— Я обращаю внимание комиссии, — сказал адмирал Бовен очень хладнокровно и осторожно, как если бы ловил бабочку, — командир корабля категорически заявляет, что все секретные материалы, относящиеся к кораблю, были ликвидированы. Правильно я вас понял, коммандер Бучер?
— Именно так, Адмирал. Я отвечаю за корабль в целом. Вместе с тем я не знаю… Насколько я информирован, большинство материалов…
К вопросу утопленных документов комиссия возвращалась еще не раз. В феврале 1968 года кризисная рабочая группа по «Пуэбло» изучала возможность поднять материалы — высказывались опасения, что до них доберутся русские (в Вашингтоне еще не знали, что главному противнику уже незачем нырять так глубоко!). Предлагалось использовать необитаемые подводные аппараты, при помощи которых летом 1966 года удалось обнаружить и поднять водородную бомбу, потерянную американским бомбардировщиком в районе испанской деревушки Паломарес. Разведка ВМС разработала план. Авианосец «Энтерпрайз» и американские истребители с баз в Южной Корее обеспечивают воздушное прикрытие в течение десяти дней. За этот период, действуя в светлое время суток, предполагалось найти и поднять мешки с бумажными файлами. Рабочая президентская группа сделала благосклонное заключение: «Законная демонстрация американской активности с малым риском провокаций». Однако глава военно-морских операций адмирал Томас Мурер высказался категорически против: «Риск выше выгоды» и напомнил, что район поиска вплотную примыкает к территориальным водам КНДР.
Но за прошедший год новые возможности блестяще продемонстрировала атомная подводная лодка «Хэлибат», которая с помощью самоходных поисковых устройств нашла и обследовала обломки советской ракетной подлодки K-129, затонувшей в Тихом океане на глубине 5400 метров. Одно из достоинств «Хэлибат» заключалось в высокой скрытности: все манипуляции на грунте выполнялись без всплытия подлодки на поверхность. Глубины вблизи порта Вонсан на корейском континентальном шельфе значительно меньше и вполне доступны для водолазов. Их участие было необходимым, поисковые «рыбки» специальной субмарины в то время еще не имели манипуляторов и могли лишь фотографировать объект и фиксировать его координаты. Отсюда объясним повышенный интерес комиссии к документам «Пуэбло» на корейском шельфе, но пока нет сведений о предпринятых попытках их подъема. Что было бы вполне логично с большой вероятностью успеха.
Поскольку Следственная комиссия не является субъектом права и выносит только рекомендательные вердикты, у нее нет обвиняемых, подозреваемых и свидетелей. Последних приводят к присяге, но деликатно именуют экспертами.
Комиссия заслушала многих офицеров оперативного управления и разведки ВМС, Тихоокеанского флота США и морского командования сил, расквартированных в Японии. По вызову с Гавайев прилетел кэптен Джон Мерокчи, его коллега Пит Гледдинг был вызван из своего дома в Техасе. Были также допрошены лейтенант Эд Брукс, лейтенант-коммандер Дэн Флесинджер, кэптены Уильям Евеpeтт, Томас Двайр и Форест Пис — этих доставили военным бортом из Иокосука. Оскандалившийся контр-адмирал Фрэнк Джонсон по интернациональному принципу военных «не умеешь сам — учи других» получил назначение в военно-морскую академию Аннаполис. Вначале он был допрошен в закрытом заседании. Но его ответы оказались столь ошеломляющими, что Следственная комиссия решила, что пусть уже лучше Джонсон озвучит их на публике сам, чем впоследствии выпутываться флоту.
Адмирал Фрэнк Джонсон, грушеподобный толстяк-коротышка, сверкал своими черными ботинками на золотистом ковре в зале заседаний гарнизона Коронадо. Он заметно нервничал, постоянно одергивал рукава своего мундира и теребил галстук. Он почему-то произносил название корабля на свой странный манер «Пу-ау-бло», когда начал свой спич не очень убедительно:
— Я готов ручаться трибуналу, коммандеру Бучеру и всей команде «Пу-ау-бло», что очень серьезно и долго размышлял о любых источниках опасности… для корабля. Я никогда не послал бы его в море на задание без обеспечения надлежащей защиты по требованию.
Повисла неловкая тишина.
— Адмирал, — спросил кэптен Ньюсом, — вызывало ли у вас беспокойство количество секретных материалов на корабле?
— Нет, не особенно…
— Когда вы посетили «Пуэбло» на базе Иокосука, обсуждали ли вы вопрос вооружения с командиром?
— Никогда я не имел намерений ограничить права командира корабля на использование оружия, если он считает необходимым его применить. Это его прерогатива.
— Вы свидетельствовали, что уже имелся определенный план мероприятий по защите корабля, — заметил адмирал Уайт. — В таком случае, можно ли было реально использовать запланированные силы и средства?
— Я уже говорил, что по телефону имел договоренность с Пятым воздушным корпусом и с командующим 7-м флотом.
Адмирал Уайт покачал головой:
— Тогда следует признать, что мы планировали использовать силы, которых не существует.
— Рассматривая здесь процесс принятия мною решения, — адмирал Джонсон заерзал на своем стуле, — я снова возвращаюсь к тому факту, что ни один американский корабль не подвергался нападению уже 160 лет. Это настолько очевидно, что против биться об заклад мог бы только богач вроде Говарда Хьюза.
— Вы постоянно ссылаетесь на концепцию запроса по телефону, — ледяным тоном произнес адмирал Боуэн, — которая, как мне кажется, несколько вводит нас в заблуждение, поскольку на самом деле по телефону вы ни с кем ни о чем конкретном не договорились. Это что же, просто фигура речи?
— Не более чем всякая другая договоренность по телефону. Которая зависит от конкретной ситуации, от боевой готовности сил. При любых действиях необходимо учитывать оба этих фактора…
— Достаточно, — вспыхнул адмирал Боуэн. — Это, конечно, не предусматривало ситуации, с которой мы столкнулись.
— Спасибо, что вы были честны, адмирал, — сказал Бучер, когда все закончилось. Джонсон был сконфужен. Он кивал и ласково улыбался командиру «Пуэбло», его губы шевелились, но не было слов.
Контр-адмирал Джордж Касселл, бывший помощник начальника Оперативного управления ТОФ США на Гавайях сменил Джонсона на свидетельском месте.
— Я констатирую, — начал адмирал Боуэн, — что миссия «Пуэбло» планировал ась без любых внешних средств ДЛЯ ее защиты. То есть Международное морское право было единственной защитой. Но когда его нарушили, вы ожидали, что корабль сумеет защитить себя?
— Да, мы так считали, — подтвердил контр-адмирал.
Бучер глядел прямо перед собой, не поднимая глаз на Касселла.
— Вы полагали, что два пехотных ручных пулемета — это защита?
— Да.
Адмирал Уайт нахмурился:
— Корабль имел на борту опасно крупную массу секретной документации. Как же можно было назначить ему «минимальный» риск?
— У меня нет объяснений, — спокойно ответил Касселл, — поскольку это вне пределов моей компетенции.
Долговязый кэптен Джон Вильямс, стриженный под ежик, специально был вызван из Вашингтона, чтобы дать официальные разъяснения — как предписано по всем правилам уничтожать секретные документы и оборудование.
— Аварийное уничтожение, — начал Вильямс неторопливо, — является аспектом обеспечения физической безопасности, который подразделяется на три главных действия…»
Члены комиссии свирепо уставились на него. Репортеры тихо стонали. Разъяснение грозило затянуться до утра.
— Криптографическое оборудование может быть затоплено вместе с кораблем на глубине не менее 100 футов в соответствии с циркуляром NWP-50-A. — То была монотонная речь закостенелого бюрократа. — Есть некоторые подходящие ссылки по части уничтожения документов… Вот (снова номер циркуляра): «Они могут быть измельчены машинкой-шреддером и выброшены за борт в темное время суток в специальных мешках, обеспечивающих погружение…»
— Наверное, если не ночью, это несколько осложняет жизнь, — едко усмехнулся адмирал Гримм, но кэптен Вильямс не понял иронии. Он продолжал настаивать, что Бучер и его люди были обязаны уничтожить весь секретный материал (весом до одной тонны, что кэптен признал) за час или даже меньше. Даже под орудийным огнем.
— Кэптен, — спросил поверенный Харвей, — что, по-вашему, более важно: уничтожение секретных документов, которые могли попасть в руки недружественного государства, или сохранение человеческих жизней?
— Это вопрос судебных процедур, а я вам инструкцию читаю, — невозмутимо пожал плечами кэптен и принялся читать второй раз, к ужасу журналистов.
— То есть ликвидация гостайны — абсолютный приоритет?
— Основываясь на инструкции — да, — твердо сказал кэптен Вильямс.
— Кэптен, отводя на эту процедуру один час, вы принимаете во внимание такие факторы, как ранение и смерть?
