажется, мистер Джордж, — задумчиво произнесла она, — слишком серьёзные повреждения.
— Но вы знаете, как с ними совладать! — настаивал Джордж. — Ведь знаете, мисс Джеймс?
Мэри молчала, рассматривая рубашку под всевозможными углами. В ярком свете солнца нанесённый ей урон смотрелся куда более угрожающе. Джордж отвёл взгляд и заговорил, как будто бы обращаясь к палубе:
— Мисс Джеймс, я очень ценю ваши умения, конечно же, вы знаете, как справиться с этими…
— Я могу попытаться отбелить вашу рубашку, мистер Джордж, — медленно заговорила Мэри, — но я не уверена, что у меня получится спасти её. Как вы можете видеть, пятен слишком много… и это не такие пятна, что будет легко вывести.
Джордж походил на отца и кое в чём другом: как и мистер Флэнаган-старший, Джордж никогда не слушал, что говорилось после слов, которые вызывали его интерес.
— Значит, вы сделаете? — уточнил он требовательным тоном.
— Я могу постараться вам помочь, мистер Джордж, но…
— Значит, сделаете! — решительно оборвал её Джордж, и Мэри пришлось согласиться:
— Да, мистер Джордж.
— Успеете ли вы к сегодняшнему ужину? — с боевым задором осведомился он.
Мэри вздрогнула.
— Простите, мистер Джордж?
— К ужину, — раздельно произнёс тот и толкнул рубашку Мэри под нос, демонстрируя огромные пятна. — Я должен быть в ней сегодня вечером, иначе мама ужасно расстроится!
— Я не умею творить чудеса, мистер Джордж, — серьёзно сказала Мэри, — я не в силах успеть за такой короткий срок, ведь вы знаете, что у меня есть и другие обязанности.
— Я заплачу! — выпалил Джордж и тотчас стал рыться в карманах. — Сейчас… подождите немного, я забыл бумажник…
— Мистер Джордж, — решительно заговорила Мэри, — далеко не все проблемы на свете решаются при помощи денег.
Рука Джорджа застыла, не успев выцарапать из кармана несколько завалявшихся шиллингов.
— Простите?
— Не всё в этом мире продаётся и покупается, — Мэри смотрела на него крайне сурово, — я полагала, что вы давно уже уяснили этот простой урок. Сколько денег вы ни предложили бы, это не поможет мне быстрее высушить вашу рубашку. Я не успею приступить к её чистке сегодня.
Джордж молитвенно сложил руки на груди. Очень странно было видеть его, всегда гордого и уверенного в своих силах и в своей исключительности, таким: с притиснутыми к самому сердцу ладонями, с умоляющими круглыми глазами. Джордж шатающейся походкой приблизился к Мэри и тоненьким детским голосом взмолился:
— Мисс Джеймс, но ведь вы же сделаете это сегодня? Сейчас? Мама будет ужасно расстроена, если к ужину я приду не в этой рубашке!
Мэри смерила Джорджа долгим анализирующим взглядом. Тот смотрел на неё глазами, полными совершенно искренней мольбы, он позабыл о гордости и обо всех своих привычках джентльмена. Рубашка, сжатая промеж его ладоней, вся смялась.
— Хорошо, — сказала Мэри с тяжёлым вздохом и протянула за рубашкой руку, — я попрошу сестру помочь вам, мистер Джордж. Стирает она не хуже меня, в чём вы сегодня убедитесь… но запомните, я не могу обещать, что к ужину вы спуститесь в сухой рубашке.
Джордж и тут проявил отличающую его избирательную глухоту: он закивал так усердно и так радостно, словно Мэри пообещала исполнить все его просьбы. Лицо Джорджа тут же просияло и разгладилось.
