тихий шёпот, хуже любого крика. Будто сам мир дрожал, передавая послание.
— Адам! — загуляло эхо вокруг, отражаясь от стен пещеры, заставляя дрожать душу короля. — Беги! Прячься! Ибо я иду за тобой!
Адам невольно сглотнул. Это вообще что такое? Он знал, что кричащий находится за тысячи километров. Что за способность он использовал, чтобы добиться такого эффекта?
Подумать над этим король не успел. Пространство затрещало, разорвалось и выплеснуло… да можно без всяких преуменьшений сказать, что тоже короля, но не мира людского, а ада.
Адам отреагировал мгновенно, выхватывая новое оружие и облачаясь в новую броню, подходящую под следующую часть акта.
— О том, как ты радеешь за своих, ходят легенды, — сказал Адам задумчиво. — А ещё у тебя кровоточит глаз. Так близко к сердцу принял смерть жены?
Страха Адам не чувствовал. Волнение — да. Невольное уважение — тоже да. Но не страх. Спартанец сделал ровно то, что от него и требовалось. Забрался прямиком в ловушку.
— Что, не хочешь поболтать? — насмешливо спросил Адам.
Всё произошло быстро и в некоторой степени изящно. Ловушка сработала. Магия пробудилась и, лавируя между потоками сил и энергий, которые должны были его разорвать, несмотря ни на какую защиту и способности, Эдгар Грозовой оказался рядом.
— Умри, — изрёк он.
Адам попытался отбиться мечом, но чужой клинок, светясь, разрубил его оружие и плавно вошёл в шею.
***
Не в первый раз я кого-то теряю, и каждый раз это по-разному.
Смерть Такена я мог принять, подавить в себе эмоции, убрать их на дальнюю полку. Потом, когда бы всё улеглось, я бы и напился, и отдал бы почести и, кто знает, пустил бы слезу. Такен был моим первым учителем, самым настоящим Мастером, с большой буквы, который творил великие дела и дал всем нам, шиноби, раскрыться под его началом.
Смерть Калии была совсем другой.
Хотел бы я сказать, что не поверил в это. Что мой разум не выдержал, стал отрицать сей факт. Ничего такого не было. Я видел, как жизнь ушла из её тела. Видел, как погасла энергия. Как взгляд сделался стеклянным. Как сила духа истончилась, как Фаю выбило, ослабленную и разорванную, едва живую. Я видел и то, что Калия перестала дышать, не слышал больше стука её сердца.
Находясь за тысячу миров, я всё равно увидел бы всё это в мельчайших деталях, которые на веки вечные отпечатались в моём мозгу.
Когда эта тварь воскресла, когда рассмеялась, когда посмела что-то сказать и я отправился к ней, оставив Калию за спиной, всё так же продолжать видеть свою жену во всех деталях, как остатки жизни покидают её тело, как уходит тепло.
Тварь умерла, а я вернулся. Видеть — не означает знать, что делать.
В тот момент я был абсолютно растерян. Калия казалось хрупкой. Тронь — и рассыплется. Развеется пеплом. Я попытался найти участок, куда её положить, и не смог, потому что вокруг всё было сожжено. С трудом я выбрал участок почище, ощущая, насколько это неправильно.
Она не должна была умереть. Вся наша подготовка была не зря. Мы победили выводок Адама. Уничтожили их подчистую. Единственная наша ошибка в том, что не напали на день раньше, но… но… Какая теперь разница?
Калия была мертва. Я не знал, как поступить. Не знал, куда положить её тело. Кусок плаща стал ей постелью, окутал и колебался вокруг. Её волосы трепал ветер, и это всё казалось пугающе нереальным.
Что я ощущал?
Растерянность сменилась болью. Мне нужно будет как-то объяснить нашей дочери, почему я не сберёг её мать.
Боль пульсировала, усиливалась, резонировала и гуляла по всему телу. Следом за ней пришёл гнев. Смешался с болью, вырвался наружу. Я сам не заметил, как сила духа, густая, непокорная, стала бить из меня. Какая-то часть меня продолжала осознавать, что в таком состоянии я опасен для своих же.
«Гэцу! — закричал я мысленно. — Найди Адама, немедля!»
Время потянулось мучительно больно. Я ушёл, оставил Калию, но её образ остался со мной, продолжал жечь изнутри. Нестерпимо захотелось вырвать себе глаз, чтобы хоть на секунду прекратить эту пытку, но сдержался.
Я знал, куда направить свою боль и гнев.
Гэцу справился быстро, насколько это возможно.
Адам подготовился. Устроил основательную ловушку, и, будь сейчас другое время, я бы отдал должное его предусмотрительности. Но сейчас единственное, что меня волновало, как прикончить его побыстрее.
Гэцу внутри меня что-то кричал. Требовал обрести гармонию. Собраться. Взять под контроль себя же. Это по большей части проходило мимо моего сознания, затопленного болью, но рефлексы есть рефлексы. Слишком много я тренировался, доводя навыки до автоматизма.
Мысль у меня была только одна. Разорвать тело Адама самым мучительным образом, но тело отреагировало куда мудрее.
В этом была своя ирония. Своя дань уважения Такену, потому что я убил Адама точно так же, как мой король когда-то убил предводителя пиратов. Быстро, непринуждённо, плавным движением.
Адам рассыпался золотой пылью.
«Опять ушёл! — воскликнул Гэцу. — Я взял след, он сбежал к себе во дворец!»
«Так веди», — промелькнула мысль.
И он повёл.
Я был самой неотвратимостью. Мы добрались до сердца земель Адама. Вышли в мире духов. Здесь было оживлённо, тысячи тварей кружили вокруг. На земле и в небе, они были повсюду. Я вышел не таясь, и никто из них не решился напасть.
Мы переместились в мир людей и узрели, что Адам на сегодня ещё не все козыри использовал. Приготовил кое-что для финальной битвы.
***
Умерев так быстро, Адам впервые ощутил страх. Всё ранее демонстрируемое беловолосым не вписывалось в то, что он показывал сейчас. Откуда такая сила? И что за оружие он использовал?
Вопросов было много, но Адам не сомневался, что Гэцу, этот дух охоты, быстро его найдёт, а значит, счёт шёл на секунды. Не просто же так Адам пытался выманить духа. Как раз для этой цели, лишить Грозового союзника, способного отыскать его, короля, где угодно.
Но не срослось.
Получилось то, что получилось. Дети погибли, никого сравнимого с ними под рукой не осталось. По следу шёл взбешённый беловолосый, пугающий своей силой.
А раз так, то всё же придётся задействовать последний козырь.
Когда-то очень давно Адаму… Не сказать, что повезло найти исток. Там он получил силу, но вовсе не безвозмездную, как рассказывал Такену. Цена была кровавой. Принеси в жертву тех, кто дорог, и получишь новую силу. Первый раз хватило и обычного
