сопроводить его. Конечно же я не отказался! А там, стараниями кое-какого барона Его высочество подал свите знак основательно отстать и в результате у меня появилось несколько минут на приватную беседу.
– Мой верный слуга и друг верит, что вам есть сообщить мне что‑то дельное. Итак, святой Морьяр, богиня желает дать мне некий знак?
– Дело не в знаках. Да и, думаю, если бы она хотела или могла сделать нечто подобное, то обратилась бы к вам напрямую.
Не будь этот человек столь сед, то он не был бы так похож на Эветту. Однако белоснежные волосы по плечи усилили схожесть отца и дочери. У них действительно имелись общие черты несмотря на то, что герцог был мужчиной и глубоким стариком.
– Ха! – предварительно внимательно поглядев на меня, усмехнулся Джозеф Бонтьэль и перешёл на совершенно иной тон беседы. – Мне нравится, когда люди не пытаются внушить мне, что я чего-то там должен делать именем всякого волшебного дерьма! И ну, не надо так на меня смотреть. Я же прекрасно вижу, что святость из тебя льётся, как из козла молоко… Так как? Кто надоумил тебя спасти мой город? Откуда эта странная магия без магии?
– Магия без магии?
– Мне донесли, что ты не маг, и что в том, что ты сделал, нет ничего волшебного. Но по итогу у тебя получилось создать нечто сверхъестественное, а это тоже магия.
Взгляд его серо-зелёных глаз мне не понравился. Определённо. Хотя лицо герцога продолжало излучать прежнюю доброжелательность, я насторожился до предела. И дело было отнюдь не в моей проницательности, просто я отлично знал, как выглядела Эветта, когда находилась на распутье сделать или нет какую-нибудь особенную гадость. И по этой причине, благо вопроса в конце речи не прозвучало да и разговор мне хотелось повести о совершенно другом, я сказал:
– Мне понадобилась встреча с вами, чтобы поговорить о наследии миледи Элисаветты Бонтьэль.
Выражение лица Джозефа переменилось на строгую беспристрастную маску.
– Зачем? Она мертва.
– Да и именно поэтому у меня возникли некоторые сложности.
– Сложности? У тебя? – несмотря на резкие интонации, голос герцога оставался приглушённым. Однако он остановился, чтобы демонстративно смерить меня неприязненным взглядом. – Моя дочь умерла ребёнком. И намного раньше, чем ты родился, юнец!
– Нет, она умерла только в конце этого лета. И, пожалуй, я смогу доказать вам, что знал её.
Я вытащил на свет потускневшую от времени и немного погнутую пряжку с детских туфель Эветты – моё первое тайное сокровище, и напрягся. Шансы на то, что старик вспомнит такую мелочь, были ничтожны, но никакого другого доказательства у меня не имелось.
– Если не узнаёте, то я постараюсь напомнить. У вашей дочери были такие туфли…
– Молчи. Я узнаю эту вещь, но она ничего не меняет, – Джозеф продолжил уверенно шагать, так и не взяв пряжку в руки.
– Погодите…
– Ты сам сказал, что она мертва, – сурово поглядел на меня герцог, но на этот раз я не дал ему заткнуть мне рот и выпалил самое главное.
– Но дочь Эветты жива!
– Эветты? – тихо переспросил герцог.
– Простите, Ваше высочество, миледи Элисаветты Бонтьэль.
– Нет, я хорошо помню это имя. Моя жена придерживалась древних традиций и часто называла нашу дочь Эветтой, считая, что я вовсе не догадываюсь, что это совсем не сокращение от полного имени, – спокойно пояснил Джозеф и не менее спокойно уточнил. – Так ты говоришь, у меня есть внучка?
– Да.
– И где она?
– Здесь. В храме. Я искал вас, чтобы передать опеку над ней.
– И всё? Ты не желаешь получить за это награду, должность? Я мог бы сделать для тебя многое в обмен за такой щедрый дар.
Забери её. Умоляю, забери её и это станет для меня бесценнейшей из наград!
Я едва взял себя в руки, чтобы не ответить именно так.
– Поверьте, мне достаточно будет освободиться от данного вашей дочери слова. Большего не надо.
– Выходит, это она надоумила тебя на это? Что, через столько лет вспомнила о существовании отца?
– Она никогда не вспоминала о вас, – ответил я на его скептический вопрос и сразу понял, что такие слова заслуживают разъяснений. – Чёрный Орден выжег её память. Это мне посчастливилось раскрыть секреты её прошлого.
– Хм, выходит я зря четвертовал начальника тайной охраны как лживого выблядка. Неужели моя жена действительно отдала Элисаветту Чёрным магам?
– Видимо, да.
Лицо герцога стало мрачнее грозовой тучи. Он нахмурил лоб и надолго замолчал. Лишь когда мы дошли до лаборатории, он строго произнёс:
– Продолжай хранить это в секрете. После ужина я сам найду тебя.
– Но…
– Прежде чем принять какое‑либо решение, я желаю увидеть эту девочку!
Столь неоднозначный ответ заставил меня всё же проверить коня и перенести большую часть поклажи на конюшню. Я был расстроен. Моё путешествие в Юрвенлэнд и так невероятно затянулось. Предполагаемые три недели растянулись почти на три месяца! Меня коробило, что Тьма вот‑вот заинтересуется, чего же я там так долго-то, а? Но какого‑либо выбора для себя я не видел. Если герцог Юрвен откажется брать опеку, то мне не оставалось ничего иного, кроме как возвращаться к мастеру Гастону. Не бросать же дело на полпути? В него уже было вложено столько сил, что мне непременно хотелось довести его до конца.
Великая Тьма, да хоть бы он согласился! Как же не хочется в дорогу.
Однако, думая так, я всё равно подготовился к отъезду. Затягивать с началом вероятного маршрута обратно в Юдоль мне никак не хотелось. Отдых и так выдался чрезмерно долгим, чтобы проводить в храме всю ночь.
«Не так уж нынче холодно, да и ночная поездка мне не впервой», – уверенно мыслил я, а потому, закончив заниматься вещами, лёг подремать, чтобы набраться сил. Элдри, уставшая от царящей вокруг суеты и зимних забав, тоже улеглась. Но проснулась она раньше меня, и потому моему сну помешала её возня. Пришлось вставать, умываться и грустить из‑за внезапно нагрянувшего потепления. Весь снег растаял и обратился в мерзкую слякоть.
Эпилог
Когда в сопровождении вооружённого до зубов бородача в келью вошёл Его высочество, в комнате было светлее, чем при ясном солнышке. Это я усадил Элдри за чтиво и, чтобы глаза в потёмках не уставали, устроил на прощание с храмом небольшой практикум – заставил девочку зажечь магией с десятка два свечей. Мне виделось, что если Джозеф Бонтьэль всё же возьмёт Элдри к себе, то так я ему основательно отомщу за свои измученные нервы. Пусть страдает, укрощая малолетнего мага огня.
